Criminal (СИ) - "yourwriterellen" - Страница 73

Короткого кивка достаточно, чтобы он приподнял её за бедра и медленно вошёл в девушку, заставляя её содрогнуться от резкой вспышки боли, словно ударившей её по затылку. Аарон не двигается, заглядывая в её помутневшие от страсти и неприятных ощущений глаза, целует Сару в скулу, в щеку, в губы и входит глубже.

— Ты должна привыкнуть, — вновь отзывается мужчина, не прекращая своих движений.

Что ж, это не так ужасающе больно, как в первый раз, но и приятного мало. Словно её пронзает что-то острое, словно всё внутри горит. Она пытается расслабиться, пытается сосредоточиться на ощущениях холодной стены, касающейся её спины, на напряжённых загорелых плечах Аарона, на капельках пота у него на лбу, когда через какое-то время что-то меняется в её ощущениях, боль заменяется чувством наполненности, а затем и это исчезает, сменяясь на тонкую пелену удовольствия, заставившую её в удивлении вздрогнуть. Хилл мгновенно ловит настроение Сары и улыбается, не прекращая размеренных толчков, удерживая её, такую невесомую, в своих руках. О’Нил крепко сжимает его плечи, закусывает губу и закрывает глаза: это совершенно новые ощущения, такого прежде не было с ней, и это поистине невероятно, приятная лёгкая дрожь окутывает тело, скапливаясь внизу живота и желая как можно скорее найти свой выход. Аарон на седьмом небе от этого безумного кайфа: это лучше, чем всякая веселящая дрянь, лучше, чем бурбон, лучше, чем Калифорния, лучше, чем власть. В этой малышке сконцентрировано удовольствие всего мира, и как же охренительно брать её здесь, у этой стены этого гребаного трейлера в этом гребаном городе. Он, мать его, настоящий счастливчик, осознавший, наконец, всю ценность клада, который он сам же от себя скрывал. И разве может быть здесь дело только в сексе, в этой наивной голубоглазой новизне? Он восхищён ей, она возбуждает его, она сводит его с ума, она заставляет его улыбаться, нет, черт возьми, дело здесь не только в сексе.

Тихие стоны, слетающие с её губ, его тяжёлое дыхание, звук ударяющейся друг о друга влажной кожи — весь этот маленький трейлер заполняется звуками их страсти, а от этого ещё сильнее кружится голова. Задыхаясь от нарастающего напряжения внизу живота, Сара вскидывает голову и неразборчиво шепчет:

— Аарон, ты… ты…

— Аарон? — подняв её лицо двумя пальцами за подбородок, мужчина шепчет ей в губы: — Что ты хочешь, красавица?

Затуманенный страстью взгляд голубых глаз мгновенно находит его лицо, фокусируясь на этой поистине зловещей ухмылке. Сара буквально зеркалит его эмоции, глядя на него из-под опущенных ресниц.

— Я хочу, чтобы папочка заставил меня кончить.

Этого достаточно, чтобы Аарон впился в её губы влажным поцелуем и ускорил свой темп, буквально вколачиваясь в её хрупкое тело, всё ещё словно приколоченное к стене. Сара уверена: на её бёдрах останутся синяки от того, как сильно их сжимают его длинные пальцы, но ей плевать, сейчас главное — достичь разрядки, ведь она так близко, так близко…

Её накрывает волной удовольствия, а через пару грубых толчков кончает и Аарон. Руки его ослабляют хватку, позволяя Саре, наконец, почувствовать пол под ногами. И снова: во всех смыслах.

Реальность оглушает их не сразу. Так и не насытившись друг другом, они продолжают терзать друг друга в душе, и только когда воздуха в маленькой кабинке не остаётся, когда они оба начинают задыхаться от горячего пара и накатившей на них страсти, Аарон заботливо выносит девушку из душа, укрывает её полотенцем и стирает остатки влаги. Такая она нравится ему ещё больше: с раскрасневшимися щеками, пучком на голове, горящими радостью глазами. Постоянное напоминание о возрасте Сары сломалось, но где-то в подкорке мозга Аарон все ещё понимает:

Саре семнадцать. Она ещё не знает, что такое кредит, обязательства, барбекю по субботам с соседями, обручальное кольцо, забытое в ванной на тумбе, не знает, в какой колледж поступит и на кого оставит ребёнка, если её срочно вызовут на работу.

