Грешница - Герритсен Тесс - Страница 57

• Предыдущая
• 57/67
• Следующая

— Откуда вам известно, что там было массовое убийство?

— Мы получили отчет из полиции штата Андхра-Прадеш. Это было нападение либо на политической, либо на религиозной почве, и свидетелей не оказалось, поскольку деревня относительно изолирована. Люди стараются не контактировать с прокаженными.

— И все-таки они сожгли трупы. Вы не находите это странным?

— Что здесь странного?

— Прежде чем поджечь тела, их свалили в большие кучи. Вы сами сказали: вряд ли кому захочется прикасаться к прокаженным. Так зачем нападавшие стали собирать тела?

— Это эффективнее. Сжигать их группами.

— Эффективнее?

— Я пытаюсь рассуждать логически.

— А какая логика в сожжении трупов?

— Ярость. Вандализм. Я не знаю.

— Зачем таскать трупы, тратить на них столько бензина, сооружать погребальные костры? Их ведь могли в любой момент застукать.

— К чему вы клоните?

— К тому, что тела необходимо было сжечь. Чтобы уничтожить доказательства.

— Доказательства чего? Ясно же, что там была резня. Никаким огнем этого не скроешь.

— Огонь мог скрыть тот факт, что никакой резни не было.

Она не удивилась, когда Виктор отвел взгляд в сторону. Теперь ему совсем не хотелось смотреть на Риццоли.

— Я не понимаю, почему вы задаете мне все эти вопросы, — сказал он. — Почему вы не доверяете отчету полиции?

— Потому что они либо ошиблись, либо получили взятку.

— Вы это знаете наверняка?

Она ткнула пальцем в фотографию.

— Посмотрите еще раз, доктор Бэнкс.

— Я бы предпочел не смотреть.

— Сожжены не только человеческие тела. Козы и куры тоже были убиты и сожжены. Как нерационально — уничтожать столько ценного питательного мяса. Зачем было убивать коз и кур, а потом сжигать их?

Виктор саркастически рассмеялся.

— А вдруг у них тоже была проказа? Я не знаю!

— Но что тогда случилось с птицами?

Виктор покачал головой.

— Что?

Риццоли указала на рифленую крышу клиники.

— Готова поспорить, вы даже не заметили этого. А доктор Айлз заметила. Эти темные пятна на крыше. На первый взгляд, опавшие листья. Но разве это не странно — листья, а деревьев нет?

Виктор не ответил. Он сидел, не двигаясь, опустив голову так низко, что Риццоли не могла видеть выражение его лица. Только поза говорила о том, что доктор Бэнкс готов к неизбежному.

— Это не листья, доктор Бэнкс. Это мертвые птицы. Какие-то вороны, я думаю. Три из них видны вон там, с краю. Как вы это объясните?

Он безучастно пожал плечами.

— Думаю, их могли подстрелить.

— Полиция не упоминает о выстрелах. В стенах здания нет пулевых отверстий, не обнаружено ни гильз, ни патронов. Да и в телах жертв не найдено осколков пуль. В отчете отражено, что у нескольких человек были раскрошены черепа, из чего был сделан вывод о том, что всех жителей убили во сне.

— Я бы тоже так предположил.

— Тогда как объяснить наличие дохлых птиц? Трудно представить, что эти вороны просто сидели на крыше, дожидаясь, пока кто-нибудь взберется туда и забьет их палками.

— Я не понимаю, к чему вы клоните. Какое отношение к делу имеют эти птицы?

— Самое прямое. Их не забили палками, в них не стреляли.

Виктор усмехнулся.

— Может, дыма наглотались?

— Когда деревню подожгли, птицы уже были мертвы. Все погибли — птицы, домашний скот, люди. Ни одного движения, ни одного дыхания. Это стерильная зона. Все живое уничтожено.

Виктор не нашелся что ответить.

Риццоли придвинулась поближе к нему.

— Сколько пожертвовал вашей организации «Октагон Кемикалз» в этом году, доктор Бэнкс?

Виктор поднес чашку к губам и принялся медленно потягивать воду.

— Сколько? — повторила она.

— Сумма исчисляется… десятками миллионов. — Он перевел взгляд на Кроу. — Можно мне еще воды?

— Десятками миллионов? — переспросила Риццоли. — Почему бы вам не назвать сумму в восемьдесят пять миллионов долларов?

— Вполне возможно.

