Война (ЛП) - Андрижески Дж. С. - Страница 12

Но основная кровавая бойня происходила из-за бензина, даже если не считать того парня в рубашке поло. Дежурный сотрудник лежал лицом в размазанном пятне, должно быть, его собственной крови. Я не видела, чтобы пятно становилось больше, так что его сердце, видимо, милостиво остановилось. Через две колонки от парня в поло трое других мужчин голыми руками дрались за другую колонку.

Я также видела миниатюрную азиатскую женщину в деловом костюме, которая из полуавтоматического пистолета целилась в троих человек, двух мужчин и женщину, пока она из третьей колонки наполняла бак своего Мустанга.

Всё, о чём я могла подумать — прошло всего 72 часа.

Не прошло и четырёх дней с тех пор, как Тень распространил свой смертоносный вирус по миру. Я наблюдала, как единственная известная мне цивилизация рушится в пыль вокруг меня.

У нас ещё даже не начали заканчиваться припасы.

Многим городам был нанесён удар по запасам воды, как нам и сказали в Аргентине. Не знаю, действительно ли их количество равнялось двадцати или приближалось к двум сотням, но каждому континенту был нанесён удар, и акцент явно делался на крупные туристические центры и густонаселённые города.

Это не включало Нью-Йорк, но они ударили по Чикаго, Хьюстону, Майами, Лос-Анджелесу и Сиэтлу. Конечно же, был удар и по Калифорнийскому заливу. Мне сказали, что Денвер не пострадал, но зато был удар по Омахе и Финиксу.

В остальной части мира складывалось впечатление, будто они взяли примерно пятнадцать самых густонаселённых городов и систематически уничтожили их, начиная с Шанхая, Стамбула, Карачи, Мумбаи, Дели, Каира, Бангкока и Москвы, а оттуда двигаясь на запад и юг.

Список заражённых городов продолжал расти, причём быстрее, чем эта штука могла распространяться естественным путём, и это говорило нам о том, что за первой волной атаки, скорее всего, последовала вторая. Однако мы подтвердили лишь несколько мишеней этой второй волны.

Поскольку вирус разносился через воду, всё распространялось очень быстро.

Человеческие правительства не только показывали пальцем на меня и Ревика, но и начали валить всё друг на друга.

Соединённые Штаты винили Китай, как минимум за закрытыми дверями. После того, как их армия получила информацию о многочисленном присутствии Лао Ху в Сан-Франциско, они выдвинули теорию, что мы с Ревиком работали на армию Китая. Несколько наших лучших разведчиков, возглавляемых Юми, в настоящее время пытались взломать конструкцию Белого Дома, чтобы прочитать сознание тех, кто принимал ключевые решения, включая президента, в попытке понизить градус враждебности.

Однако я не уверена, каких успехов команда Юми добилась с взломом.

Балидор сообщил мне, что мы не единственные игроки. Лао Ху тоже присутствовали, хотя они, похоже, пытались не допустить, чтобы всё перешло в ядерную войну. Балидор видел признаки того, что ещё одна группа видящих присутствовала в этом Барьерном пространстве — видящие с явно другими мотивами, нежели у Адипана и Лао Ху.

Кем бы они ни были, похоже, они намеренно разжигали паранойю, излишне острую реакцию и агрессию в тех, кто принимал решения в Вашингтоне.

Очевидно, кто-то хотел, чтобы Пекин оказался под прицелом Вашингтона.

Проведя пальцами по волосам, я попыталась выбросить из головы и это тоже. Это слишком тесно соединялось со снами, которые я видела уже примерно пять лет. В любом случае, отсюда мы мало что могли сделать. Нам нужно было вернуться в отель и в настоящую конструкцию.

Я снова посмотрела в окно.

Шоссе было относительно свободным, как только мы выехали за пределы города Олбани, не считая нескольких машин, съехавших с дороги.

Ну, и стрельбы, которую мы видели на обочине.

