Возвращение легенд (СИ) - Ш. Дмитрий - Страница 36

Оказывается, старый церемониальный нож, из чёрной бронзы, дошёл до наших времён из тех самых изначальных эпох. Чудо, не иначе.

Светлячки во всём этом безобразии выполняли роль своеобразных книжных закладок. Своего рода указателей. Сами по себе ожившие истории не могли влиять на материальный мир, находясь по другую сторону границы реальности. В библиотеке храма Свободной души. Для этого их требовалось сначала призвать на эту сторону границы, создав точку пересечения двух реальностей, выполнив роль проводника, а уже затем развернуть в виде полноценной аномалии. Это требовало огромных затрат энергии, поскольку получалось, что ты как будто вносишь изменения в Золотую книгу сущего, хранившуюся во дворце небесного нефритового императора, в которой описаны все когда-либо существовавшие или существующие в нашем мире вещи.

Крохи, выглядящие безобидными светлячками, словно воронки вихрей поглощали энергию практически в неограниченных количествах. От этого завесила область зарождающейся аномалии, её детализация, а также количество изменений, внесённых в этот мир. Малейшая оплошность грозила серьёзной опасностью. Не сможешь удержать контроль или рассчитать силы, то первым же делом Шиньюсамасы выпью тебя до дна как чашу вина, компенсируя недостаток. Не потому, что этого хотят, а потому, что такова их природа.

Даже учитывая всё это, голоса предложили вызвать в помощь одного из Шиньюсамас, поскольку сами ни на что не были способны. Ну или обратится напрямую к Матери. Её силы лежали далеко за гранью моих скромных возможностей. На вопрос кто такая Мать, мне показали ту самую девушку с золотой маской на лице. Как оказалось, она тоже прописалась в храме вместе с Прядильщиком, выполняя роль хранителя библиотеки. Вспомнив чужую волю, прячущую от меня последнего светлячка, от которой чуть не сдох, что-то рисковать не захотелось. Уж лучше как-нибудь обойдусь.

Не обошлось. Всеми книжными закладками заведовала безымянная девушка в маске. Без её помощи, призыв в слепую был своего рода азартной игрой на выживание. Каждая такая живая история могла действовать только в рамках своего предназначения, подчиняясь определённым правилам. Скажем, бродячий пустынный потрошитель, легендарный убийца, некогда наводивший ужас на южные халифаты, крайне неохотно отзывался на призыв в снежных тундрах, а если и являлся, то казался лишь бледной тенью самого себя. Также его не заставить вместо убийств и грабежей заниматься мирным земледелием. Это противоестественно его сути. Точно так же, история о пожаре, не могла помочь умирающему от жажды. Или история о любви двух влюблённых менестрелей, не могла помочь защитить свой замок от вторжения неприятеля. Хорошо хоть, какой бы Шиньюсамаса не ответил на призыв, я буду вписан в любую воплощённую историю, неважно, описывающую страшный сон или героическую балладу, поскольку стану её полноценной частью. Это не гарантировало безопасности, или каких-либо богатств, однако, позволяло взаимодействовать с ней в рамках её же сценария, становясь одним из главных героев, что уже намекало на определённые преимущества. Тут главное не ошибиться с выбором книги. Вместо мелодрамы не угодить в трагическую повесть, в которой все главные герои умирают. Или комедию, в которой главный герой постоянно получает травмы, попадая в неловкие ситуации, преследуемый сплошной полосой неудач. Даже подумать об этом варианте страшно.

— Хорошо. Вроде всё понял, — устало подытожил долгие, туманные объяснения. — Вопрос только в том, потяну ли я пробуждение этого вашего Шиньюсамасы. Во мне энергии ци, на один чих. Да и как выбрать «правильного» светлячка, который рассказывает «правильную» историю.

Шёпот донёс всего одну фразу.

— Мать поможет.

— И где она?

— Рядом. Она всегда рядом, — ещё раз предельно коротко и чётко донесли до меня их общий ответ.

Повинуясь какому-то наитию, повернул голову влево. В узком переулке, заваленном всяким хламом, в глубокой тени стояла молодая девушка, чьи длинные тёмные волосы свободно спадали до пояса. Одета по местной моде, в скромное крестьянское платье, с завязанным на шее платком. Легко узнал эту божественную красотку, явившуюся мне в последнем видении.

