Эволюция (СИ) - Криптонов Василий - Страница 34

— Нет, — сказал Лейст.

Его рука, поднялась, сжимая пистолет. Ствол смотрел прямо в сердце Елари.

— Нечего тащить с собой всякую дрянь.

Выстрел. И темнота.

Чувство было примерно такое же, как в тот миг, когда он позволил Хирту вонзить нож себе в сердце.

Душа трепетала своими измятыми, извалянными в грязи крыльями, она хотела лететь вперед, защитить, пусть даже ценой собственной жизни… Но палец плавно нажал на спусковой крючок, и пуля пробила грудь Елари.

Когда Лейст опускал пистолет, рука немного дрожала. Если хоть кто-нибудь из пятерых парней заметит эту дрожь — всё. Они почуют слабину и начнут давить, пробовать на излом снова и снова, пока не сломают.

Казалось, что душа плюхается в луже крови, и её перья слиплись, и взлететь у неё не получится. Даже задрать голову к небу она не в силах.

Снова кровь. Снова мертвая женщина. Но у этой пока еще есть шанс.

— Несправедливо, — проговорил Лейст. — Она встанет и будет жить, как ни в чем не бывало…

«Что я делаю? Господи, скажи мне, что я сейчас делаю?!»

Он шагнул к распростертому на полу телу. Поднял ногу и поставил жесткую подошву ботинка на простреленную грудь. Надавил.

— Ты что творишь? — Голос Ирцарио изменился до неузнаваемости. — Перекрыло? Помочь?

Еще миг, и он выстрелит. И плевать на то, что будет с ним потом. Ирцарио был на грани.

— Эта женщина к хренам собачьим разбила мне сердце, — спокойно сказал Лейст. — Дай мне немного оттоптаться за эту досадную мелочь.

— Можно отрезать голову лазером, — предложил Халт.

Лейст заставил себя улыбнуться. Надо же, какой услужливый паренек. За те несколько секунд, что минули с момента выстрела, Лейст изменился. Выстрел будто убил того, кто жил, приспосабливаясь к Гинопосу, и вызвал к жизни прежнего Виана Лейста. Того, который, будь у него кнопка, нажатие на которую может уничтожить Гинопос, нажал бы её дважды.

Некоторых, впрочем, он охотно убил бы лично. Например, Халта. Гиора. И вообще всех этих щенков, которые выросли с мыслью о том, что есть люди, которых можно убивать. Которых почётно убивать.

Лейст бросил свой шлем Халту.

— Не так быстро, щегол. Я хочу, чтобы она пришла в себя. Хочу, чтобы попыталась уползти отсюда, когда рванут бомбы. Вот эту сцену я буду себе представлять, передергивая перед сном.

Раздалось несколько неуверенных смешков. А потом закричала женщина.

— Элли! — Будто до нее только что дошло, будто она только что увидела. — Элли, нет, твари, за что?!

Она выбежала из корабля и угодила прямиком в объятия Ирцарио.

— Тихо-тихо, — шикнул тот. — Я как раз шел поздравить вас всех с новым почетным статусом пленников Гинопоса.

Женщина вырывалась, шипя от ярости, будто взбесившаяся кошка. Все ее лицо было в крови, кровь продолжала сочиться из пореза.

— Пусти ее, — попросил Лейст. — Каждый волен сам выбирать, как ему сдохнуть.

Ирцарио подчинился. Но когда другие рабочие попробовали выйти следом, он приказал своим бойцам поднять оружие.

— Наши семьи, — обескуражено произнес кто-то. — Они…

— Они — что? — недовольно спросил Ирцарио.

— Они не там. Они в посёлке…

— Что ж, случается дерьмо. Всосались обратно и держитесь покрепче, будет трясти!

— Вы должны подчиниться, — поддержал Ирцарио какой-то старик в костюме. — Они не выпустят отсюда живыми никого. Правительство обещало эвакуировать нас всех, вместе с семьями. Значит, они что-то придумают. Правительство не бросит людей здесь, и…

— Всё готово, взорвётся по щелчку, — отчитался минер.

Ирцарио мигом оборвал разговоры. Его бойцы затолкали вяло сопротивлявшихся работяг внутрь космолёта. Сам Ирцарио, бросив напоследок взгляд на Лейста, убежал в кабину заводить двигатели. Как только поднялся трап и захлопнулась створка огромного люка, следом за ним побежали его бойцы.

