Вижу Цель (СИ) - Мах Макс - Страница 21

"Чужак в чужой стране…"

Он налил себе воды и вернулся на свое место за столом, решив, что пауза получилась достаточно продолжительной, чтобы все присутствующие вполне осознали, что никого "радостного воссоединения" с его стороны не предвидится, как не приходится ожидать от него и "щенячьей радости" по случаю нежданного обретения собственной семьи. Он вырос без них и добился того, чего добился, не как Мориц Вильф, а как Эрик Минц. Они в его сиротстве, судя по всему, не виновны, но и родственных чувств к этим людям он пока не испытывал. И не факт, что будет испытывать когда-нибудь потом. Шок от первого знакомства уже прошел, и Эрик снова был "в форме".

"Итак?"

— Ты, разумеется, этого не знаешь, Эрик, но ведешь ты себя совершенно так же, как твой отец, — прокомментировала его маневр Эрмина Вильф.

— Послание получено, — чуть улыбнулась матриарх. — Мы будем обращаться к тебе так, как ты привык. Но, с твоего позволения, Эрик, без формальностей. Так что можешь обращаться ко всем присутствующим на "ты" и по имени. Меня называй Бредой.

— Благодарю вас, Бреда, — Эрик тоже умел улыбаться. — Мне не мешает обращение на "ты", но я привык, обращаясь к старшим по возрасту или званию, использовать местоимение "вы". Надеюсь, это не станет проблемой?

— Ни в коем случае, — вполне серьезно ответила глава клана. — И, если позволишь, я хотела бы задать тебе вопрос.

— Я в вашем распоряжении.

— Вернее, несколько вопросов.

— Я постараюсь на них ответить, если конечно они не касаются государственных секретов империи Торбенов.

— Это даже не обсуждается, — заверила Эрика Бреда Вильф и сразу же перешла к делу:

— По нашим данным ты вырос в приюте, в который попал в возрасте шести-семи лет. Я правильно излагаю факты?

— Полагаю, вашей разведке не удалось выяснить никаких подробностей моей биографии до того момента, как я поступил в звездную академию, — дополнил Эрик так и не заданный ему, но подразумеваемый вопрос.

— Времени не хватило, — ответила за матриарха молчавшая до сих пор пожилая женщина, которую Бреда представила последней, назвав Елизаветой Вилков-Имри.

"А вот и разведка клана пожаловала…"

— Коротко говоря, детство свое, имея в виду раннее детство, я помню смутно, но должен признать, что прошло оно невесело. — Все это ни для кого в империи, из тех, разумеется, кто хотел и имел право об этом знать, тайной не являлось, и Эрик не собирался скрывать того, где и как проходили его детские годы от членов вновь обретённой семьи. — Я рос беспризорником на улицах одного из самых паскудных городов на планете Эвр, а Эвр в империи Торбенов, и вообще-то, числится известной свалкой человеческого мусора. Так что, окружали меня в детстве настоящие отбросы общества: бездомные бродяги, бандиты и прочее отрепье…

Возможно, не стоило рассказывать этим людям о всех тех мерзостях, которые ему пришлось пережить в раннем детстве, но, с другой стороны, кому и рассказывать, как не им. Если, в самом деле, хотят, чтобы он стал членом их семьи, должны знать, кто он и через что прошел. Поэтому он не стал смягчать свой рассказ, описывая перипетии своей судьбы, но и углубляться в излишние подробности тоже не стал. Говорил, как есть, но коротко и только по делу, и, естественно, без оценочных замечаний. Никогда никому не жаловался, не стал этого делать и сейчас. Зачем?

— Спасибо, Эрик, — поблагодарила его за рассказ Елизавета Вилков-Имри. — Разумеется, нам было бы интересно услышать и о том, как ты учился в академии и обо всем прочем, что связано с твоей блестящей карьерой, и все мы надеемся, что ты нам об этом еще расскажешь, но сейчас я хочу спросить тебя о другом. Тебя никогда не удивляло то, как быстро ты учишься?

— Удивляло, — кивнул Эрик. — Но позже я узнал, что у меня крайне высокий уровень интеллекта…

— Выше ста шестидесяти?

— Да.