Учитывая, что в большинстве мест электричество отсутствовало, в той темноте мы видели в основном лишь пожары, по крайней мере, пока не добрались до непосредственных городов, примыкавших к шоссе. Миновав первые крупные блок-посты (в основном показывая иллюзорные удостоверения военных перед ничего не понимающими и напуганными человеческими солдатами), мы оказались в жуткой пробке, наполненной отчаявшимися людьми, большинство из которых, похоже, пыталось пробиться туда же, куда и мы: в карантинную зону Нью-Йорка.

Другие, как мы считали, наверное, надеялись добраться до одного из оставшихся открытыми прибрежных портов, где они могли сесть на лодку.

Врег говорил, что они получали сообщения о том, что владельцы лодок и всевозможные капитаны рекламировали «карантинные круизы» из мест вверх и вниз по обоим американским побережьям. Большинство брало примерно миллион долларов за место и обещало доставить своих пассажиров в открытый океан, предположительно чтобы переждать худшие моменты эпидемии. Половина таких кораблей, наверное, была буксирами и коммерческими либо частными рыболовецкими суднами, а не роскошными лайнерами.

Для тех, у кого имелись деньги, эквивалент для бартера (или кто мог украсть такое, подсказал мой разум, вспомнив драки за кассовые аппараты, которые я видела), это казалось ценным вариантом. Даже на маленьких лодках обычно имелась какая-то система фильтрации воды. В теории они могли поймать большую часть необходимого пропитания.

В сочетании с витаминными комплексами и водорослями это, наверное, позволило бы многим из них продержаться несколько месяцев при условии, что их не убьёт погода.

Так что да, в ситуации с малым количеством вариантов я понимала, что такое может показаться заманчивым. Самый большой риск для них — что капитан сбросит их за борт и повторит этот трюк несколько раз… или несколько десятков раз.

Или же кто-то осознанно или по незнанию принесёт на борт болезнь.

Или один из усиливавшихся ураганов может их убить.

В любом случае, я понимала, почему Балидор выбрал полностью бронированные автомобили Humvee с органическими пластинами, как только мы достигли районов с уличным движением. Банды мародёров, многие из которых сами уже выглядели больными, бродили между машинами, разбивали стекла бейсбольными битами, вытаскивали пассажиров и шарили в их вещах.

Я хотела надавить на некоторых из них и ввести в менее агрессивное состояние сознания, но, как и в Олбани, Врег и Балидор предупредили меня не соваться в Барьер без крайней необходимости. Хотя когда мы находились в движении, риск существенно ниже по сравнению с неподвижным местоположением типа здания в Олбани, они всё равно не хотели, чтобы наши личности установили.

Так что я смотрела и ничего не делала, как прежде.

Это было нелегко.

Я закусила губу, глядя, как два подростка вытаскивают беременную женщину через разбитое ветровое стекло, которое они с приятелями расколотили с помощью труб. Я видела, как один хохотал и держал её, пока другой бил её мужа или бойфренда трубой по голове.

Я хотела вырубить их на месте.

Я прикусила язык до крови, сдерживаясь и зная, что всё это тщетно, что она и её семья наверняка уже подхватили вирус просто потому, что находились снаружи без защиты укреплённого стекла. У парня, который её держал, виднелась кровь в ушах, так что если он не перенёс травму головы, и если женщина и её семья не окажутся в числе двадцати с лишним процентов людей с иммунитетом, они уже покойники.

Вся эта семья — покойники.

Эта мысль вызывала у меня тошноту.

Я неосознанно погладила себя по животу и сделала то, чего не делала никогда — послала молитву Предкам, богам или любому, кто мог слушать, прося, чтобы с ней и ребёнком все было хорошо.

Обычно такое делал Ревик, не я.

Он крепче прижал меня к себе, закутывая в свою куртку. Его тепло окружало меня, и он тоже гладил меня по животу, глядя в окно на женщину, её мужа и двух маленьких детей, пока мы проезжали мимо. Я ощущала в нём боль, когда он обнял меня и второй рукой тоже, но опять-таки, его разум оставался совершенно пустым, его мысли были скрыты от меня.

Это безумно раздражало.

Пожары значительно участились, когда мы приблизились к границе штата.