Десятая жизнь (СИ) - Матлак Ирина - Страница 45

Разумеется, ничего не произошло. Кто бы сомневался, что все не будет так просто!

«Ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — взмолилась я про себя. — Мне ведь совсем не хочется здесь застрять. И надеяться на помощь Лафотьера тоже очень-очень не хочется…»

Никакие уговоры на силу, которая, предположительно, и должна была открыть проход, не действовали. И вот тогда я разозлилась. Что это, в конце концов, за сила такая, которая не проявляется, когда нужна? На кой ляд она мне тогда вообще сдалась?!

— Открывайся, кому говорю! — рявкнула я, положив на стену сразу обе руки.

И по инерции повалилась вперед, когда вместо стены мои руки провалились в пустоту. О пол приложилась я не слишком сильно, но приятного было мало.

Передо мной предстал темный проход в лучших традициях ужастиков. И кромешный мрак тебе, и такая паутина, и сякая, которая не просто оплетает углы кружевом, но еще и неопрятными нитями свисает с низкого потолка.

Фи!

Недолго поразмыслив, я приняла решение книгу с собой не тащить. Спрятав ее в прежнем месте, вторично передернула плечами, теперь уже сугубо от брезгливости, и шагнула в темноту. Хотела бы сказать, что шагнула смело, но нет — трусливо и поджав хвост.

В отличие от моей прелестной подпольной комнатки, здесь света не было и в помине. Чем дальше я удалялась от комнаты, тем дальше становилась и полоса света, что уверенности отнюдь не прибавляло. Хорошо хоть в темноте видеть умею, иначе бы уже сто раз ноги переломала…

Путь оказался длинным. Очень длинным! Серьезно, если верить внутренним ощущениям, занял как минимум полчаса! Поближе выход вырыть не могли?

Об облицовке коридорных стен речи даже не шло, и они, равно как нависающий надо мной низкий потолок, были земляными. Только пол устилали местами разрушенные каменные плиты.

Несколько раз вляпавшись в паутину и близко познакомившись с парочкой жирных пауков, я наконец приблизилась к ведущей наверх лестнице. Деревянная и дряхлая, она вызывала серьезные опасения в способности меня удержать, а покрывающие ее грибок и плесень отнюдь не вызывали желания по ней карабкаться. А уж если вспомнить мое последнее тесное общение с лестницей, подниматься по ней не хотелось тем более. Но выбора не было.

Сморщив нос и стараясь не дышать, я поднялась по натужно скрипящим ступеням и уткнулась в нечто твердое.

Класс. Теперь-то что?

Чем бы это твердое ни было, поддаваться оно не желало, что снова заставило меня разозлиться. Нет уж, не зря я тащилась по этой заплесневелой темени, чтобы теперь вот так легко отступить и топать обратно!

— Открывайся! — потребовала со всей испытываемой злостью.

Удивительно, но сила откликнулась и на этот раз. То-то же, пусть знает, кто здесь хозяйка!

Преграждающая мне путь каменная плита (а это была именно она) сдвинулась так легко, словно весила как самое невесомое перышко. Сверху тут же хлынул яркий солнечный свет, заставивший на несколько мгновений зажмуриться.

Наполовину высунувшись на поверхность, я, щурясь, обвела окружающее пространство беглым взглядом и присвистнула. Ну надо же, куда меня занесло! Вот уж действительно — проделала долгий подземный путь…

Я очутилась на небезызвестном погосте.

— Храни меня небеса! — внезапно раздалось где-то поблизости. — Да что ж это такое… опять нежить лютует…

Посмотрев в ту сторону, откуда доносились причитания, я увидела знакомого мужика — того самого, у которого однажды позаимствовала одежду. Пятясь и спотыкаясь, тот непрестанно осенял себя защитным знамением и смотрел на меня еще с большим ужасом, чем в последнюю нашу встречу.

— Нежить… нежить… — в паническом ужасе бормотал он, явно меня не признав.

А затем в какой-то момент сорвался с места и припустил прочь, выронив букет белой сирени. Как только он скрылся из виду, я опомнилась достаточно, чтобы выбраться на поверхность уже окончательно. Чихнула, отряхнулась, сняла с волос налипшие нити паутины и опустила взгляд на плиту… и сразу понятно стало, чего мужик так разорался. Я ж прямиком из могилы вылезла. Ненастоящей, как показала практика, но кроме меня об этом, видимо, никто не знает.

