Красавица и чудовище (СИ) - Кассета Ирина - Страница 17

Мы долго молчали, нарушать тишину в этот раз я не посмела. Первая заговорила Валентина. Она подняла голову встряхнула ей, будто отводя воспоминания, и более бодрым голосом сказала:

— После вышла на пенсию, поработав какое-то время. Но в доме слишком больно сидеть одной. Поэтому пошла в агентство устраиваться. Думала, найду работу, легче станет. Вот предложение и поступило, экономкой в дом какого-то богача. Зарплата отличная, жилье предоставляется и работа, в общем-то, не тяжелая. Я ее дома за бесплатно делала, с тех пор я здесь.

Мне кажется, Валентина рассказала лишь малую часть ее жизни, лезть к ней в душу я не намеривалась, у каждого свои скелеты в шкафу.

— А ты, деточка? — отвлекла меня от рассуждений Валентина.

— Что?

— Про свою жизнь расскажи, — улыбнувшись, пояснила она.

— Про мою жизнь? Ну, матери я своей не помню. А отец… Отец после моего рождения отдал меня в детдом, ему дети были не нужны. В детдоме я пробыла до двенадцати лет. После меня забрал отец и начал воспитывать, — по губам прошла грустная улыбка. — До семнадцати лет он слишком сильно занимался воспитанием, а после, целый год я прожила в своей квартире, боясь, что побои возобновиться, — я замолчала. Воспоминания вспыхнули болью на не зажитой памяти. — Когда исполнилось восемнадцать, позвонил отец, сказал чтобы я сюда ехала. Ну, в общем-то и все. Остальное Вы знаете.

— Да девочка. Помотала нас жизнь, — вздохнув, произнесла Валентина.

Я ничего не ответила.

— Я сейчас приду, — сказала Валентина. — Мне за тряпками надо сходить.

— Я с Вами…

— Сиди, говорю, там нетяжело, не надорвусь, — сказала женщина и вышла из кабинета.

Я встала со стула, решив осмотреть комнату детальнее. Подошла к зеркалу, сняла черную ткань. Зеркало было разбито, наверно от сильного удара в правой верхней части, как раз той, что прикрывала материя, трещины, расходились по всей поверхности. Я взглянула в него, в зеркале отражалась девушка, с отросшими волосами, глазами, горящими как-то слишком ярко, в простом сером платье. Долго смотреть в отражение я не могла, поэтому отвернулась.

Сделав шаг от зеркала, я посмотрела вниз и заметила какой-то листок.

"Наверное, из документов выпал".

Подняв его, я поняла, что это не листок, я фотография, на белой стороне которой печатными буквами было написано:

"Любимому, с надеждой на любовь.

Надежда".

Сердце предательски дрогнуло. Я развернула фотографию. На снимке была запечатлена белокурая девушка, с длинными, развивающимися на ветру волосами. Ее серые глаза смотрели в объектив, слегка прищурясь, толи от солнца, толи от какой-то коварной задумки. Губы были изогнуты в улыбке. Одета она была в белую футболку. Все в этой девушке говорило об уверенности, о том, что она знает себе цену, о независимости.

Значит, вот с кем он меня спутал, тогда, в саду.

На душе стало муторно, а я оказывается собственница. Впервые захотела, чтобы что-то на этой земле принадлежало только мне…

Невольно снимок выпал из ослабевших рук. Боже, это ты так меня на место поставил? В глазах предательски защипало, я подняла голову и вдохнула поглубже, надо успокоиться.

Посмотрев вниз, на все так же лежащую фотографию, я невольно отшатнулась от нее как от прокаженной.

Я обняла себя двумя руками, стало внезапно холодно. Он другую любит. Я уверена, не стал бы Маска, из-за доброты душевной это фото хранить. Чувствую себя ребенком, которому показали игрушку, а потом отобрали, потому что, она принадлежит другому. По губам расползлась отчасти злая, отчасти грустная улыбка.

Надеялась на взаимность? Боже, да ведь всякая девушка надеется на взаимность.

"Но сам Маска не стал бы просто так спасать тебя?" — шепнуло сердце. Ведь так? Он ничего не говорил о своем отношение к тебе, так что, подожди его приезда и тогда расставим все точки над и.

А в голове предательски билось: "Его сердце принадлежит другой".

