Награда для Регьярда (СИ) - Глинина Оксана - Страница 9

Я еще спала, и тяжелая дрема не отпускала мою душу из цепких сетей сновидений, но ясное осознание чужого присутствия заставило оцепенеть и похолодеть до кончиков сжавшихся в кулаки пальцев.

‒ Ты не подходишь ему! ‒ раздалось в тишине покоев.

От неожиданности, я даже подхватилась и ойкнула. И только, когда осознала, что явь окончательна разорвала ночные путы, сумела рассмотреть девушку, стоящую у изголовья моей постели. Даже отсюда мне было видно, что она высокая и стройная, а её длинные волосы двумя черными шелковыми водопадами спадали на грудь и на плечи, едва сдерживаемые серебряными подвесками.

‒ Ты решила мне сообщить эту новость прямо посреди ночи? ‒ что ещё можно ответить незнакомке, без приглашения явившейся с наставлениями в чужую опочивальню. Может тут так принято?

‒ Нет, просто пришла тебя рассмотреть, ‒ пожала плечами ночная гостья, поморщив аккуратный носик, ‒ хотела убедиться, что такого в тебе нашел мой брат. Кристоф говорил, что ты не представляешь из себя ничего особенного, но мой брат никогда и ничего не делает просто так, а уж все его женщины всегда были хороши собой.

‒ Ну так, ты меня рассмотрела? ‒ как-то не было никакого желания, выслушивать чьё-то мнение о себе, как о новом трофее, привезенным с охоты. ‒ Если да, то, возможно, ты покинешь меня и дашь время полежать еще немного?

Она отвернула полог и присела на край кровати.

‒ Острый язык! Если ещё и ум острый ‒ громкие слова всегда останутся за зубами!

‒ Даже если это и не совсем так, мне не приятен этот разговор сам по себе.

Девушка посмотрела на меня с интересом.

‒ Кристоф говорил, что ты серая, будто скальная стена, но ты не такая, определенно.

И склонила голову на бок, смешливые глаза прыгали с моего лица на волосы, потом на смятую «сорочку», пытаясь рассмотреть во мне что-то.

‒ Для начала хотя бы назови свое имя, ‒ потребовала я, садясь на кровати и, против чужого излишнего любопытства, натягивая повыше одеяло ‒ рубашка была мне слишком велика, от того норовила свалиться с плеч, ‒ и кто такой Кристоф, которого ты упомянула уже раза три в нашей беседе.

‒ Близкие меня зовут Оши, но тебе ‒ велика честь так ко мне обращаться, так что будешь звать меня Ошана. Я младшая сестра Регьярда. А Кристоф ‒ это друг моего брата, его правая рука. Он так же был с ним в этом походе, ты должна была его видеть на перевале.

‒ Велика честь для людей твоего брата, чтобы их рассматривать! ‒ стоило всё же показать зубки, если впоследствии придётся помалкивать.

Надо же! Никогда не замечала за собой подобной бойкости. Тёткино воспитание напрочь выветривало желание выпячивать норов, а тут ‒ столько перемен. То убить хотят, то продать, то, не надо утешать себя ‒ в наложницы взять. Может, оно и не удивительно. Все страхи и тревоги последних дней выходили из меня словесным ядом?

‒ И я совсем не просила твоего брата брать награду в виде меня! Но что вышло, то вышло…

‒ Регьярд никогда не отступается от своих решений, ‒ произнесла Ошана, вставая, ‒ я могу тебя или поздравить, что тебя выбрал мой брат, либо посочувствовать ‒ Совет старейшин кланов будет настаивать на том, чтобы Регьярд женился.

‒ Как я понимаю ‒ Совет вряд ли будет доволен выбором владетеля.

‒ Увы, Кира дочь одного из самых влиятельных предводителей клана, родная сестра Кристофа и моя подруга. Она самая достойная из всех девушек, на её руку и будут настаивать старейшины.

И с чего меня слова её укололи? Какая мне разница, на ком женится Регьрд? К тому же, если он и правда жениться на этой самой Кире, проще будет его уговорить вернуть полонянку домой. У меня есть Илвар, в конце концов. Останется только надеяться, что владетель достаточно насмотрелся на невзрачную мышку, чтобы делать из девушки любовницу, или отдать её кому-нибудь из своих ретивых воинов в назидание и наказание.

