Аромат апельсинов (ЛП) - Харт Меган - Страница 15

Джонни смотрит на меня испытующе.

— Дай ей поесть, Кэнди.

— Без проблем, — отвечает тот.

Вскоре на стол водружают миску с пикантным вегетарианским гуляшом, от которого исходит пар. Мы едим ароматный клейкий рис и макаем домашний хлеб в соус. Меня не надо уговаривать, взять вторую порцию. Не потому что я голодна, а потому что очень вкусно.

Все едят помногу. Звучат смех и шутки. Люди поддерживают разговор о политике, искусстве и музыке, которую я знаю по урокам истории и старым шлягерам на радио. Как бы невзначай, произносятся разные имена — Джаггер, Боуи, Леннон. Мужчины и женщины лезут пальцами в кастрюлю и едят руками. Они пускают по кругу трубку, не говоря мне о том, что в ней, и я делаю затяжку, потому что это не реальность.

Всё это время Джонни рассматривает меня. Он сидит за столом напротив. Я тоже наблюдаю за ним. Я не спрашиваю, в каком мы сейчас году, так как знаю, это всё равно не играет никакой роли.

Если судить по длине его волос, я полагаю, Джонни около двадцати четырёх лет. Таким образом, я старше его на добрых семь лет. Кажется, для него это не имеет значения.

Для меня, тоже.

Мы едим, говорим и смеёмся. Кто-то приносит гитару и начинает играть. Удивительно, но её слова мне известны. Что-то о цветах и солдатах, и где они умирают. Затем они поют: «Пафф, волшебный дракон». Я и не подозревала, что речь в этой песне идёт о марихуане.

В какой-то момент народ пересаживается. Я оказываюсь рядом с Джонни, мы сидим, касаясь друг друга бёдрами и плечами. Парень нагибается, чтобы взять кусочек хлеба от Кэнди и наполнить мой стакан тёмным красным вином, которое в настоящей жизни я бы ни за что не выпила.

Джонни поворачивает ко мне голову и улыбается. И я целую его. У него горячее дыхание. Во время поцелуя он улыбается, его рука медленно двигается по моей шее.

Никто не обращает на нас внимания или всем всё равно. Полагаю, что я больше под кайфом, чем пьяная. Эд уже положил голову на стол и тихонько храпит. Джонни под столом поглаживает мои бёдра.

— Отнеси меня куда-нибудь, — шепчу я ему на ухо.

Джонни смотрит мне в глаза заинтригованно и ошеломлённо. Затем кивает. Он поднимает меня на руки и уносит из-за стола. Мы не прощаемся и не оборачиваемся. Мы в обнимку поднимаемся наверх по длинной, узкой лестнице. Одной рукой держусь за Джонни, другая скользит по перилам. Я смотрю вниз на первый этаж, потом наверх — на второй. Мы оказываемся как раз между ними. Джонни двигается вперёд. От еды и содержимого трубки у меня кружится голова, но я следую за ним.

Добравшись до конца лестницы, беру бразды правления в свои руки. Я целую его, отталкиваю его к стене и ставлю ногу между его бёдер. Мне в живот упирается металлическая пряжка его ремня. Я глажу руками по его груди, по мягкому материалу отвратительно узорчатой рубахи. И целую парня. Долго и страстно.

Когда я отрываюсь от его губ, он опять смотрит на меня с любопытством.

— Ты кто?

— Эмм, — разборчиво произношу я, но мой голос определённо грубее, чем обычно. Я чувствую это, когда облизываю губы.

— Эмм, — произносит он, будто думает о чём-то важном. — Хорошо, Эмм — это твоё имя. Но, кто ты?

— Никто, — заверяю я.

Мы тесно прижимаемся друг к другу. Он кладёт руки мне на бёдра. Снизу раздаётся смех, потом музыка. Я чувствую запах гашиша. Здесь, наверху, тихо.

Я уже давно нахожусь в отключке. С каждой минутой удаляюсь от этого места, и просыпаюсь. Возможно, прошло всего несколько секунд. Возможно, я проснусь на коленях или того хуже, лицом на полу. Возможно, я вообще никогда не проснусь…

Первая дверь, слева от Джонни, приоткрыта. Вижу, что там спальня. Я хватаю Джонни за руку и тащу его за собой. Через дверь, на кровать, аккуратно заправленную и покрытую оранжевой, потрёпанной тканью. Моя бабушка использовала точно такие же покрывала. Я сажусь на кровать и раздвигаю ноги. Моя юбка, слишком длинная для данной эпохи, задирается на бёдрах. Я поднимаю её всё выше и выше, и наблюдаю, как Джонни следит за мной.

