Милосердие спецназа (СИ) - Соколов Вячеслав Иванович - Страница 1

Одно могу утверждать смело. За последнее время во мне выработалась стойкая нелюбовь к подземельям. Да и за что их любить-то? Вы когда-нибудь напарывались на стадо мышей? В десяток особей, которые вовсе не против перегрызть вам глотку? Нет? Ну тогда вам меня не понять. И вообще я на солнышко хочу. И пофиг, что на солнышке сейчас минус сорок градусов по Цельсию. Всё лучше, чем вечный полусумрак коридоров. И этот светящийся мох. Кстати, учёные говорят, что местная живность вымахала до таких размеров именно из-за него. Что-то в нём такое есть, от чего все эти ящерицы и прочие грызуны начали ставить рекорды роста и прожорливости.

И хорошо хоть больше ловить никого не заставляют. А то Балагур последний раз, как нормальный парень запутался в сети, сеть крепко зацепилась за огромадную двух метровую ящерицу, по которой «Парк Юрского периода» плачет горючими слезами и устроил родео по городской площади. В результате два разрушенных здания, побитое вместе с тушкой самолюбие Вована и одна мёртвая рептилия. А что она против Олежки-Молота и его пулемёта может? Ну и остальные постарались… Короче, измочалили, бедную животинку в хлам.

Помнится, один из начальников учёной братии из свежего пополнения разорался на нас, что, мол, мы косорукие, от нас одни убытки, такой экземпляр не смогли захватить. Здания вон порушили и вообще нас под трибунал надо отдать. Ну я его и послал. Матом. Честно, думал, помрёт. Так его прям скрутило от слова святого. Может он из нечисти какой?

Покраснел, сипеть начал, ворот на себе рвать и давай опять орать. Ну вот что за жизнь? Нашли крайних. Ну я ему и сказал:

— Вы бы, мил человек, на своих подчинённых орали, а мне своего начальства хватает за глаза, — оно, кстати, не преминуло появиться, ну ещё бы, такой шум. Весь лагерь сбежался посмотреть.

— Да как ты разговариваешь со старшим по званию?

— Серьёзно? — усмехаюсь. — А где ваши погоны?

Ну а что? Он же в этаком комбезе-балахоне, даже если и есть погоны, их не видно. Так что нечего мне тут пургу гнать. Я между прочим раненый. Да. Палец на ноге ушиб.

— Сгною! — и давай в лицо слюной брызгать, надеюсь не заразный.

— Что тут происходит? — рыкнул командным голосом Рогожин.

— А-а-а. Капитан, — припадочный учёный, тут же начал наезжать: — Это ваши подчинённые?

— Мои, — не стал отказываться командир.

— Ваши значит, — кивает и эдак грозно. — Ты что это распустил бойцов, капитан, мало того что они у тебя косорукие, так ещё и хамят старшим по званию. Матом.

— Матом? — удивлённо переспрашивает Рогожин. — Серьёзно? А что именно сказали?

— Вот этот старшина, — тычет в мою сторону пальцем, — послал. Так что требую его наказать.

— А куда послал? — заинтересовался капитан.

— Что? — растерялся учёный. И вспыхнув, рыкнул: — Да какая разница! Он офицеру нахамил!

— Не скажите, не скажите, — сокрушенно покачал головой Рогожин, — это очень важно. Я точно должен знать, куда это боец вас послал.

— Капитан, ты, между прочим, разговариваешь с полковником, так что не борзей, — и пальцем ткнул Рогожина в грудь, смертник.

— Но всё же, вы бы не могли уточнить, куда вас послал старшина, — на удивление спокойно продолжил настаивать капитан.

— На х…й, он меня послал! — не выдержав вежливого обращения, рявкнул полкан.

— Так в чём проблема? — добрым голосом вопросил Руслан. — Вы что дорогу не знаете?

— Ты! Ты! — начал закипать шибко ученый-полкан и опять ткнул Рогожина пальцем в грудь. Ну точно смертник.

— Не тычь, хамло, — ухватив нервного оппонента за конечность, Руслан слегка повернул кисть. И глядя в перекошенное от боли лицо, процедил сквозь зубы: — К слову сказать, погонов я не вижу, так что может полковник, а может прапор борзый. Так что если послали, иди. И не смей здесь орать. Вообще. Ни на кого. А то камень с потолка упадёт и по башке хряпнет. И не скули, будь мужиком, — отпустив растерявшего весь гонор учёного, грустно вынес вердикт: — Ну вот что вы за люди, как рисковать так вы учёные, ваша задача думать. А как орать, так вы сразу вспоминаете, что у вас есть звания. Уйди не доводи до греха.

