Двоепапство (СИ) - Поляков Владимир "Цепеш" - Страница 40

Падение ракет, негромкие взрывы и расплескивающаяся из боевых частей вязкая горящая жидкость. От чисто взрывных ракет толку чуть, а вот ракеты зажигательные – это уже совершенно иной расклад. Абсолютно иной! Водой зажигательную смесь на основе нефти не потушить, а песок… Далеко не все и не сразу поймут, а если и поймут, так не везде он будет, особенно на кораблях, стоящих в гавани. По крайней мере. правилом это станет точно не моментально. Люди – существа склонные к инерционности мышления. Не все, понятное дело, но большая их часть. А посему…

Взмах рукой и, увидев это, командиры двух других батарей, следящие за местом, где я нахожусь, также отдают приказы. Несколько мгновений и очередные ракеты, теперь уже три десятка, несутся в направлении тех же целей. Опять же достигает и попадает в нужную область несколько больше половины, но и этого достаточно для демонстрации.

Всё, отбой! И сразу оживляются другие – те. кто должен потушить занимающиеся пожару вокруг. А область расположения мишеней пусть горит, для того она и создана. Хорошо, кстати, горит! Сперва пожар был так себе, но разгорелся быстро, душевно, вызывая у наблюдающих за стрельбами целую гамму эмоций. Тут ещё и мои слова подоспели:

- Ракеты хороши ещё тем, что даже с направляющих перезарядка времени почти не занимает. Поджёг фитили у первых ракет, отбежал до укрытия, дождался, пока те взмыли в небо, а потом устанавливай новые. Если, конечно, какая-нибудь не осталась валяться и шипеть на позиции. Но даже если и так. то всё равно быстрее. Да и установить можно быстро, к тому же в таких местах уда орудия не притащить. Преимуществ хватает.

- Точность… плохая, - сглотнул Калатари, пытаясь хоть таким образом сбавить впечатления.

- Потому используется большое число. Ну и стрельба по большой цели, в которую легко попасть даже ракетами. Крепость или опять же много кораблей со спущенными парусами в одном месте. Оружие не самое обычное, не для всего пригодное. Но если правильно выбрать место. время и цель, то результат способен сильно обрадовать нас и огорчить врагов.

Люди тут были многое повидавшие, потому представляли себе могущую возникнуть картину. Хотя их как бы всё устраивало в плане эффективности, но вот с точки зрения моральной возникали определённые вопросы. И первым их озвучил Раталли, вымолвивший:

- Если когда то просто арбалет стал «дьявольским оружием», про трои, Чезаре. цепные ядра и бомбы то же само говорят, то уж здесь… В Авиньоне обрадуются так, что не только у нас, в Риме, но и у Лукреции в Приштине слышно станет.

- Разумно. Было бы, если мы хоть раз обстреляем ракетами европейские города. Так мы ж этого делать и не станем, используя новое оружие исключительно против магометан и их городов. Их, я уверен, можно бить любыми видами оружия, не стесняя себя правилами. Крестовый поход уже показал эффективность подобной тактики и благожелательное восприятие оной почти всеми европейскими странами.

Осознание. Осмысление. Согласие. Именно эти эмоции сменяли одна другую на лицах итальянских военачальников. Вот и ладушки. Ответив ещё на несколько вопросов, уточнив некоторые интересные для тех детали, я аккуратно так перевел разговор, чтобы они продолжили задавать вопросы уже не мне, а друг другу и особенно фон Циммеру как главному артиллеристу королевства. Сам же, воспользовавшись представившейся возможностью, улизнул обратно, к столу, за которым сидели «отец», Лукреция и Бьянка. Чисто семейный круг по большому то счёту. Бьянка, она хоть не супруга и даже не любовница, но учитывая мои наикрепчайшие с неё связи, а также связь девушки иного рода с Лукрецией… Мда. действительно практически семья, пусть и с розоватым отливом с определённой точки зрения. Ну да прекрасной половины человечества много не бывает, чего уж самого себя обманывать.

- Александрия и другие города побережья султаната? – с ходу даже не спросил, а скорее пожелал получить подтверждение Родриго Борджиа. И тут же сам это сделал. - Да, Чезаре, это окажется ударом по мамлюкам, когда венецианцы закончат пытаться с ними договариваться.