***

Кабинет Маски я покинула сразу же. С Валентиной столкнулась в коридоре и пробормотала, что закружилась голова и я пойду, полежу. Она кивнула и пообещала прийти.

В комнату я идти не хотела, меня душили стены, я направилась в сад. Сама не заметила как лестницу и коридор буквально пробежала.

Распахнутые двери внесли в пространство свежесть, прохладным порывом. Я сделала шаг, ну вот я и в саду. Лицо горела, заметила я это только когда вышла наружу, сегодняшний вечер выдался прохладным, ветер опалил разгоряченную кожу.

Хотелось бежать, бежать от всех проблем, улететь из этого места, скрыться где-нибудь в норе. Как же глупа была я, когда хотела полюбить.

Я не думала даже, что что-то может выбить меня из калии. Ни побои отца, ни издевательства в школе, ни та мерзость что творилась в приюте, нет, какая-та глупая фотография, разрушали плотину, которую я так тщательно строила. Фотография на которой изображена любимая девушка, человека в которого я влюблена.

"Но почему она не с ним? Почему не рядом?" — спрашивало сердце, стараясь подбодрить. "Так может он к ней поехал и сейчас обнимает ее, а о тебе и думать не хочет. Он смеется над тобой" — подливало масло в огонь одиночество.

"Заткнитесь!".

Нет, нельзя отдаваться первому порыву. Он приедет, тогда, тогда все разъясниться.

Парк я еще долго не покидала, просто сидела на лавке и ни о чем не думала, старалась не думать.

Только когда стало смеркаться я поднялась и медленной походкой направилась в замок, Валентина, наверное весь дом переполошила в поисках меня.

Замок встретил меня тишиной, значит, Валентина еще пропажу не обнаружила.

Я быстренько поднялась по лестнице и направилась в комнату. Дверь открывала с опаской, вдруг там Валентина со скалкой и своим фирменным выговором? Но опасения не оправдались, комната встретила тишиной. Фух, только нравоучений мне сейчас не хватало.

Я направилась в свою комнату и первым делом плюхнулась на кровать. Как хочется вырвать сердце…

— Сонечка, — раздалось от двери.

— Да, Теть Валь, я в комнате, — крикнула, потом поднялась и поправив постель поспешила в зал.

Валентину я застала за накрыванием стола на две персоны.

— Вот решила, раз ужинать в столовой не хочешь, поедим вместе у тебя, — на мой немой вопрос ответила женщина. — Ты не против?

— Я только за, — улыбнувшись, ответила я.

Ужин сегодня был царский, запечная семга с картошкой и цезарь с креветками, компот, ну и кефир, куда же без него. Когда мы уселись, и я утолила первый голод, все же проголодалась я жутко, Валентина поинтересовалась:

— Золотце, что случилось? Ты из кабинета сама не своя вышла. Расскажи, легче станет, — подняв глаза от тарелки я посмотрела на нее. Прожевала, и спросила:

— Валентина, чтобы сделали Вы узнав, что человек в которого Вы возможно влюблены, любит другую, — в глаза я старалась не смотреть, не хочу видеть как она меня жалеет.

— Сложный вопрос, Сонечка. Скажу, как учила меня бабушка, на чужом несчастье счастья не построишь, так что разбивать пару не нужно. Если они действительно любят друг друга, тут поделать нечего, значит Бог так распорядился. Счастье, девочка моя вещь хрупкая, разобьешь у одного человека, у тебя растоптать могут. Так что ни в коем случая о том, чтобы поссорить влюбленных думать нельзя.

— А что, надо делать? Страдать? — выплеснула взглянув ей в глаза. Я понимала, что говорит она правду. Но все в душе противилось этому, хотелось услышать что все образуется, что он пожалеет.

— Зачем страдать, детонька? — удивилась женщина. — Разве любовь не заключает в себе счастье человека, которого любишь? — легко говорить, ведь ее любовь была взаимна, обиженно подумала я. — Осмотрись, обдумай, действительно любишь. Быть может это не любовь вовсе а симпатия. Не торопись, не руби с плеча. Познакомься с эти молодым человеком, если незнакома, быть может он и не влюблен вовсе, а другая девушка его подруга. Не горячись, когда обдумаешь все, решение само придет, поверь. Ну а если уж не повезло, и он влюблен, покинь город, улет подальше, главное не мучить себя, видя как возлюбленный с другой. А там все образумится, — закончила женщина.