— Пакуйтесь, — приказал Лейст своим.

Те подчинились, не сказав ни слова. В цеху, среди трупов, оставались трое: Лейст, Елари и всхлипывающая над нею незнакомая женщина.

— Как тебя зовут?

— Пошел ты, — прошептала женщина.

Лейст достал нож — тот самый, «неправильный» нож, который прислал ему неизвестный, с образцом крови Аргеноя — и присел рядом.

— Хрена ты делаешь, урод больной? — завопила женщина, когда лезвие вошло в грудь Елари.

— Заткнись. Глубоко вдохни. Ты сможешь отсюда выбраться?

Она молчала. Лейст глубже вонзил нож и почувствовал, как металл скребнул о металл. Поддел, стараясь не думать о том, что кромсает плоть любимой женщины, стараясь не смотреть ей в лицо.

— С ней на руках — сможешь?

Крохотный окровавленный металлический шарик с налипшими, прижарившимися кусочками ткани звякнул об пол и покатился прочь с оглушительным, казалось, грохотом.

— Нет, — отозвалась, наконец, женщина. — Я, блядь, слепая почти, я даже с этого уровня не…

— Стоять! — заорал кто-то, и послышался топот ног. — Встал! Быстро! Руки!

Лейст не спеша поднялся, поднял руки, без интереса глядя на бегущего к нему парнишку в мокрой куртке. В вытянутой по-дилетантски руке он держал тупорылый пистолет, видимо, вытащенный у убитого охранника.

— Кальвин?! — воскликнула женщина, поднимаясь. — Ты? Что ты здесь…

— Надин! — почти одновременно с ней выдохнул парень. — Что у тебя с лицом?!

Лейст отвернулся от них и пошел к кораблю.

— Стой! — крикнул ему вслед Кальвин.

— Бегите отсюда, — бросил через плечо Лейст. — И заберите её.

Он шел, слыша, как за его спиной пререкаются эти двое. Ждал каждую секунду пули в спину, а может, даже надеялся. Но выстрела так и не прозвучало. Завернув за гигантское крыло корабля, Лейст перешел на бег.

Они успели. Каким-то немыслимым чудом успели добраться до мотоцикла. Девушку, которую Надин называла то Элли, то каким-то несусветным именем Елари, Строук посадил впереди себя. Он даже не верил в то, что она жива, и уж подавно не верил в то, что она останется живой к концу поездки.

Но сзади сидела Надин, крепко обняв его, и Строук готов был согласиться с любым безумием.

Космическая шлюпка исчезла, проамовая створка так и осталась висеть, закрывшись наполовину — не то сломался механизм, не то отключилась электрика. Взревел могучий движок, мотоцикл вылетел наружу.

— Остановитесь! — надрывался из тьмы, пронизанной прожекторами, усиленный электроникой голос. — Приказываю немедленно остановиться!

Потом слева и справа застучали пули. И вдруг всё стихло.

Выезжая из ворот, Строук бросил взгляд в зеркало. В неверном свете прожекторов он увидел, как разверзается земля. Дрожь раскатилась далеко за территорию завода. Могучий космический грузовик выбирался на свободу, будто проснувшийся от зимней спячки медведь.

Кружащие вокруг военные корабли попытались стрелять, но быстро прекратили, осознав бессмысленность этого. Гигант, надсадно ревя, приподнялся над землей и полетел вверх. Скорость нарастала, пламя из дюз напоминало картинки, посвященные Содому и Гоморре в иллюстрированной библии, которую Строук любил листать в детстве.

Минута потребовалась кораблю, чтобы набрать скорость и исчезнуть из пределов атмосферы Чаппела. А еще минуту спустя в том месте, где стоял завод, вырос колоссальный огненный гриб. Дорога подпрыгнула под колесами, мотоцикл завилял, но Строук удержал его.

Далеко-далеко впереди занимался рассвет. Новый день — быть может, последний, — наступал на этой половине Чаппела.

Не нравился Хирту этот «аквариум», выбранный Лансом для переговоров. Опыт подсказывал: когда изо всех сил пытаются продемонстрировать «прозрачность» чего-либо, на деле приходится иметь дело с кучей дерьма. Правда, Хирт и так знал, что без дерьма не обойтись. Тем не менее, он позволил обыскать и просканировать себя, спокойно вошел в стеклянное здание и пожал Лансу руку.