Лучше молчи (СИ) - Фокс Елена - Страница 2

После расставания с Пьером, я ни с кем не заводила серьезных отношений. Не было желания разочаровывать кого-то в очередной раз. Несколько неудавшихся свиданий, и я поняла, что это не мое. В моей жизни есть место только двум вещам — это Тормунд и работа. На все остальное просто не оставалось ни времени ни желания.

Встав под горячий душ, я застонала от удовольствия. Почти сутки на ногах, все мое тело просто вопило от усталости и напряжения.

Работа отнимала большую часть моего времени. Да что там большую часть, вся моя жизнь была работа! Сколько я себя помню, я мечтала стать врачом. В детстве играла с куклами в больницу, проводила операции и наблюдала за их восстановлением. Позже детские игры превратились в более осознанные мечты. Родители были счастливы, дочь — врач, это престижно. Поэтому они всячески поддерживали мой интерес к медицине.

Я поступила в колледж, отучилась, затем практика, интернатура, ординатура. Я добилась успехов в карьере. В свои тридцать лет я уже успешный хирург Массачусетской больницы. Меня уважают коллеги, ценят пациенты. Родители мной гордятся. Число спасенных мною жизней уже перевалило за пятый десяток.

Однако, могу ли я сказать, что я счастлива? Моя мечта сбылась, но не смотря на все успехи, я до сих пор одна. Ни семьи, ни детей. И живу все в той же маленькой квартирке, которую мне подарили родители.

Кончено, я уже давно могу позволить себе купить новое жилье, но зачем? Я живу с котом, и нам двоим места вполне хватает. Да и до работы рукой подать.

Мама не устает мне напоминать о том, что мои биологические часики тикают, и скоро будет поздно заводить семью. Она радуется моим успехам, но сама Патрисия Коннорс всегда была домохозяйкой. Она никогда не стремилась к карьере, не знаю из-за общественных устоев или просто не хватило амбиций, но всю свою жизнь она посвятила семье. По крайней мере, она сама так думает и говорит всем остальным.

На самом деле большую часть детства меня и Эйдена воспитывали няни. Потом за Эйдена отвечала я. Няни оставались, но выполняли лишь функцию наблюдателя. Я сама воспитывала Эйдена, купала его, кормила, укладывала спать.

Я помню, когда увидела его в первый раз. Мне было четыре года с хвостиком. Маму только что привезли из роддома. Отец предлагал мне поехать вместе с ним за мамой и моим младшим братом, но я наотрез отказалась. Я была еще ребенком, и была уверена, что младший брат заберет последние крохи материнского внимания себе. Он еще не родился, а я уже его ненавидела. Но когда мама приехала и показала мне малыша Эйдена, я не могла оторвать от него глаз. Это был самый милый и самый красивый младенец на всем белом свете! Маленькие черные волосики и огромные синие глаза, смотрящие как будто прямо мне в душу. Я не отходила от него ни на секунду. Иногда вставала ночью и слушала как он спит. Мама рассказывала, что меня часто находили утром спящей в его детской.

Сейчас мы с Эйденом уже не так близки. Мы оба выросли, у каждого своя жизнь. Но я с теплотой вспоминаю те дни, когда он был совсем крохой. Наверное именно тогда, приглядывая за ним, я поняла, что в будущем хочу быть мамой. Но не сваливать детей на няню, а проводить все время с ребенком.

А потом я захотела быть врачом, и создание семьи ушло на второй план.

Я думала, с Пьером все сложиться. Он с таким понимаем относился к моей работе. Не психовал из-за наших редких встреч, и ночных вызовов. Но, видимо, нам просто не суждено быть вместе.

Может, все дело во мне? И я просто не создана для семьи? Появись у меня сейчас муж, я бы не смогла пожертвовать карьерой. А заводить ребенка и сваливать его воспитание на нянь я категорически не хотела.

Ложась в кровать, я положила телефон на тумбочку. С работы могли позвонить в любое время. Тори лег в ногах, утробно мурлыкая. Глубоко вздохну, я закрыла глаза и практически моментально провалилась в сон.

***

Кажется прошла всего секунда после то как уснула, как вдруг раздался звонок мобильника. Взяла телефон и, не открывая глаз, ответила:

— Алло?