Аарону тридцать четыре. И, если честно, он тоже ни черта об этом не знает.

— Нам нужно успеть заскочить в бар, переговорить с парнями, — Хилл надевает фланелевую рубашку поверх простой чёрной футболки и с ухмылкой наблюдает за тем, как Сара натягивает свитер. Он хотел бы видеть такую картину каждый чёртов день. — Ты пойдёшь со мной.

— Я знаю. Подожди, почему успеть?

— Поеду в Хейден, у меня там есть пару приятелей, которым копы сливают информацию. Если это убийство как-то связано с теми, что происходило здесь, а Моринга до сих пор не нашли…

Заметив испуганный взгляд девушки, Аарон заставляет себя заткнуться. С самого начала он уверенно гнул свою линию в том, что Люк виновен в этих преступлениях, но Сара… она была так близка с ним. От этого мороз по коже, но она выглядит так, словно до последнего собирается отрицать его причастность.

— Просто нам всем нужно быть начеку. Ты сама понимаешь, что это сходство не может быть простым совпадением. Так что пока я буду в Хейдене, пожалуйста, никуда не встревай. Мои парни за тобой присмотрят.

Сара отправляет Аарону обиженный взгляд. Всё ещё считает её ребёнком? Тем не менее, ей же будет спокойнее, если она немного… слукавит. Люк — её лучший друг, и каким бы подозрительным он ни был, она добьётся правды любой ценой.

— Всё в порядке, я останусь дома, — девушка опускает взгляд и натягивает на лицо серьёзную мину, как если бы ей только что предстояло выступить за разоружение мира. — Сейчас нужно быть осторожными, я понимаю.

Аарон поднимает брови, хватает свою куртку и подходит к двери, останавливаясь. Будто в ту же секунду в его голове происходят сложнейшие математические махинации, в ходе которых он пытается понять — лжет она или нет. Но, вероятно, с ним нужно почаще заниматься сексом и ослаблять его бдительность, потому как в следующую секунду он берет девушку за руку и в недоумении отвечает:

— Кто ты и что ты сделала с моей Сарой?

***

Пенясь и шипя, таблетка тонет в воде. Она даже не борется за жизнь: её задача — спасти другую. Длинные пальцы вырисовывают контур горлышка бокала и, сморщившись заранее, Вишня выпивает его содержимое до дна. Голова раскалывается.

В пять вечера в баре нет никого, кроме вечно недовольной Линды и её подружек, Грейс, беспрерывно натирающей барную стойку, Бурого со своими наполеоновскими планами по захвату места у колеса на свалке, Майкла, погруженного в мрачные глубокие раздумья и ещё парочки драконов, что пьют пиво днями напролёт и играют в карты. Вишня окидывает туманное (или это у него пелена в глазах?) помещение и подпирает голову рукой.

— Паршиво.

— Меньше конфет бу…

— Ещё раз я услышу про эти гребаные конфеты, клянусь, я тебе врежу.

Бурый закатывает глаза, а по тому, как раздуваются его ноздри, Вишня может сделать вывод, что тот обиделся. Они будто сидят здесь и ждут войны: надвигается что-то страшное — привкус горечи на языке и мерзкое ощущение на душе ещё никогда не подводили дракона. Или это его все ещё воротит от долбаной наркоты, что подсунули эти сатанисты.

Да кто вообще пихает наркотики в конфеты у себя дома?!

— Майкл, а ты че завис? Выкладывай, — не дождавшись должной обратной связи от Вишни, Бурый перебирается на поникшего Тёрнера.

«У него свои заморочки, наверняка думает о колледже», — Вишня отворачивается от парней и принимается массировать виски в надежде, что это хоть на унцию уменьшит головную боль.

Но Майкл не думает о колледже. У него нет своих заморочек. Все его мысли, как шестеренки витают вокруг рыжеволосой стервы, что вела себя сегодня утром до неприличия странно. Не похоже это на Адель! Она никогда никого не сторонилась, а услышав новость о том, что её возвращают в черлидинг после такой паршивой выходки, наверняка повисла бы на шее Тёрнера. Что-то не сходилось, и краеугольным камнем наверняка был её мутный братец. Путаясь в догадках и пытаясь понять крайне специфичную логику Моринг, Майкл не замечает, как кто-то тычет в него горлышком бутылки.