— Ты ведь знаешь, что 160 по определению граница гениальности?

— Знаю, — подтвердил Эрик.

Он еще хотел было добавить, что гением себя, тем не менее, не считает, поскольку не находит убедительных тому доказательств, но промолчал. Его ведь не об этом спрашивали.

— Гениальность подразумевает наличие какого-либо специального таланта, — подал реплику Питер де Врейн.

— Я читал об этом, но никакого особого таланта за собой не замечал.

— Как вышло, что мальчик с улицы говорит и читает на нескольких языках, причем на всех этих языках изъясняется, как культурный, хорошо воспитанный и высокообразованный человек? — А этот вопрос задала уже Мария Фокин.

"У них или роли расписаны, или командная игра уже вошла в привычку!"

— Я быстро учусь.

— И много ты встречал людей, которые учились бы так быстро и настолько эффективно?

Любопытный вопрос, и ответ на него прост: не встречал вообще. То есть, способных людей Эрик знал довольно много, с двумя из них он даже спал. Но такого уровня обучаемости, как у него, не видел ни разу.

— К чему вы клоните?

— К тому, что такая обучаемость лежит за гранью нормы и сама по себе является специальным талантом.

— Это часть моего генотипа? — сообразил Эрик.

— Да, — подтвердила его догадку матриарх клана. — Быстрый ум, невероятная обучаемость, крепкие нервы, выдающееся тактическое мышление и уникальная способность располагать к себе людей…

Что ж, все, вроде бы, так и обстояло. Думал Эрик быстро и зачастую о нескольких вещах сразу, — что для многих других людей казалось невероятным, — учился легко, ну а нервы у пилотов ракетоносцев должны быть крепкие по определеню, иначе нельзя. Но вот два последних пункта в панегирике, "пропетом" Бредой Вильф, его неожиданно — или, напротив, ожидаемо, — смутили.

"Выдающееся тактическое мышление? У меня? Серьезно? Но, с другой стороны…"

Если посмотреть на события последних лет с этой точки зрения, получалось, что Эрик, и в самом деле, зачастую правильно предугадывал действия противника, видел картину боя во всей ее сложности, с первого взгляда, "узнавая" намерения сторон, их ходы на шахматной доске сражения, и открывающиеся в связи с этим перспективы.

"Что ж… возможно… может быть…"

Великим тактиком он себя, положим, не числил, но следовало признать, был в этом деле неплох. Так что, возможно, в словах Бреды и содержалось некое зерно истины. Но вот относительно способности вызывать симпатию у других людей…

Эрик стремительно "пробежался" по короткой истории своей жизни и с некоторой оторопью вынужден был признать, что плохо относились к нему люди, которые не знали его лично или не успевшие с ним толком познакомиться. И, напротив, все, с кем он входил в более или менее длительные отношения — служебные, дружеские, любовные, — очень быстро начинали относиться к нему более чем положительно, даже если при первом знакомстве такое развитие событий было отнюдь не очевидно. Капитан 2-го ранга Эльст, капитан-лейтенант Линдблат, адмиралы Север, Моргенштерн и Мельник, Клодина Люфор, Вера и Андрей Мельники, Анна, наконец.

"Не на сто процентов, — вспомнил он про лейтенантов Ги д'Аламбера и Роберта Шотта, — но ведь ревность и спесь — это очень сильные чувства, их никакой симпатией не перебьешь!"

— Хотите сказать, что умение располагать к себе других — это врожденный талант?

— Разумеется, — подтвердила свою мысль Бреда Вильф. — И талант этот имеет наследственный характер.

— То есть, таким был мой отец?

— В целом, ты повторяешь его генотип не только внешне, но и внутренне, — признала матриарх, — но кое-какие черты достались тебе все-таки от матери. Каждый новый Вильф Осевой линии наследования чем-то отличается от остальных, и ты, Эрик, не исключение. Похож на отца, но все-таки не он.

— Благодарю вас, господа! — вежливо поклонился всем присутствующим Эрик. — И вам, госпожа Бреда. Я услышал от вас много интересного о себе и своей семье, но, как я понимаю, есть нечто, ради чего, собственно, и затевался весь этот разговор. Я прав?