— Вот и мамка пришла, детишкам тумаков принесла. За плохое поведение, чтобы не приставали к нехорошим дядькам, — вспомнил слова одного из малышей деревни Небесные ели, попавшемся после проделки.

Прикрыв глаза, насколько смог из-за состояния здоровья, поприветствовал неподвижно стоявшую девушку. Спустя секунду, всего лишь моргнув, обнаружил, что в переулке уже никого нет. Чудно. Из-за ящиков медленно вылетел одинокий светлячок. Сделав пару кругов, он уселся на один из ящиков, изредка мерцая красноватым светом. И это днём. Подумав об этом, усмехнулся. Интересно, хоть кто-нибудь поверит в такие случайные совпадения. Что же, похоже её ответ на невысказанную просьбу я получил. Неожиданно светлячок вспыхнул ярким светом, превращаясь в звёздочку. Впрочем, быстро потухнув, не оставив после себя ни следа.

Обострившимся чутьём засёк, как по округе пробежалась волна едва заметной ряби, искажающей восприятие. На самой границе чувствительности. Волна стремительно рассеялась по округе, не вызвав никаких зримых изменений. Некоторое время совершенно ничего не происходило, заставляя напряжённо ждать неизвестно чего. Кто знает, могут ли шутить древние призраки проклятых юных дев. Вот сейчас и узнаем.

Со стороны болот в деревню неожиданно потянулся прямо на глазах стремительно густеющий туман. В течении короткого времени он заволок всё вокруг своей мягкой пеленой, приглушая цвета и звуки. С виду, совершенно обычное природное явление, от которого не ощущалось совершенно никакого зла. Через несколько минут послышался стук копыт и поскрипывание колёс со стороны главной дороги. Привычные звуки движущейся в мою сторону повозки несколько успокаивали своей обыденностью. Теперь хотя бы понятно, чего ожидать.

Из тумана вынырнул высокий крытый фургончик, запряжённый парой мощных быков с длинными изогнутыми рогами. Массивный, с откидными деревянными стенками, служащий передвижным домом на колёсах и одновременно торговой лавкой странствующего торговца. На тёмно-зелёном вертикальном флажке, прикреплённом сзади было написано, — Медицина Ли Хан Фу. Там же, на балках, выпирающих с обоих сторон крыши, были подвешены бумажные фонарики, разгоняющие появившийся с туманом сумрак. Фургончик был покрашен в тёмно-серый цвет, с зелёной крышей, слегка поросшей мхом. Правил им невзрачный мужичок лет сорока, в накидке из зелёного грубого сукна и широкополой, конической шляпой, сплетённой из соломы. Сдвинутая вниз, она почти полностью закрывала его лицо, оставляя на обозрение лишь губы да заросший лёгкой щетиной подбородок.

Поравнявшись со мной, мужик остановил фургончик, прикрикнув на флегматично шагающих быков. Меня окинули внимательным, изучающим взглядом сквозь прорехи в шляпе, сделанные специально, чтобы смотреть на дорогу. Ничего не сказав, незнакомец неспешно слёз со своего места. Под фырканье и шумное дыхание здоровенных зверюг, переминающихся копытами, он всё так же молча и спокойно, словно не в первый раз этим занимался, принялся оказывать помощь пострадавшему. Аккуратно приподняв меня подмышки, потащил в сторону задней лестницы, ведущий внутрь его скромного жилища. Не спросив ни кто я, ни откуда, ни что мне нужно, ни зачем вообще здесь лежу. Может просто прилёг отдохнуть и совершенно не нуждаюсь в посторонней помощи. Кстати, ладони у него оказались на удивление жёсткими, мозолистыми, не похожими на руки странствующего аптекаря. Зато запах соответствовал, это да. От незнакомца ощутимо несло целым букетом всевозможных трав и лекарств, начисто перебивающим его собственный запах. Он словно принимал ванну из них. Внутри фургончика меня осторожно уложили на узкую кровать, прикрученную к стенке, накрыв пёстрым, залатанным одеялом.

— Спасибо вам, уважаемый…, - с намёком сделал паузу.

— Ли Хан Фу, — невозмутимо представился человек хрипловатым голосом, так и не сняв шляпу.