Линия раздела (СИ) - Янковский Дмитрий Валентинович - Страница 47

На мутанта это не произвело никакого действия, хотя отчетливо был слышен жутковатый звук удара в кость. Тварь не рухнула, даже не отскочила, но, к счастью, инстинкт, порожденный заразой, побуждал мутанта хватать добычу, в первую очередь, зубами а не руками. Это дало Постникову возможность вывернуться из объятий, готовых сомкнуться, и шмыгнуть под стол, ограничивая, таким образом, степень маневра противника.Мутанту ничего не оставалось, кроме как рухнуться на четвереньки, иначе до жертвы было не добраться, мешал стол. Но стоило голове монстра опуститься ниже столешницы, Постников, заранее вскинув автомат, снес твари голову двумя выстрелами подряд. В наступившей тишине послышалось, как вращается на бетонном полу выброшенная затвором гильза. Но даже когда она остановилась, ударившись о ножку стола, звон в ушах не стих полностью – Постникова слегка оглушило выстрелами в замкнутом помещении. Мутант постоял еще немного в прежней позе, на четвереньках, изливая из дыры в блистере поток густой темной крови, потом опустился на пол, как салага, уставший отжиматься, и затих.

-- Что там у вас!? – прохрипела надорванная мембрана разбитого и перевернутого селектора.

Постников не ощущал в себе сил подняться немедленно а потому просто включил рацию, и сказал в микрофон гарнитуры:

-- Пятый, я Старший... Бергис мутировал. Наверное его защитный костюм повредило осколком. Мутанта я обезвредил. Остался один. Разбито много оборудования, включая микроскоп.

-- А образцы?

-- Образцы в порядке, что с ними станет? Вот только чем их теперь исследовать? Прием.

-- Старший... Ждите дальнейших указаний. Попытайтесь, по возможности, составить опись поврежденного оборудования.

-- Принял.

-- Конец связи.

Постников вылез из-под стола, поднял перевернутое кресло, и опустился в него. Затем поднял к лицу запястье. Перчатка на левой руке была прорезана в двух местах осколками битого стекла, когда забирался под стол. Ну вот и все.

Смысла париться в противогазе и ОЗК не было уже ни малейшего. Постников стянул с себя костюм и ворохом просил его на мутанта, частично прикрыв тело.

-- Старший Пятому! – дежурный тут же вышел в эфир. – Что вы делаете?

-- Перчатку порвал, -- спокойно ответил Постников. – У меня есть около двадцати минут. Придумайте, что я еще могу сделать для бункера? И не тяните там кота за хвост.

Грохотов и Измайлов переглянулись, отведя глаза от монитора, установленного в командном пункте. Измайлов косо посмотрел на дежурного, сидящего в кресле у рации. Тот лишь пожал плечами.

-- Приехали. – хмуро произнес Измайлов. – Образцы в шлюз доставили, но исследовать их не на чем, а скоро будет и некому. Если Постников мутирует, он там остатки лаборатории разнесет. А у нас и так до крайности ограниченный ресурс, что называется. Вторую лабораторию мы просто не сделаем. дайте мне Милявскую.

Дежурный переключил селектор.

-- Слушаю вас, -- донесся из динамика женский голос.

-- Хоть что-то вы успели увидеть?

-- Скорее да, чем нет, -- обнадежила она. – В клеточной жидкости препарата травяного листа, если разобрать полученные несколько секунд видео на кадры, видно то, чего там быть не должно, и что не соответствует ни одному известному микроорганизму. Это не бактерия, точно, но и не вирус, так как не бывает таких огромных вирусов. Он даже крупнее, по масштабной линейке, чем Pandoravirus. Это какая-то, простите, новая ветвь жизни, не то что вид. Но больше я ничего пока сказать не могу.

-- У нас есть двадцать минут, -- сообщил Измайлов. – По истечении этого срока, лаборатория, скорее всего, будет уничтожена. Подробности долго рассказывать, о них потом. Как руководитель проекта, скажите, что мы можем сделать за эти двадцать минут?

-- Так... – Милявская на пару секунд задумалась. – Записывайте! Первое, приготовить из той же травы несколько одинаковых препаратов. Второе, один препарат обработать температурой, при которой человек кратковременно может выжить в защитном костюме. Ну, к примеру, триста градусов, для начала. Второй пятидесятипроцентным раствором кислоты, третий такой же густой щелочью. Только всю обработку провести в ограниченных герметичных контейнерах! Чтобы исключить влияние внешней среды на результат.

-- Мы результат отследить не сможем! – подсказал Грохотов. – Микроскоп уничтожен.

-- Это не важно! – неожиданно для всех заявила Милявская. – Я знаю, что делать потом. У нас вариантов и так не много!

Дежурный передал инструкции Постникову. Тот, сняв часы и положив их на стол, принялся за работу. Без перчаток готовить препараты было значительно легче, но минуты все равно утекали слишком быстро.

Приготовив образцы, капитан уложил их в специальные контейнеры из тонкого кварцевого стекла, не мешающего исследованию под микроскопом. Он понял, чего хочет Милявская. Искать щелочи и кислоты у него не было времени, поэтому он взял установил автоклав на температуру в триста градусов, и сунул в него один из контейнеров. Сколько такую температуру может выдержать человек в ОЗК? Не больше пяти секунд. Значит, стоп.

Постников, обжигаясь о разогревшееся кварцевое стекло, вынул образец, и маркером написал на нем температуру и время воздействия. Затем перевел верньер автоклава на пятьдесят градусов вниз, дождался, когда термометр покажет установившуюся температуру, и положил в ячейку следующий образец. Так, с шагом в пятьдесят градусов, до отметки в совершенно безопасные сто градусов, он обработал все образцы, кроме одного, подписал их, а на последнем сделал крупную надпись «Заражено».

-- С химией возиться нет времени, -- сообщил он по селектору.

– На нет и суда нет, - спокойно ответила Милявская. -- Теперь надежно укройте образцы. Например, в остуженном автоклаве. Закройте их там.

-- Чтобы уберечь, когда я мутирую, и начну тут все крушить? – уточнил Постников.

Милявская не ответила. Обстановка была тяжелая, не до шуток. Постников выключил автокалав и, дождавшись, когда тот остынет, убрал в него образцы плотно забив свободное пространство скомканной бумагой из журнала для записей. Судя по часам, прошло двадцать пять минут с того момента, когда мутировавший Бергис, с простреленной головой, испустил дух. Все. время вышло.

Постников уселся в кресло, откинулся на спинку и закрыл глаза, ожидая ужасной боли и судорог, предвещающих мутацию или смерть.

-- Это полковник Измайлов. – раздался по селектору мужской голос. -- Я не могу вам приказать застрелиться, но так было бы практичнее, что называется. Иначе вы, мутировав, разнесете там остатки оборудования.

-- Нет, грех на душу я брать не буду, уж простите, -- с усмешкой ответил Постников, не открывая глаза. – Вашим образцам ничего не грозит. Они заперты в автоклаве, я туда еще бумаги набил. А из оборудования вам, как я понял, понадобится теперь лишь микроскоп, и ничего больше. Притащите его сюда, осмотрите готовые образцы, и будете жить счастливо. Наверное.