Мета-Игра. Пробуждение (СИ) - Сугралинов Данияр - Страница 34

Мне удалось разлепить глаза, и я заметил несколько фигур вокруг пузырящейся массы того, кого они назвали мимиком. Обычные парни и девушки, молодежь вроде меня. И одежда тоже обычная: джинсы, футболки, рубашки… а это что — тот боксер? Точно, он!

И знакомая блондинка из спортзала стоит между ними. Только теперь ее профиль отображает совсем другую информацию:

Алина, мета-игрок.

Токсины, попавшие, судя по всему, в мое тело из белесых нитей, действовали одуряюще. Сознание работало вспышками, между которыми оставались полосы серого небытия, полного гулких звуков и скользящих вокруг теней.

Я наконец разглядел, что игроков четверо, и главное — что это именно игроки, так как над каждым, если сконцентрироваться, появляется системное окно. Вот только прочесть надписи в них пока не мог, взгляд отказывался фокусироваться.

Помимо «боксера» там был еще один парень: невысокий, толстый, крепкий с виду, с круглым лицом и в бейсболке… Вот черт, он же из той парочки, которая преследовала Незнакомку возле карьера! Он еще тогда долбанул ее чем-то невидимым и сломал пожарную лестницу во дворе. Теперь Увалень деловито сновал по подвалу, посапывая и пыхтя, выдвигал ящики, иногда сгребал оттуда что-то и совал в карманы безразмерных спортивных штанов. Когда он полез в лабораторный стол с ретортами, «боксер» окликнул его:

— Пух, а ну не трогай!

— Тайм, так там же…

— Я сказал, не трогай! — Мой знакомец по спортзалу повернулся к Увальню от приоткрытого сейфа, в котором как раз копался. — Вроде я не знаю: найдешь какую-нибудь гадость и тут же нюхнешь или вообще сожрать попробуешь.

— У этого мимика могут быть всякие клевые вещества. Глянь сам — тут же целая лаборатория!

— Вот и я о том. Пусть столы Алина обшманает, она хоть сдержаннее. Алинка — возьмись!

Красавица, которая как раз щупала мой пульс изящными наманикюренными пальцами, издевательски осклабилась в сторону толстяка и пошла к нему, виляя бедрами. Он недовольно отступил, и она стала проверять стол.

В поле зрения появилась вторая девушка. Ее я тоже узнал — «мелкая» в черных кожаных штанах и топе, которая тогда была вместе с Пухом. Чуча. Губы ярко накрашены, мордашка какая-то недобрая. Жуя жвачку, она быстро прошла мимо, обогнув кучу желе, которой стал Вадим Задунайский, нырнула за диван и возникла вновь, сжимая его скомканную одежду. В руках ее появился ножик с кривым черным лезвием, которым она вспорола подкладку куртки, проверяя, не спрятано ли там что-то. Вытащила бумажник и, мгновенно его распотрошив, отбросила. Шелестнула ворохом смятых банкнот. Пух попытался выхватить деньги, но девица, оскалившись, проворно отскочила от него.

— Чуча! — окликнул «боксер», которого увалень назвал Таймом. — Деньги в общак, потом поделим.

Он как раз закончил с сейфом, откуда в висящую на его боку кожаную сумку перекочевала большая часть содержимого, и шагнул к ней, протягивая руку. Чуча задрала верхнюю губу, обнажив мелкие зубы, будто маленький злой зверек. Мне показалось, что она сейчас зарычит, но Тайм у них явно был в авторитете — он твердо глядел на нее, и в конце концов Чуча отдала банкноты.

К этому моменту мое сознание достигло временного пика просветления, и я смог прохрипеть:

— Кто… это… был?..

Они разом обернулись ко мне. Тайм первым подошел ближе, склонился, заглядывая в лицо, и я смог прочесть стату в его окне:

Таймсквер, мета-игрок

Вблизи он напоминал простого парня с рабочей окраины, из тех, что не гопники, но явно и не отпрыски потомственных профессоров.

Потом рядом с ним возникла Алина, слева встал Пух, и между ними протиснулась Чуча. В руке у нее был все тот же ножик, которым она принялась неприятно поигрывать. На всех четырех лицах, обращенных ко мне, читалось любопытство.

— Мимик это был, — пояснила Алина. — Мы за ним следили и…

— Слушайте, а это ж тот новичок, про которого толковал Скрай? — перебил Пух.

— Ну да, ты что, сам не видишь? — бросила Чуча. Голосок у нее был тонкий, но не писклявый, а скорее какой-то резкий, будто режущий. И ножик в руке сновал так быстро… — Скрай его описывал же — один к одному.

