Адвокат дьявола (СИ) - "Traum von Katrin" - Страница 30

Тело ныло приятной усталостью после этой долгой ночи — самой долгой за её двадцать четыре года. Джагхед словно никак не мог насладиться её телом до конца, снова и снова доводя её до края и подхватывая в самый последний момент новым оргазмом. Под утро, когда первые лучи рассвета уже начали пробиваться в окно, они, наконец, уснули, не выпуская друг друга из объятий.

В перерывах между следующим раундом, пытаясь отдышаться и успокоить грохочущий пульс, они лежали на смятой кровати и силились осознать происходящее. Это было настолько невероятное притяжение, словно оторвись от ласковых и настойчивых рук — и растаешь, разлетишься в пыль от острой потребности касаться столь желанного тела.

Джагхед задумчиво выпускает струйку дыма в потолок, небрежно стряхивая серую пыль с сигареты в стоящую на журнальном столике пепельницу. Они лежат «валетом», тесно переплетаясь ногами. Все мышцы в теле Элизабет приятно расслаблены, руки закинуты за голову, грудь всё ещё часто вздымается, пытаясь выровнять дыхание.

— Знаешь, ты ведь можешь… не пользоваться презервативом, — нарушает она томящую, но нисколько не тяготившую их тишину.

— Почему это? Я не отличаюсь беспечностью. Обычно, — Джагхед тушит окурок и удовлетворённо выдыхает, наслаждаясь каждым моментом.

— Обычно. Не в тот раз. Я настолько боялась повторения, что сходила к врачу и начала принимать противозачаточные, — усмехнулась Бетти воспоминаниям о своей панике. Теперь это выглядело смешно, когда страхи были забыты, а тело подчинено её Змею.

Джагхед резко садится на кровати и ловит её вспыхнувший любопытством взгляд.

— Прости меня, детка. Я никогда не перестану извиняться. Этого всё равно будет мало, но я дико сожалею, что сделал это с тобой, — второй раз слова давались в разы легче, — А я тогда… хм, просто не помню ни черта? — пришла в голову ещё одна мысль, делающая Джага виноватым в её глазах.

— Ты тогда, да. Не волнуйся, мне повезло, — Бетти слабо улыбнулась раскаянию в его зелёных глазах, сейчас таких ясных, без единой тёмной искорки. Подтянувшись ему навстречу, села и обняла его за шею, новый разряд тока пробегает по нервам от тесно прижавшихся к его паху бёдер, — Раз уж ты чувствуешь себя настолько виноватым, у меня есть предложение.

— Малышка, у меня сейчас только одно предложение, — Джагхед многозначительно поглаживает её талию, чувствуя, что снова хочет Элизабет — и никак не может остановиться.

Её кожа плавится от этих касаний, но Бетти настойчива в своём любопытстве, гложущем с первой их встречи. Она порхающими движениями гладит Джага по щеке, натыкаясь пальчиками на шрам. Он вздрагивает от этого жеста, но не отодвигается, не отводя взгляд от зелёно-голубых, пылающих непреодолимым интересом глаз девушки. Вдохновлённая тем, что Джагхед позволяет ей продолжить, Бетти проводит по извилистому рубцу всё ниже, пока не останавливается на полоске под рёбрами, кажущейся холодней остального тела.

— Хочешь, чтобы я простила — расскажи мне об этом. Что произошло?

Он стискивает зубы, силясь не отодвинуться от нежных ручек Бетти и не замкнуться в себе, выкуривая очередную сигарету. Потребность вернуть утраченное в ночь после суда самоуважение, и перестать плеваться на собственное отражение в зеркале, пересиливает хранящиеся глубоко внутри злобу и страх.

— Это лишь свидетельство моей глупости и юношеского максимализма. У Змей были проблемы с другой группировкой, и я вышел с ними переговорить, один. Думал, смогу переубедить. Они не были столь же любезны в своих аргументах, — старательно обошёл Джагхед все острые углы, отделавшись общими фразами и изо всех сил выбрасывая из головы чёрные глаза Малахая. Лишь бы только Бетти не начала его жалеть — это самое отвратительное чувство, которое только он может представить.

Бетти неожиданно толкает его назад, и Джагхед падает спиной на кровать. Она садится сверху, обхватывая его ногами, и задумчиво осматривает профессиональным взглядом шрам. Её касания лёгкие и трепетные, когда она гладит полоску на боку.