Справедливо рассудив, что раз никто не знает, то и впредь знать не должен, я попыталась вернуть плиту на место. Но теперь сила отзываться не желала вообще ни в какую и на злость мою тоже чхать хотела. Поэтому пришлось напрягаться, стискивать зубы и, упираясь пятками в землю, толкать что есть сил — не каких-то там эфемерных, а настоящих, богатырских. С горем пополам с поставленной задачей я справилась — все-таки тяжелую плиту сдвинуть оказалось проще, чем приподнять.

В буквальном смысле заметя следы преступления, я отошла от бутафорской могилки и подобрала валяющуюся у соседней ограды сирень. Затем, отойдя на некоторое расстояние, снова положила букет на землю. Там, где я выбралась из подземного коридора, ухоженных могил не было, значит, родственник, к которому шел мужик, покоился в другом месте. В любом случае, если свидетель моего фееричного появления захочет вернуться, то пусть думает, что из-за страха ошибся и «нежить» увидел вовсе не там.

Я почти вышла за территорию погоста, когда до меня донесся стук множества шагов и отдаленные голоса. Успела понять, что сюда пожаловали зерры, а потом передо мной, точно из ниоткуда, внезапно появился господин темный маг.

Злющий! Устрашающий! Заставивший инстинкт самосохранения громко возопить «беги!»

— Привет, — проигнорировав тот самый инстинкт, как ни в чем не бывало приветствовала я. — Прекрасная сегодня погодка, правда?

Нет, ну вот чего так на меня смотреть? Можно подумать, я виновата, что его защита хлипенькой оказалась и не способной меня удержать!

О конструктивных диалогах некоторые темные маги явно не слышали, поскольку Лафотьер неожиданно схватил меня и, ничего не объясняя, потащил за собой. Спасибо, хоть за руку, а не, как обычно, взвалив на плечо!

— Может, все-таки объяснишь, куда и зачем ты меня тащишь?! — не выдержала я, когда мы отдалились от погоста. — Слушай, я же не специально! Если ты бесишься из-за того, что сам же не сумел установить достаточно сильную защиту, то не нужно срываться на мне!

Лафотьер остановился до того резко, что я врезалась ему в спину. Круто развернувшись, он чуть ли не прожег во мне взглядом дыру, причем его лицо в этот момент оставалось абсолютно бесстрастным.

— Ты хорошо помнишь эту ночь? — таким же бесстрастным тоном спросил он.

Я слегка опешила, но, вскорости собравшись, уточнила:

— Это-то здесь при чем?

— Да или нет? — чеканя слова, повторил он.

— Ну… нет, — нехотя признала я и тут же вскинулась: — И что с того?

Если бы взгляд темного мага обладал физической силой, меня бы уже расплющило и раскатало по земле. Но, странное дело, его глаза не горели ненавистью или яростью, а скорее были изучающими и странно подозрительными.

— Что с того? — ровно переспросил он, выразительно изогнув бровь. — Тебя подозревают в нанесении тяжелых физических повреждений двум мужчинам и убийстве одной женщины.

Если бы я по-прежнему не держала его за руку, то точно осела бы на землю. Сказанное никак не хотело укладываться в сознании, и, тряхнув головой, я недоуменно проронила:

— Меня обвиняют в убийстве? Что за бред?

— Бред? — с тем же раздражающим спокойствием произнес Лафотьер. — Тебя видели по меньшей мере пять человек. На пострадавших имеются характерные следы от когтей, а у убитой перегрызено горло. Вдобавок на месте преступлений присутствует сильный магический фон.

Теперь рука показалась не такой уж существенной опорой, чтобы избежать стремительного падения.

Снова тряхнув головой, силясь привести разбегающиеся мысли в порядок, я вновь посмотрела Лафотьеру в лицо и с убежденностью повторила:

— Бред! Я не могла этого сделать!

— Серьезно? — Маска его мнимого спокойствия дала трещину. — Как ты можешь быть в этом уверена, если ничего не помнишь?