Милосердие спецназа (СИ) - Соколов Вячеслав Иванович - Страница 27

Главное, что Степаныч с освобождёнными заложниками, наверняка, в безопасности. Уж мы-то навели такого шороху, что пока спохватятся их и след простынет. Наверняка-то неизвестно, что они не с нами. Мы же во всю делали вид, что нас зажимают и мы прячемся, уходим от облавы. Вон даже на прорыв ходили. Хотя, с нашим прорывом ещё догадаться надо, что мы смылись. Водички бы… Да и пожрать бы не мешало, еда вообще три дня как закончилась. И чего мы вокруг пошли, сходили бы отняли у каких бандюков хавчика ну и, потом уже, наворачивали дикие маршруты. Вот знали бы, что Рогожин начнёт перестраховываться, можно было бы тоже на минутку задержаться, заскочить на кухню. А то прорыв прорывом, а жрать-то охота. Третий день при чём.

Куда не глянь: кругом горы, ущелья и камни, камни, камни... Скорее бы добраться до своих, а там глядишь в вертолетик и снова здравствуй Сибирь. Всё-таки правы были классики, утверждая, что всё познаётся в сравнении. Кто бы сказал, ещё полгода назад, что буду стремиться вернуться в родное подземелье, к милым крысюкам и ящеркам. Там точно не так жарко. Да и столовка рядом.

А уж как хорошо в казарме, ведь там есть возможность помыться, поспать и можно идти смотреть, что за новая смена медсестричек прибыла на базу... Балагур перед самым отбытием успел сбегать проведать обстановку и авторитетно заявил, что таким героям как мы — отказу не будет! Оптимист, блин! Хотя!? В этом плане — он дока... Лишь бы не как в тот раз, когда подруга его пассии оказалась настолько страшная, что я боялся, что в меня столько водки не влезет.

Димка-Маркони, вот тоже уже пару раз с тоской вспоминал своих подружек «хакерш». У него там всё серьёзно. Ну не может человек разорваться на две половины. Кто-то может сказать, о чём, мол, думаешь? Мол, ты же на войне. Да мне пофиг, что вы там говорите. Мне о бабах интересней думать, чем о стрельбе или о отсутствие еды. Но это не значит, что расслабился и не смотрю по сторонам. Смотрю, даже, можно сказать, бдю.

Вот взять, к примеру, того же Лаки. Он по бабам вообще не ходит, говорит, что в отличие от нас, человек женатый. Как я уже рассказывал, он даже на подколки не реагирует: типа он тут, а жена у него там одна скучает, а красивую женщину развлечь — долг любого настоящего мужчины. Он вообще такой: его подколют, а он не реагирует, даст в морду и дальше не реагирует. Хотя когда это было последний раз-то? Даже не помню. Подкалывать Саню по этому поводу совсем не интересно, даже Балагур отстал давно. Однако, если вам скучно и нужен фон, просто спросите у Санька, как дела дома, как жена? Бесконечно можно делать три вещи: смотреть на огонь, на бегущую воду и как другие работают. А лично Лаки может делать ещё четвёртое. Ну вы поняли. Блин, как пить-то охота! Час назад последние капли из фляжки с Сашкой разделили, по глотку всего и вышло!

— Мажор! — отвлёк меня от мыслей Рогожин. — Подойди.

Приближаюсь к капитану:

— Джинн?

— Скажи, ты ничего такого не ощущаешь? — у Рогожина дёргается уголок рта.

— А должен? — пожимаю левым плечом, правым это делать больно.

— Не знаю. Не нравится мне здесь... А впереди, судя по карте, место пакостное...

— Так давай я впереди пойду.

— Ага. Ты же раненый!

— И что? Идти не ползти. Я же не в голову стрельнутый. Слушай, что-то у меня паранойя разыгралась. Вот ты сказал, и сразу же разыгралась. И свербит что-то, конкретно так, свербит! Прям вообще! Ложи-и-ись!!! — ору, сбивая Рогожина своим телом. Вся группа, не задумываясь, рухнула вниз, попутно подыскивая укрытия среди нагромождения камней. Рефлекс: падай, потом спрашивай... зачем? Рассредоточившись и попрятавшись среди каменных глыб, замерли, лишь удивлённо посматривая на меня.

— Что? — спросил капитан, устроившись среди двух валунов.

— Здесь кто-то есть! Ненавидит нас, сильно ненавидит… Видимо разозлился из-за того, что мы остановились.

Командир понятливо кивает и отдаёт команду:

— Связь.

Парни вставляют гарнитуры и включают рации, находящиеся на последнем издыхании. Часок точно ещё поработают, а дальше «алес капут». Жаль, моя сломана.