— Тебе это с рук не сойдёт, капитан, — просипел, этот неадекват, баюкая пострадавший палец и бочком-бочком сделал ноги.

— Угу, — кивнул Руслан и повернувшись к нам, поинтересовался: — Вот скажи мне, Мажор, у тебя прям терпения нет, как надо послать полковника в пеший эротический поход. Главное не майора даже, а сразу полкана? Вот как так?

— Так он же нам это ружьё с транквилизатором дал, сказал, что любую животину с ног свалит. Всё что размером меньше слона. А ящерице хоть бы хны. Вот и разворотили пару сараев. Вовка вон еле живой, пытался сетью остановить. Его чуть Олег с пулемёта не застрелил, между прочим. А этот орёт что Хан мазила и не попал, а Хан попал аж два раза. Так что эта хрень не работает. Вот и не сдержался. Прости, командир.

— Быстров, — Руслан посмотрел добрыми глазами на главного ковбоя этого подземелья, — ты зачем на этого динозавра с сетью полез?

— Эта, — потупил взгляд Вовка, — ну а что. Приказано же было взять живьём, вот и хотел… — и давай ножкой шаркать.

— Так, Молот, а ты чего с пулемёта лупил, а если бы попал в Балагура?

— Да нет, командир, я аккуратно. Там только если случайно бы. А так-то не в первый раз же.

— Охренеть! — схватился за голову Рогожин. — Вот это похандрил немного называется.

— Ну не то, чтоб немного, две недели, как пришибленный, — киваю. — Но мы же понимаем всё, Джинн. Такая потеря, как ты только держишься?

—Да-а-а… — тянет. — Вот только это меня не оправдывает. Как я это пропустил мимо глаз. Вы же страх потеряли напрочь.

— Ну, прости, командир, маленько не сдержался я с этим заучкой.

— И это тоже. А ещё Балагур — стал ковбоем, Молот — палит с пулемёта не опасаясь попасть в своего. Что ещё? А? Проклятье, ну как я не заметил? Вы же переплюнули всех и всё в зачистке. Я думал, что вы у меня просто крутые. А вы, млять, бесстрашные! Вот тебе и прививка демоном страха. Ну да ничего, — сверкает глазами, — я вас научу бояться.

— Ой, да всё нормально, командир…

— Да всё путём, Джинн…

— Да нормальные мы…

— А ну тихо! — рявкнул капитан. — Упасть-отжаться двести раз. Для начала.

Ну вот чего он завёлся? Ну что такого произошло? Мы вон все на ящерах катались, это совсем не страшно.

— Что? Катались?

— Я что это вслух сказал?

— Ну всё, вы у меня ссаться от страха будете, — прорычал Рогожин, но напугать так никого и не смог.

Ох уж мне эти разборки с уклоном в доисторические времена. Я про махлу здоровенными мечами и топорами. Как по мне, то «калаш» всё же надёжней. Главное боеприпас правильно подобрать. Да и дробовик с которым так душевно погуляли по подземелью тоже отличная вещь. Вот какой-нибудь серебряной картечи туда насыпать и айда гасить монстриков. А все эти глупости… Хотя, это с какой стороны посмотреть, благодаря этим самым глупостям, у меня нарисовалась бабушка. Точнее, две прабабушки. Нет всё-таки одна, но в двух телах. Или нет… Маришка и Анютка всё-таки разные личности. А ну его — пешим ходом, на хутор бабочек ловить.

Пока Всеслав о чём-то спорит с Локи и Хель — во бред, кому расскажи в дурку запрут. Пойду лучше делом займусь. Спрошу у Руслана, чего это он такой загруженный. Тем более, что и мои новоиспечённые бабули возле него трутся и явно сочувствуют. Чему? Почему без меня? И вообще, что за беспредел? Ну, держитесь, сейчас я всем подниму настроение:

— Привет, бабушки-старушки, — радостно скалюсь и пытаюсь разом обнять обоих девушек.

— Что ты сказал? — раздаётся хоровое возмущение. Интересно, они теперь всегда так будут?

— А что такое? Как по мне так круто звучит, — и этак с ленцой, немного протяжно выдал: — Баба Аня, баба Марина…