— А за год до этого они не дали вам ни цента. Так что же изменилось? Неужели руководители «Октагона» ни с того ни с сего стали филантропами?

— Вам лучше спросить у них.

— Я спрашиваю вас.

— Мне действительно хочется еще воды.

Кроу вздохнул, взял пустую чашку и вышел из комнаты. Риццоли и Виктор остались одни.

Она придвинулась еще ближе.

— Все дело в деньгах, так ведь? Восемьдесят пять миллионов долларов — хорошие отступные. Должно быть, «Октагону» было что терять. А вы, очевидно, могли неплохо подзаработать, согласившись на сотрудничество с ними.

— О каком сотрудничестве идет речь?

— О молчании. Неразглашении их тайны. — Риццоли потянулась за другой папкой и выложила ее на стол. — Это был завод по производству пестицидов. Всего в нескольких километрах от деревни Бара. «Октагон» хранил там тонны метилизоцианата. В прошлом году они закрыли завод, вы в курсе? Сразу после резни в деревне Бара. Персонал прекратил работу, а завод сровняли с землей. Официальное объяснение — страх перед угрозой терроризма. Но вы ведь этому не верите, правда?

— Мне больше нечего добавить.

— Деревню уничтожили не террористы. И никакой резни не было. — Риццоли немного помолчала. И добавила еле слышно: — Это была промышленная катастрофа.

Виктор сидел неподвижно. Не глядя на Риццоли.

— Название «Бхопал» что-нибудь вам говорит? — спросила она.

Доктор Бэнкс ответил не сразу.

— Разумеется, — тихо произнес он наконец.

— Расскажите мне все, что вам известно.

— Бхопал, Индия. Авария на «Юнион Карбид» в 1984 году.

— Вы знаете, сколько людей погибло?

— Думаю, порядка нескольких тысяч.

— Шесть тысяч человек, — сказала она. — Пестицидный завод «Юнион Карбид» случайно выпустил токсичное облако, которое накрыло спящий город Бхопал. К утру шесть тысяч жителей были мертвы. Сотни тысяч получили увечья. При таком количестве выживших свидетелей невозможно скрыть правду, замять скандал. — Она посмотрела на фотографию. — Как это было сделано в деревне Бара.

— Я могу только еще раз повторить. Меня там не было. Я ничего не видел.

— Но я уверена, вы догадывались о том, что там произошло. Мы сейчас ожидаем от «Октагона» список служащих того завода. Кто-то из них наверняка даст показания. И подтвердит факт аварии. Была ночная смена, и работники могли потерять бдительность после напряженного трудового дня. Или кто-то заснул за пультом. Вот и ухнуло! В небо вырывается облако ядовитого газа, его разносит ветер. — Она немного помолчала. — Вам известно, что делает с человеком метилизоцианат, доктор Бэнкс?

Конечно, известно. Должно быть известно. Но он не ответил.

— Это едкое вещество, одно прикосновение к которому вызывает ожог на коже. Только представьте, что происходит с сосудами, легкими, когда вы вдыхаете его пары. Начинается кашель, жжение в горле. Тошнота. А потом вы просто не можете дышать, потому что газ в буквальном смысле съедает слизистую оболочку. Жидкость просачивается в легкие, заполняя их. Это вызывает отек легких. И вы, доктор Бэнкс, тонете в собственной секреции. Но я уверена, что вы все это знаете, ведь вы врач.

Он покорно склонил голову.

— На заводе «Октагона» тоже это знали. Они довольно быстро поняли, что допустили чудовищную ошибку. Известно, что метилизоцианат плотнее воздуха. И будет скапливаться в нижних слоях. Поэтому они спешно отправляются проверить деревню прокаженных, расположенную неподалеку, с подветренной стороны. Деревню Бара. И обнаруживают там мертвую зону. Люди, животные — все погибли. Они видят трупы почти сотни людей и понимают, что несут ответственность за эти смерти. Они понимают, что их ждут неприятности. Разумеется, будут и судебные иски, и возможные аресты. И что они предпринимают, как вы думаете, доктор Бэнкс?

— Не знаю.

— Конечно, они испугались. А вы бы не испугались? Они решили срочно избавиться от проблемы. Но что делать с такими уликами? Сотню тел не спрячешь. Деревни просто так не исчезают с лица земли. К тому же среди погибших две американки — медсестры. Их гибель не останется незамеченной.

• Предыдущая
• 57/67
• Следующая