— Хан, Джинну.

— Хан на связи, — отвечает Марат.

— Что видишь?

— Пока тихо.

— Лаки, Джинну.

— Тихо, — качает головой Саня, прячущийся за соседним камнем. Пытаясь рассмотреть что-нибудь в оптику «ВСС».

— Всем! Не высовываться. Мажор работает радаром.

Напряжённо вслушиваюсь в свои ощущения, киваю Рогожину:

— Спроси, Хан меня видит?

— И слышу, — ёрничает Хан, заныкавшийся буквально в пяти метрах от нашего камня.

— А так? — осторожно перемещаюсь, чтоб предполагаемый противник не увидел моих манипуляций.

— Вижу.

— Тогда смотри, — показываю рукой направление, — где-то там, на том карнизе похоже.

— Понял, ждите.

Проходит пара минут:

— Джинн, Хану.

— Джинн на связи.

— Вижу пулемётный расчёт. Двое. Триста метров.

— Попасть сможешь? — Рогожин пытается аккуратны выглянуть.

— Так точно!

— Мажор, ещё кто-нибудь есть? — смотрит на меня.

— Вроде нет, — вновь кривое пожимание плечами.

— Так вроде или нет?

— Пока Хан этих не завалит, ничего определённого не скажу.

— Млять! Хреновый из тебя радар! — трёт подбородок Рогожин.

— Да уж, какой есть...

Рогожин задумался и, что-то решив для себя, начал раздавать ЦУ:

— Хан, по команде валишь этих. Мажор, у тебя минута — не больше! Если чисто, бежим вперёд! Тут дело такое, метров через сто-сто пятьдесят будет пологий спуск, если бы мы до него дошли, то всё — пишите письма! Всех бы покрошили, а так побрыкаемся ещё. Короче, бежим к спуску и занимаем перед ним оборону! Вопросы есть?

— Джинн, Балагуру.

— На связи.

— А зачем нам это? Вальнем пулемётчиков и назад — патронов-то кот наплакал!

— Помните, где я карту взял? В том самом домике, которого больше нет. Это ущелье выходит на большую дорогу и там на выходе застава находится. Я с неё собирался с нашими связаться. Но боюсь, раз если эти сидят здесь, значит, её больше нет! Потому что, карта эта не наша, а застава на ней отмечена наша. Это засада, парни! На наших! Думаю, караван там где-то идёт. Представляете, что будет? Кто из вас готов заплатить такую цену? Никто? Почему-то так и подумал. Остаётся надеяться, что звуки боя предупредят наших и к нам придёт помощь!

М-дя... Действительно, ситуация не очень, и ведь никуда не денешься. Что такое неожиданное нападение на караван знаю, приходилось уже видеть и не раз. Не хотелось бы больше. Ну, кроме случаев, когда мы неожиданно нападаем. Тогда нормально. Тогда можно. Жаль боеприпасов маловато. Хотя, если не лупить очередями в белый свет, как в копеечку… Ну сколько их там, бандитов этих, может быть?

— Хан, готов?

— Да!

— Мажор?

— Готов!

— Тогда повторяю. Хан, стреляет, Мажор проверяет и если даёт отмашку, бежим. Силы расходовать аккуратно. Я про бег. Отвод глаз, на всю мощь. Не забывайте, что три дня без жрачки…

— Такое забудешь, — откуда-то громко и грустно пожаловался Молот.

— Отставить. Помните, что сил у вас куда меньше, чем у сытых. Вы конечно и голодные десятка каждый стоите. Но учтите. Ну что? Все всё поняли? Вопросы? Вопросов нет. Хан. Огонь!

Два раза громыхнула «СВД».

— Цель поражена!

Вскакиваю, пытаясь почувствовать опасность, ощутить холодок смерти... Ничего! Поворачиваюсь к Рогожину:

— Вроде чисто!

— Вроде? Твою мать!

— Ну, никто не целится! Точняк!

— Млять! Бегом! Вперёд! Мажор первый!

И мы рванули! Спринтерский забег по пересечённой местности, где я выступал в роли вожака стаи... Акела не может промахнуться! Впереди показался спуск и нагромождение камней с обеих сторон тропы. Видимо, когда-то здесь был завал, но его разобрали. Почти успели добежать... Впереди дохнуло опасностью!

— Ложись!!!

Парни бросились вниз, на камни... Послышался мат! В том числе и мой, ударился о какой-то булыжник, раной на груди. Кажется, всё, что заживало всё зря. Одновременно с моим криком раздался выстрел.