— К новичкам нечисть липнет, — согласился Тайм.

— Мимик… — снова хрипнул я. — Что такое мимик?

— Мимики принимают вид жертвы, — начал Таймсквер, и тут я опять поплыл. Да так сильно, что почти перестал воспринимать окружающее. Сквозь гул в ушах донеслись голоса:

— А если он нас сдаст? Может, мы его того… придушим тут как-нибудь, он же и так полудохлый.

Это говорила Чуча, ее голос спутать с Алиной было невозможно, а вот кто ей ответил, Пух или Таймсквер, я не сразу понял:

— Вот ты кровожадная… всерьез собралась парня добить? Побереги энергию для нечисти.

— Так что с ним будем делать? — уточнила Алина. — Он меня спас, вы понимаете?

Силуэты перед глазами расплылись, я их больше почти не видел.

— Возьмем с собой, — это точно сказал Таймсквер, слишком уж голос уверенный и даже повелительный.

— Че, прямо на базу повезем? Да ну на фиг! — возразила Чуча. Такое впечатление, что она единственная позволяла себе активно спорить с лидером, роль которого исполнял парень с боксерским подбородком.

— Повезем.

— Тайм, мы его вправду не знаем, — теперь возразил Пух. — А если гнилым окажется?

— Вот если окажется гнилым — тогда с ним и разберемся. Новички ценны, как еще рекрутов набирать? Ладно, мы все здесь проверили? Чуча, посмотри еще в тех тумбочках. Пух, подымаем парня, разыграем, что пьяного тащим.

Потом все совсем помутилось, я только ощущал, как мои ноги волочатся по полу, а сам я повис между двумя людьми, которые меня тащат. Ступени… асфальт… голоса прохожих — такие далекие, будто доносятся из другого мира…

Звуки изменились — мы оказались в замкнутом пространстве. Хлопнула дверь, запахло дорогой кожей и освежителем воздуха. Это автомобиль? Точно. Я сижу на заднем сидении, слева Чуча, справа Пух. Алина на пассажирском впереди, Таймсквер за рулем. Чуча опять поигрывает своим ножиком с таким видом, будто готова тут же ткнуть в меня им, если только попытаюсь дернуться.

Явно — джип, салон большой, да и посадка высокая. Кажется, уже едем…

— Эх, Матвей! — голос Алины. — Ты даже не понимаешь, как тебе повезло.

— А что он… хотел со мной сделать? — спросил я.

— Они присваивают личности. Мимики псевдоразумны, то есть у них почти нет собственных сознаний, понимаешь? Вернее, такие… полусознания как бы. Но когда вселяются — натягивают на себя личину того, кого поглотили, со всеми его привычками, поведением и образом мышления. Даже вся память переходит к ним, и поэтому они начинают связно мыслить, общаться.

— Потому что реальный хозяин тела при этом гибнет, — это уже голос Таймсквера. — И неправильно говорить «вселяются», они копируют тело, воссоздают. А старое при этом перерабатывают.

— Как пере… перераба… — Все-таки это слово оказалось слишком трудным для меня, а тут еще и машина, проехав по камню, дрогнула, и моя голова сама собой упала на грудь, после чего дальнейшие слова дались с трудом: — Но откуда они… вообще… берутся? Эти твари?.. Планктон и…

— Ты успел столкнуться с планктоном? — откликнулся Таймсквер, и я искоса увидел его слегка удивленный взгляд в зеркале заднего вида. — Как сбежал?

— Нет, я его… сжег там…

— Погоди… Это в метро на станции недавно, что ли? Где билборд погорел? Так это ты был?

— Да.

Таймсквер с Алиной переглянулись, а Пух и Чуча повернули ко мне головы.

— Брешешь, чувак, — сказала Чуча. — На твоем уровне с очагом планктона ни хрена не сделать. Планктон бы тебя высосал.

— У тебя какой класс вообще? — спросил Пух.

— Зачем мне врать? — пробормотал я, не в силах спорить с ними и что-то доказывать. — А класса у меня нет.

Ответом было такое долгое молчание, что я решил, что снова теряю сознание.

— Без класса? А я думал, скрыл… Ладно, разберемся, — заключил Таймсквер, а джип в этот момент резко свернул в боковую улицу. — В общем, мимики, планктоны и прочая нечисть лезут из инстансов. Сейчас меньше, потому что мы и такие как мы, не даем им. Но хватает и тех, кто проник сюда давным-давно. Сотни лет назад или тысячи. Вот эти как раз самые страшные — прокачались за века, отожрались…