‒ Извини, что потревожила, ‒ с этими словами сестра Регьярда направилась к двери, ‒ любопытство было слишком велико. Мой брат никогда ничего не делает просто так.

Ошана тихо выпорхнула из комнаты, оставив мне еще больше смятения, чем было до этого.

Нет. С Регьрдом определенно стоило поговорить, причём не откладывая, иначе я дождусь на свою голову беды. Бежать сломя голову в его спальню не стоило, чего доброго подумает, что девица с ума сошла от свалившегося на голову счастья. После завтрака ‒ самое подходящее время.

Может сказать ему о том, кто мой отец? Между нашими странами было мало согласия, но владетель не дикарь, согласится отпустить дочь правителя смежных земель.

Мне вспомнился отец, с его холодной снисходительностью, отстраненностью и безразличием. Чем я докажу, что являюсь дочерью Хельдога? А сам правитель Смежных земель и не вспомнит о том, кто я ему. Помнит ли он мое имя или имя моей матери? Пустые надежды. На помощь нам так никто и не явился из его людей, а ведь за мир границе должны были отвечать люди Илвара.

Надо уговорить Регьярда по-хорошему. Кроме слов у меня нечего ему противопоставить. Он поймёт. Отпустит.

Сон больше не пришел, хоть размышления и переживания совсем измучили меня. Однако твердая решимость поговорить с владетелем, привела меня на утро в общий зал к завтраку. Отбросить боязнь, облачиться в приготовленный наряд. На мое счастье, там оказалось не так уж и много народу.

‒ Рад, что ты почтила нас, Вилия! ‒ мне на встречу встал Регьярд.

Он подошел ко мне и протянул руку. И был этот жест таким решительным и демонстративным, что всякие мысли о разговоре выветрились из головы. Владетель усадил меня рядом с собой, представив всем присутствующим по очереди. Благо, помимо Ошаны, здесь были только Кристоф и его сестра ‒ та самая Кира. И, если Ошана смотрела на меня со снисходительным любопытством, но улыбнулась и вежливо поприветствовала, то брат и сестра любезностью не отличались. Кристоф был явно недоволен, а вот в глазах Киры было столько муки и тоски, что я сама себя возненавидела.

Нет. С Регьрдом надо срочно поговорить!

Странные существа мужчины. Порой, вбив себе в голову некую идею ‒ отступить от неё они никак не желают. Таким был мой отец ‒ тётя не стеснялась и даже в глаза называла его «старым самодуром». У Хельдога странное понимание собственной власти, он считает, что с правителем Смежных земель должны считаться не только поместные ставленники, но и владетели всех приграничных земель. И, если отца с его дурью начинали либо игнорировать, либо указывать его место, Хельдог тут же собирал армию и давал укорот наиболее ретивым соседям. Чтобы не ввязываться в лишний ненужный конфликт, многие выбрали политику снисхождения ‒ хочет правитель Смежных земель быть главным ‒ пусть так и думает: направить к нему послов с щедрыми дарами и льстивыми речами, глядишь и задобришь беспокойного монарха. Последний конфликт случился с Гримхайлом, как раз несколько лет назад. Непродолжительный, но весьма кровопролитный ряд пограничных столкновений, потом еще несколько лет противостояния, пока к власти в горной стране не пришел Регьярд.

Новый владетель уладил противоречия, но на своих условиях. Обе страны находились не в самом лучшем положении, поэтому Хельдог, подпираемый коалицией западных земель, согласился и впервые за всю бытность принял чужую позицию.

Регьярд, как правитель, производил впечатление человека благородного, серьезного, судя по делам его, явно неглупого. Был ли он столь благосклонен к людям, или налёт внутреннего величия придавал ему сложившийся образ славного воина?

Зачем ему тогда я? Его свита меня съест и не поперхнется. Ошана явно не на моей стороне, а лучший друг открыто ненавидит новоявленную соперницу своей сестры. Завтрак превратился в испытание ‒ от хмурого настороженного взгляда Кристофа хотелось залезть под стол и не высовываться оттуда до самого вечера, от несчастного взгляда Киры возникло желание удавиться кашей, и только сестра владетеля была весела и раскачивала ложку в руке, словно собираясь хулигански запустить в меня похлёбкой через весь стол. Сам же Регьярд ни на кого не обращал внимания, кроме меня, его, казалось не трогало ни недовольство друга, ни несчастный вид назначенной невесты, ни напускная веселость сестры. Существовала только я и мои потребности.