Медленно прикрываю юбкой остатки своих разорванных колготок и маню Джонни пальцем.

— Иди сюда.

Джонни уже с ухмылкой начинает расстёгивать рубашку и бросает её на пол. Теперь он возвышается надо мной. И впивается в мои губы. Его зубы цепляются за мои. Я плотнее прижимаюсь к нему, раздвигаю пошире ноги. Возбуждение растёт. Пальцами рисую круги на его голой коже.

Затем поворачиваюсь к нему спиной и сажусь на него. Большими пальцами подцепляю резинку колготок и сдираю их с себя. Между нами остаётся лишь один барьер — джинсы Джонни.

— Доступ заблокирован, — бормочу я и тяну молнию на джинсах. — Твои джинсы закрывают доступ к твоему члену. Расстегни их.

Парень опять смеётся. Я хочу этот смех, я хочу его пожирать. Его рот. Всё, что в нём. Я склоняюсь над ним, чтобы поцеловать. Мои волосы, как штора, свисают между нашими головами. Когда Джонни подо мной, наконец-то, обнажается, я покрываю его тело поцелуями.

Он не возражает, когда я покусываю, сосу и лижу. Он не возражает, когда я задираю юбку и сдвигаю в сторону трусики, чтобы сесть на его член. Он не возражает, когда я скачу на нём. Мы не говорим и не целуемся. Желание разрастается безмерно и, наконец, разрывается в нас.

Когда я поднимаюсь, чтобы уйти, он протестует. Но уже поздно. Края комнаты расплываются. Дрожа от последствий оргазма, я целую его. Юбка падает мне на колени. Джонни держит меня за руку и издает звук неудовольствия. Но я мягко отстраняюсь от его пальцев, выхожу в дверь и закрываю её за собой.

Затем я просыпаюсь.

Глава 6

От сильного удара у меня болели колени. Из ссадин сочилась кровь, колготки разорваны в клочья. Нет, я не срывала их с себя, чтобы кинуть в голого Джонни, они пострадали во время падения.

Одной рукой Делласандро поддерживал меня под локоть, второй — крепко обхватил моё бедро.

— С вами всё в порядке?

Я несколько раз поморгала, чтобы сориентироваться. Я знала, где я. Я знала, кто я. И самое главное, я знала, в каком времени находилась.

— Да, всё нормально. Поскользнулась на льду. Извините, что я на вас налетела.

Чувствовалось, что он не поверил в моё поспешное объяснение. Как долго я находилась без сознания? К сожалению, перед началом приступа мне не удалось посмотреть на часы.

— Вам надо быть осмотрительней, — строго предупредил Джонни.

Я до сих пор могла чувствовать его запах, глотать вкус его рта и кожи. Для незнакомцев мы стояли слишком близко друг к другу. В конце концов, мы и были незнакомцами. Он убрал руку с моего бедра, но продолжал крепко держать за локоть. За это я была ему благодарна, у меня до сих пор тряслись ноги.

— Вы ужасно выглядите. Вам лучше зайти ко мне.

Я не нашлась, что ответить, но позволила провести себя по дорожке и маленьким ступенькам к входной двери. И вот я очутилась в доме Джонни.

Дом, конечно же, великолепен. Ничего другого и не ожидалось. Я стояла на паркетном полу в разорванных колготках, с подола пальто капало. Лужа под ногами увеличивалась. Я посмотрела на неё, потом перевела взгляд на Джонни.

— О, Боже! Простите.

Джонни повесил пальто и шарф на медный крючок возле двери, потом обернулся и оглядел меня с ног до головы. Под его взглядом я чувствовала себя неуверенно.

— Идёмте в кухню. Вам надо что-нибудь выпить. Вы выглядите, будто сейчас хлопнетесь в обморок.

Я испытывала слабость, и, если мои ощущения верны, то мой внешний вид представлял собой жалкую картину.

— Спасибо.

— Проходите, — Джонни указал на дверь кухни, и я последовала за ним. — Я сделаю вам чашечку чая. Или хотите чего-нибудь покрепче?

— Лучше чай, — я устроилась на стуле, который предложили. Стул и стол из моих галлюцинаций. Этого просто не могло быть!

Порой после приступа я чувствовала себя ужасно — теряла ориентацию в пространстве и мучилась от лёгкой тошноты, которая быстро проходила. Но сегодня восстановительный процесс двигался со скоростью черепахи. Я могла делать лишь маленькие глотки воздуха, глубокие вдохи будоражили мой желудок.