Феникс: Выход из сна (СИ) - Мерсер Тайлер - Страница 34

Увы, судьба раскинула карты по-другому. Ранним утром труп Кессиди Дойл обнаружил бездомный. Крошка Кесси висела на фонарном столбе с распростертыми руками. Несколько еле заметных нитей, металлическими крючками зацепленные за кожу бедняжки, расположились по всему телу, придав ему иллюзию полета.

У Кесси отсутствовали глаза. Кровавые впадины будоражили своей мертвой глубиной. У пожилого бомжа, что первым увидел труп, случился сердечный приступ. Мужчина хорошо знал девочку: она часто выручала его в моменты нужды. Он успел позвать на помощь, перед тем как скончаться под парящими ногами кровавого ангела.

После инцидента по городу поднялся такой шум, что всем стало ясно: война между мафиозными группировками неизбежна. Если бы ни жертва Кессиди, мы с Барнсом первыми бы крикнули ура и выпили за массовые стрельбища среди гангстеров. А вражда группировок началась действительно кровавая. Кларенс Дойл вырезал пачками всех, кто хоть как-то мог быть связан с убийством дочери. Не стоит рассказывать, что врагов у Кривой руки было до задницы. Старина Кларенс за свою долгую жизнь успел перейти дорогу многим.

Делом Кессиди интересовались все. Журналисты буквально землю рыли, чтобы откопать новые факты. За слив любой информации репортеры предлагали огромные деньги. Но, как бы кто ни хотел озолотиться, продвижений в деле не было. Глухарь. Ни свидетелей, ни внятного мотива для столь театрального убийства. Да и найти человека, готового вот так насрать в жизнь Кривой руки надо еще поискать.

Несмотря на то, что крошка Кесси оказалась приемной дочерью Дойла, как позже выяснили газетчики, Кларенс любил девочку больше всего на свете. Его жена не выдержала горя и вздернулась в гараже, рядом со своим красным Кадиллаком, подаренным на юбилей. Тогда-то Дойл и слетел с катушек окончательно.

Полицейские работали круглые сутки, выискивая сволочь, что посягнул на ребенка, но все стояло на мертвой отметке. Выпив пару бутылок бурбона, Кларенс Дойл заявился в участок, размахивая пистолетом. Пьяный в дым, он обвинял копов в том, что вместо того, чтобы искать убийцу его девочки, они сидят на своих толстых задницах, пожирая пончики и ни хрена не делают. Его хотели скрутить и запереть в клетке, но отчаянный Кларенс открыл огонь. Пары выстрелов в потолок хватило, дабы полицейские наложили в штаны и, решив не рисковать жизнями, познакомили старика Дойла с его величеством Свинцом.

Так закончилась эра правления Кривой руки.

Шло время, но в деле Кессиди сдвигов не наблюдалось. Одно сплошное затишье. Хоть головой бейся о шкаф! У нас уже начали опускаться руки, но через шесть недель после убийства, на другом фонарном столбе обнаружили еще одну девушку. Тот же почерк — парящий ангел. Различие было в том, что вместо вырезанных глаз, с ее лица и груди содрали кожу.

Клаудия Стоун. Тридцать лет. Швея из небольшого ателье по пошиву постельного белья. Совершенно не примечательная барышня, которая кроме нитки и иголки в руках ничего не держала.

На ее спине вырезали инициалы C.M.T.

С тех пор эти буквы приходят ко мне в кошмарах. Поскольку с подобным злом, вряд ли кто-то вообще сталкивался.

***

Дариус взял Маркуса на руки как маленького ребенка и понес за ворота. Морлоу чувствовал запах пота, его дыхание у себя на лице. Больничная одежда пропиталась кровью от рук Дариуса. Он забил полицейского насмерть, но к Морлоу относился как к самому дорогому бриллианту.

Вилла Дариуса выглядела потрясающе. За высоким забором расположилось настоящее произведение архитектурного искусства. Сад, выверенный ландшафтным дизайнером. Изящный бассейн с кристально чистой водой. Двухэтажный дом со стеклянными стенами.

— Нравится? — спросил Дариус, крепко держа Маркуса на руках. — Моя крошка!

Морлоу промолчал. К ним подбежал человек в черном костюме, подкатив инвалидную коляску. Сделав короткий поклон, он незаметно удалился. Дариус аккуратно посадил Маркуса, тщательно проверив чтобы ему было комфортно.