— Джой, прости, что разбудил, — послышался голос Роберта, мой персональный ночной кошмар. — Ты срочна нужна. Авария на Вашингтон-стрит. Водитель умер на месте, его жену везут к нам. Состояние тяжелое.

— Роб, — сонно произнесла я. — Ты же знаешь, что я с суток. Неужели в больнице заняты все хирурги?

— Джой, она беременна, — резко выдохнул мужчина. — Ребенка еще можно спасти. У тебя есть опыт в проведении подобных операций.

— Сейчас буду, — выдала, я сбрасывая звонок. Дальнейший разговор не имел смысла, и лишь отнимал время. Вскочив с кровати, спугнула спящего Тормунда. Кот укоризненно посмотрел на меня, а потом обратно уснул.

Насыпав Тори миску корма, я ушла. Больница находилась всего в квартале от моего дома. Несколько лет назад я приобрела себе машину — серую mazda. Машина просто отличная, но ездить на работу я предпочитала на стареньком велосипеде. И быстро, и для здоровья полезно. Особенно хорошо, при моем графике работы, когда время на сон выделить сложно, не говоря уже про спорт. Но не смотря на не совсем здоровый образ жизни, я выгляжу вполне прилично. И ежедневные прогулки на велосипеде этому способствуют.

До больницы я доехала за считанные минуты. Уже переодеваясь, мне сообщили, что пациентку доставили.

Глубоко вздохнув, я вошла в операционную. На столе лежала молодая девушка примерно на седьмом месяце беременности. Санитары уже подключили ее к апарату, оставалось дело за мной.

У меня был маленький ритуал. Во время операции я читала стихи, в своей голове, конечно, иначе меня приняли бы за чокнутую. Это помогало мне сосредоточиться, и в целом помогало сохранять здравый рассудок.

Сегодня я выбрала "Ромео и Джульетта". Осмотрев пациентку, я выслушала отчет санитара и приступила к работе.

Я стояла на улице за углом больницы и судорожно докуривала третью сигарету подряд. Вообще, я не курю. Позволяю себе сигаретку только в редких случаях — когда умирает пациент. На самом деле, мне невероятно везло в этом плане, и за мою довольно продолжительную практику смертей было очень мало. Но никто от этого не застрахован. Даже самые лучшие врачи мира, не могут спасти человека обреченного на смерть.

Двадцатидвухлетняя Вирджиния Келлер скончалась во время операции.

Я понимала, как врач и профессионал своего дела, что мы сделали все возможное, но, не смотря на это, нервно докуривала уже третью сигарету.

Вирджиния и ее муж Уильям Келлер, по какой-то зловещей иронии, ехали именно в эту больницу на плановый осмотр плода. Им никак не удавалось узнать пол ребенка, он каждый раз лежал не в том положении. Сегодня они надеялись это выяснить. Возможно, Вирджиния сидя рядом с мужем гладила свой живот и просила ребеночка лечь правильно, чтобы они могли узнать кто он. Может быть, Уильям повернулся к ней с ласковой улыбкой, произнося слова о любви. Может быть…

Теперь никто об этом не узнает. Они были на пол пути в больницу, когда со встречной полосы в них врезалась другая машина. Водитель не справился с управлением. Все произошло за секунду. Основной удар пришелся по стороне водителя, поэтому Уильям умер сразу. Вирджиния потеряла сознание и так больше и не очнулась. Черепно-мозговая травма и перелом шейного позвонка оказались смертельными. Но нам удалось спасти ребенка. Семимесячная девочка… Вирджиния так и не узнала, что у нее будет дочь.

— Джой? — тихо позвал, подошедший Роберт. — Ты как?

Я сделала последнюю затяжку и, потушив сигарету, выкинула ее в урну. Посмотрев на своего начальника, тяжело вздохнуло и произнесла:

— А ты сам как думаешь, Роб?

— Джой, ты ведь знаешь, что твоей вины здесь нет? Ты сделала все возможное и тебе удалось спасти ребенка.

— И оставить ее сиротой, — горько добавила я. — Это мне тоже удалось.

— Девочка… — начал было Роберт, но я его резко перебила: