Маг поневоле (СИ) - Алексин Иван - Страница 11

Но конец всё же наступил. И случилось это, как и бывает в таких случаях, совершенно неожиданно. Янхеля, до этого, уже пытались убить несколько раз. Вот только подобраться у наёмных убийц к нему никак не получалось. Днём к нему кочевники ближе, чем на сотню метров никого не подпускали, ну а ночью… Ночью и кочевники не нужны были. Легче было прорваться через плотный строй, ощетинившихся железом, степняков, чем преодолеть "полог отрицания", что устанавливал перевёртыш перед тем, как лечь спать. Вот только Янхель, даже после перерождения, всё ещё оставался человеком. Стертый, в далёком прошлом, маг просыпался в нём лишь в минуты опасности, в остальное время, оставаясь, где-то на задворках сознания.

Её звали Лейла. Кто она, откуда, как встретилась с Янхелем, Гонда не знал. Легенда сохранила только её имя и то, что она сделала. Она осталась в шатре Янхеля, после того как он установил полог, а на утро кочевники нашли его с перерезанным горлом. Ужасная смерть девушки от рук обезумевших варваров уже ничего не могла изменить. Империя была спасена. Кочевники всё же, прежде чем уйти обратно, в свои степи, сожгли в отместку Хураки, повесив императора на воротах его собственного дворца, но это уже была месть проигравших.

Империя выстояла, но от былого могущества не осталось и следа. Страну ещё несколько лет терзала междоусобная война, императорская корона переходила из рук в руки, брались штурмом города, вытаптывались посевы, уничтожались старые и возникали новые королевства. Власть императора стала чисто номинальной и, фактически, не распространялась дальше крепостных стен Хураки.

Но на этом беды империи не закончились. Янхель, творя свои заклинания, пробудил, уснувшее было, в века хаоса зло. Из, так и оставшихся лежать в руинах, древних городов, вновь начали выходить магические монстры. Пустоши (места былых ожесточённых магических сражений), до этого спокойно лежащие на своих местах и, постепенно исчезавшие, начали местами расширяться, а где то и перемешаться, внезапно возникая в другом месте.

— Был случай, когда пустошь прямо на месте деревни появилась. Люди прямо в её центре оказались. И ничего. Вышли все целыми. Вот ведь повезло, правда? — глаза Гонды сияли неподдельным восторгом. — В панике, правда, пятерых сами нечаянно пришибли, а так все живыми выбрались!

— И что, даже ничего с ними не случилось? — Поинтересовался я, памятуя о своей проблеме.

— Неа, — почесал он за ухом. — Несколько часов прошло, а им ничего и не сделалось.

— А потом? — Не понял я.

— А потом примчалась стража и перебила их всех. Во избежание. Деревня то рядом с городом была. Кому оно надо?

В общем, тревожно стало в новой империи. А тут ещё пошли упорные слухи о скором появлении второго перевёртыша и новом нашествии кочевников.

Вот тогда, значитса, — продолжал вещать Гонда. — И пришёл предстоящийй Афроний, к императору. И порешили они, чтоб, значитса, магов возродить и к службе государственной приставить. Только чтоб воли им шибко не давать, под надзор тех же жрецов и отдать.

Решить то они решили. Вот только воплотить решение в жизнь оказалось не так уж и легко. Действующих магов не было, знания утеряны, книги сожжены. Да и нелюбовь населения к магам за прошедшее время хоть и притупилась, но совсем не угасла. И желающие на этих самых магов обучатся в очередь не вставали. Не за кем было вставать. Пусто было в этой очереди. Самое смешное, что возрождать магов пришлось тому, кто так старательно их уничтожал — жрецам.

— Среди них, по слухам, даже бунт был, — тихим шепотом, сузив глаза, поведал мне Гонда.

Ну, был бунт или не был, про то нам достоверно неизвестно. Но любви это обстоятельно у всеблагих отцов к магам не прибавило. В общем, со скрипом, но дело с мёртвой точки удалось сдвинуть. Жрецы объявили такое вознаграждение за любую магическую книгу или кристалл, что нашлись желающие сунуться на их поиски даже в пустоши и древние города. Гибли сотнями, но некоторым везло. Несколько чудом добытых книг был тут же размножены и переданы в будущие магические школы. Осталось набрать учеников.

Афроний объявил, на центральной площади столицы империи, что Трое больше не сердятся на магов и благословил появления мажеских школ. Император издал эдикт об обязательном наборе на мажескую службу, среди всех слоев населения, вплоть до императорской семьи. Каждый мужчина, достигнув зрелости, был обязан тянуть баллов и Трое решали, кому суждено стать магом, а кому нет. Отцы-радетели мягко намекнули королям, герцогам и прочим правителям, давно уже плюющим на эдикты императора, что этот указ им лучше исполнить. Храм Троих, как в те времена, так и сейчас, был силой, мнение которой игнорировать было чревато, так что правители, скрипя сердцем, согласились, но как обычно бывает в таких случаях, нашли способ обойти закон. Так и появился обычай, жертвой которого я стал. Тянуть баллот, обязан был каждый, а вот бросать его на чашу Йоки, самому было совсем не обязательно. Для этого было достаточно найти дурака, который бросит его вместо тебя. Со всеми вытекающими последствиями, разумеется. В данном случае, для меня.

Но беда была даже не в том, что я в маги по чужому жребию попал, а в том, что из себя эти самые маги, на данный момент, представляли. И тут картина совсем печальная вырисовывалась.

Древние знания были утеряны. И то, что всё же удалось восстановить, нельзя было назвать даже жалкими крохами, с барского стола. Очень уж убого всё выглядело. Если древний маг когда-то мог гору в порошок стереть, то нынешний, разве что пыль с неё сможет сдуть. И то, если сильно поднатужится, а потом ещё полдня в себя приходить будет. Мда. Раньше маг щелчком пальцев целые армии выжигал, а теперь и одного человека прибить проблема. Нет. Можно, при большом желании, конечно. Тут главное, чтобы он, за то время, пока ты заклинание готовишь, от скуки раньше не помер или, что вероятнее, тебе кишки не выпустил. Неспешная тут магия, скажем так, неповоротливая. Так что второго Саурона из меня точно не получится. А если учесть, что маги здесь, к тому же, низший социальный класс, занимавший в обществе ступеньку чуть выше рабов на каменоломнях, то перспективы передо мной открывались просто головокружительные. То-то я, в прошлой жизни, с перепугу, в пустошь подался.

В общем, к трапезе я приступил в слегка расстроенных чувствах, хотя оптимизма пока не терял.

— Неужели нет никакого выхода? — Поинтересовался я у Гонды.

— Ну почему же, — возразил тот задумчиво, смачно похрустывая огурцом. — Если повезёт адептом земли стать или хотя бы воды, тогда ещё ничего. Они богато живут. Есть даже надежда в придворные маги, к какому-нибудь князю или графу попасть. — Гонда мечтательно закатил глаза. — А там и дворянство получить можно. Фамилию свою основать!

— Попадёшь ты в придворные маги, как же, — встрял в наш разговор здоровенный парень в драном армяке. Я ещё в начале пути на него внимание обратил, гадая, справился бы с ним Вилим или нет. В итоге, всё же поставил на Вилима. — Там все места давно дворянскими семьями поделены, — здоровяк сплюнул и зло добавил. — Простому люду не пробиться.

— Какими дворянскими семьями? — Не пенял я, подняв глаза на Гонду. — Ты же говорил, что они все откупаются.

— Так-то оно так, — согласился тот, откусывая изрядный кусок от половинки каравая. — Сынки разных там яров да баронов в маги не идут, да и зажиточных крестьян, — покосился он на меня, — уже тоже. Но вот дети придворных магов — совсем другое дело. Прибьётся маг к какому-нибудь герцогу там или князю, получит со временем дворянство, да и обзаведётся семьей. Фамилию ей свою даст. Ну а когда сын возраста достигнет, то добровольно сам в маги учится и идёт. Получит через годик мажий посох, а папенька ему уже и место рядом с собой при дворе приготовил, а тот потом своему. При некоторых дворах уже целые династии мажеские обретаются, — Гонда вздохнул и, собрав со скатерти хлебные крошки, отправил их в рот, вслед за остатками каравая.