— Это был нож, да? — и Джаг облегчённо выдыхает, увидев в её глазах лишь любопытство, — Как ты выжил?

— Я не выжил. Я умер и родился заново, — признание само срывается с губ, вдохновлённое обволакивающим его теплом её мягкого тела.

Элизабет наклоняется и мимолётно целует его, тут же переходя губами на очерченные скулы, а затем — к бугристому безобразному рубцу на щеке. Он прикрывает глаза, боясь задрожать, как робеющий подросток — эта невозможная девушка целует его шрамы, его самую глубокую, до сих пор обжигающую ледяным лезвием рану. Она спускается влажной дорожкой всё ниже, не оставляя ни миллиметра неровного следа на коже без внимания.

— Ты самый сильный человек из всех, кого я знаю, Джагхед. Ты прощён, — тихие слова Элизабет сквозят восхищением и приносят долгожданное облегчение, вытягивая всю боль из его души. Её тут же заменяет другое чувство: желание снова обладать своей девочкой, разгорающееся от будто случайного трения её груди о его напрягшийся торс.

Руки Джонса скользят по её телу, подтягивая к себе за талию для глубокого, страстного поцелуя. Бетти стонет ему в рот, понимая, что снова хочет чувствовать Джага в себе, и как можно скорей. Нетерпеливо трётся влажной промежностью о твёрдую плоть, мечтая ощутить его без преграды в виде чёртовой резинки.

— А ты, оказывается, маленькая дьяволица, детка. Я знал, — довольно хрипит бархатный голос Джагхеда, едва она отрывается от его губ, чтобы переместить их на родинку на его скуле.

Джагхед приподнимает Бетти за ягодицы и усаживает на свой подрагивающий от напряжения член, силясь не зашипеть от охватившей его тесноты и жара её тела. Новая глубина проникновения заставляет Купер закатить глаза от удовольствия. Он с первой их встречи подозревал, что у этой малышки охрененный потенциал.

— Тебя… слишком много… — жалобно стонет она, едва приняв в себя его размеры и задрожав от прокатившегося по венам огня.

— Зато тебя мне всегда будет мало. Трахни меня, детка, — мягко приказывает он, и Бетти начинает неспешные движения, упираясь руками в его грудь и впиваясь в кожу ноготками.

Бетти приподнимается на локте, осторожно выпутываясь из рук Джагхеда, чтобы не разбудить. Он утыкается носом в подушку, и глупая улыбка поселяется на её лице. Такой непривычно умиротворённый, уставший и довольный. Чёрные пряди волос разлетаются в стороны. Словно прилично отобедавший хищник, греющийся на полуденном солнышке. Она сглатывает комок в горле, любуясь милой картиной, заставляющей предательски защемить самый чувствительный нерв где-то в груди. Снова возвращается мыслями к разговору с Эвелин, понимая её на сто процентов и соглашаясь с каждой фразой. Это не вопрос выбора, оно просто есть, и ты не сбежишь и не спрячешься от этого разрывающего всё внутри чувства. Пришло время признаться самой себе.

«Я люблю тебя», — одними губами, без слов. Знает, что не скажет этого вслух, потому что он промолчит в ответ. И будет больно — а она теперь готова на всё, чтобы избежать нового слоя льда внутри.

Джагхед ёрзает во сне, неосознанно шаря руками по кровати, будто почувствовал, что чего-то не хватает рядом. Недовольно приоткрывает один глаз, поняв, что Бетти отодвинулась неприлично далеко.

— Доброе утро, — смущённо улыбается она, в волнении прикусывая губу. Он получил всё, что хотел, и теперь страх, что она надоела наигравшемуся с добычей зверю, едкой кислотой разъедает сердце.

— Иди сюда, — сонно бормочет он, притягивая Бетти к себе и вынуждая лечь спиной к нему. Крепко обхватывает её руками и утыкается в так сладко пахнущие клубникой волосы, закрывая глаза от удовольствия.

— Ммм, я понимаю, что сегодня воскресенье, но разве это повод провести в постели весь день? — невинно интересуется она, не переставая счастливо улыбаться: нужна. Пока что, хотя бы ещё один день, нужна.

— Хорошая мысль, — мурлыкает Джаг, дразняще пробираясь руками и мягко сжимая ее грудь.

— Уже полдень, мистер Джонс, имейте совесть, — она противоречит себе, специально прижимаясь попкой к его паху и слушая его шумный вдох от старого, будоражащего кровь обращения.