— Я всю жизнь искал свое место. С раннего детства мне казалось, что я не от мира сего, — Дариус обошел Морлоу со спины и покатил в сторону бассейна. — Мои моральные принципы отличались от большинства. Есть люди, которые относятся к нравственности, как определенные архитекторы к домам. На первый план они ставят удобство. Я именно из таких. Если мне чего-то хочется — я беру. Что-то мешает — убираю. Но так было не всегда.

Морлоу внимательно осмотрелся. Он искал выход, но судя по количеству вооруженных охранников, расположенных по территории, шансов на побег не было никаких.

— Бывали дни, когда мне приходилось жрать из помойки, — продолжил Дариус. — Родители, узнав о моих неординарных наклонностях, решили избавиться от неугодного им сына. Ты — исчадье тьмы! Сказал мне мой дорогой папа, перед тем как выбросить меня на улицу. А участь бездомного та еще закалка, можешь мне поверить.

Дариус остановил коляску у края бассейна. Морлоу видел свое изнеможенное лицо в отражении воды. Его жизнь попала в лапы безумца, о котором он совершенно ничего не знал.

Что делать дальше? Как быть?

— Зачем я здесь? — спросил Маркус.

— Видишь ли, — Дариус ласково провел рукой по волосам Морлоу. Поправил его воротник, оставив кровавые отпечатки на ткани. Посмотрел глазами любящего младшего брата. — Десять лет назад ты взорвал мир своим появлением на арене жизни. О тебе трубили из каждого угла. Все телеканалы обсуждали убийственный поход Маркуса Морлоу. Ты был звездой. Тебя боялись. Боялись по-настоящему. Уверен, многим женщинам твой образ приходил во сне. Ты стал истинным символом зла. Черным пятном на лице человечества.

Маркус собирался перебить Дариуса, объяснив ему, что он ничего не помнит. Что у него амнезия! Но мужчина дотронулся до его губ, посмотрев на Морлоу подкрашенными глазами рокера:

— Я знаю, Маркус, десять лет комы выбьет из колеи любого. Ты очнулся, а привычный тебе мир изменился. Не нужно объяснений. Я все понимаю… Однажды ты спас мне жизнь. Пришло время отплатить тем же.

— О чем ты говоришь?

— Я всегда считал себя изгоем. Одиночкой. Мерзким ничтожеством, поломкой. Пока мой отец строил финансовые империи! Созидал! Я желал лишь разрушений. Все до чего дотрагивались мои руки приходило в упадок. Родители были приверженцами порядка и сдержанности, я же — хаоса и яркости. Они хотели исправить меня. Починить. Превратить в винтик и засунуть в свой механизм модели поведения. Перебрать меня, как конструктор, исправив недочеты. Отец всю жизнь мечтал о наследнике, который возглавит его дело, когда он умрет. Увы, появился я.

— Мистер Диклейн, — все тот же лакей в костюме принес сверток с чистой одеждой. — Надеюсь, я угадал с размером.

— Спасибо, Чарли. Я позову тебя, если еще что-то понадобится. А пока, распорядись чтобы нам приготовили ужин. Комната нашего дорогого гостя готова?

— Разумеется.

— Отлично. Думаю, Маркус оценит все по достоинству. Особенно наш сюрприз…

Вновь поклонившись, лакей удалился в сторону дома. Маркус сидел в инвалидном кресле возле самого края бассейна. Он не знал: умеет он плавать или нет. Это создавало еще больше напряжения. Видимо, Дариус заметил нервозность в глазах гостя. Отодвинув Морлоу подальше, он обошел коляску и опустился на колени, напротив Маркуса. Длинные пальцы начали расстегивать пуговицы на больничной одежде Морлоу. Кровь на его руках успела засохнуть и теперь отваливалась мелкими кусочками.

— Я не оправдал надежд своих родителей, — продолжил рассказ Дариус. — Вместо послушного чада, они получили маленького демона. Финальной точкой стала моя кузина, которая приехала к нам в гости со своим отцом. Мелани! Пятилетняя принцесса. Счастье семьи. Пока наши родители обсуждали бизнес, сидя за обеденным столом, я решил показать сестренке бассейн.

Дариус начал стягивать с Маркуса испачканную рубашку и штаны. Он делал это совершенно беззаботно, словно не в первый раз. Вжавшись в спинку коляски, Морлоу рассматривал его панковское лицо. Сухое, вытянутое. Дариус выглядел как солист рок-группы. Только инструментом для своей игры он выбрал струны человеческой души.