- Скорее когда их послов изобьют или и вовсе посадят на кол, - саркастически фыркнула Бьянка. Поддерживаемая кивающей Лукрецией. - А османам тогда будет не до того. Наши люди уже готовы, ждут лишь приказа.

- Мирный договор,- елейно вздохнул «отец», переключившийся в режим понтифика. – Наши слова, наши клятвы. Подписи на бумаге…

- Которые не будут нарушены. Ни мы, ни наши люди не прольют кровь. А слова… Они лишь косвенно подтолкнут жаждущих власти деток Баязида II и их не менее властолюбивых мамочек. Хотя тут не столько власть, сколько простое желание выжить самим и обеспечить выживание детей. Милые азиатские традиции, связанные с грызней голодных крыс в клетке, всем известны. Нужно лишь вовремя бросить шмат сочного мяса в этот пруд с крокодилами.

- В этом мы не сомневаемся, сын. Умалить влияние Венеции, воспользоваться раздорами мамлюков. Снова посеять раздор в Османской империи. пользуясь не только своими людьми, но и обязанным нам самой жизнью великим визирем…

- Он не «обязан жизнью», просто сама жизнь его в наших руках, папа, - сочла нужным уточнить Лукреция, мило улыбаясь и плотоядно посматривая то в сторону ракетных батарей, то на Бьянку. Мда, две страсти, оружие и красота. Понимаю и всячески их разделяю. – А жить он хочет!

Херсекли Ахмед-паша он же Стефан Херцегович Косача – великий визирь Османской империи, оказавшийся и на вершине, и оставшийся в живом состоянии не в последнюю очередь благодаря нашему молчанию о некоторых нелицеприятных нюансах. Особенно об обстоятельствах убийства Селима, баязидовского сынка. Вот теперь он и отрабатывал саму возможность жить и дышать, исправно и огромными порциями сливая нам сведения о многом… почти всём, что происходило при султанском дворе. Про затею с Францией молчал до последнего, скотина. Распечатал свою иудину пасть лишь тогда, когда скрывать информацию стало совсем уж опасно.

Ну а мы что? Пока сделали вид, что вошли в положение. Что поверили, будто Баязид II держал переговоры с французами втайне даже от своего визиря и родственника. Доверия то к Херсекли Ахмед-паше не было по умолчанию. Это на прямо поставленные вопросы он отвечал правду, вынужден был отвечать, если точнее. Затоостальное… тут можно было хитрить и изворачиваться, благо зная специфические нравы османского двора, никогда нельзя было с гарантией утверждать, что известно той или иной персоне, а что остаётся тайной.

Верить нельзя. Зато использовать можно и нужно. Вот и сейчас визирь должен был сыграть свою роль, чтобы подорвать под задницей Баязида II новую мину. В переносном смысле, конечно. По сигналу, даже сам не представляя всех последствий. А может и представляя, но кого волнует таких мелочей! Выхода у паскудника и многократного предателя всех и вся один бес нету.

- Не об османах сейчас речь, - вновь зазвучал голос патриарха рода Борджиа. – Ты что натворил в Авиньоне, сынок? Урон «авиньонцам» нанесён огромный. Гибель доминиканской верхушки, унижение Джулиано делла Ровере и тех, кто его приютил, сделал Авиньонским Папой, иное... Но твои «руки» творят демоны знают что! Да, Чезаре, именно демоны, потому как их уже назвали «слугами Люцифера» и ищут как главных врагов веры и церкви! А сколько ты таких вот «виттерштейнов» воспитал? Десять, двадцать, может сотню?

- Всего около тридцати. Двадцать восемь, если считать и самого Отто, - абсолютно спокойно, без тени волнения ответил я. – И на всякий случай повторю – он не должен был вот так выступать с зажигательной проповедью посреди Авиньона близ Папского дворца. Да ещё с эффектным самоуничтожением в финале. Это был, скажем так, неожиданный, но от того не менее полезный для нас подарок.

- Подарок?!

Сорвавшись было на крик, Родриго Борджиа постарался взять себя в руки, малость успокоиться. Успокоению вроде как помог выпитый кубок не самого слабенького по убойности вина. Да и то… скорее уж «отец» просто привык, что я то и дело подкидываю ему очередные на первый взгляд безумные выходки, в результате оборачивающиеся выгодой. Собственно, этим и держимся. Хотя придётся разъяснять… более подробно.