Кибердемоны. Призрак (СИ) - Зимин Дмитрий - Страница 15

Второй его всё-таки достал. Нож - слава богу, не скальпель, - пропорол куртку и скользнул по рёбрам, сняв тонкую полоску кожи. Мирон вскрикнул от неожиданной боли, извернулся, как кошка, и бросил в лицо тощему горсть снега. Снег был твёрдый, почти лёд, а Мирон еще и хорошенько сжал его, так что по лицу тощего потекла кровь - снежок попал в нос.

Мелкого не было видно, и пока толстяк приходил в себя и пытался ползти, Мирон сосредоточился на тощем.

Рефлексы Кровавого Точилы, Божественного Диомеда, взяли управление на себя.

Где-то далеко, на краю сознания, Мирон поздравил себя за то, что не поскупился в своё время на продвинутую Ванну. Они тогда только входили в моду и биогель, вместо привычных тродов, воспринимался с недоверием. Зато он поддерживал тело в прекрасной форме: никакого лишнего жира, гармонично развитая мускулатура и полный набор витаминов.

Тощий хорошо владел ножом. Не виртуозно, но выше среднего. Стальное лезвие мелькало в бледных пальцах, как юркая рыбка, отвлекая взгляд, запутывая, не давая сосредоточиться.

Мирон вспомнил, как отчаянно, самозабвенно дрался на крышах высоток, пахнущих нагретой смолой и старыми окурками. Тогда ему было пятнадцать...

Всегда смотри в глаза, а не на руки. Руки могут обмануть, но глаза всегда скажут, когда противник соберется ударить.

В те времена все уважающие себя пацаны состояли в бандах. По-другому было нельзя, по-другому было не выжить. Или они так думали.

В глазах тощего мелькнуло то самое выражение: вот... Сейчас! Мирон прыгнул. Поймал его за руку и они вместе повалились в снег. Обмотав ноги тощего своими, он принялся что есть сил колотить его рукой о мёрзлую землю. Нож выпал и отлетел куда-то под стену. Тощий завизжал, попытался вырваться и тогда Мирон со всей силы долбанул его лбом в лицо. Раздался хруст. Тощий обмяк.

На секунду Мирона захлестнула дикая радость, но затем дыхание перехватило. В горле застрял крик.

Он убил... Он убил этого недоумка, чёрт его дери.

Ногу обожгло холодом. Мирон совсем забыл про толстяка, а тот, подобравшись на своих культях, пытался отпилить ему ногу скальпелем. Размахнувшись свободной ногой, он пнул толстяка по руке - та крепко, словно наручником, обхватила щиколотку.

Дебилоид заворчал, как собака, но ногу не выпустил. Мирон пнул еще раз. Толстяк дернул рукой и подтащил его к себе. А затем размахнулся и всадил скальпель в мышцу бедра.

Мирон заорал. Потом подтянул свободную ногу и еще раз опустил её на руку толстяка. На этот раз никакого хруста не было, но пальцы, похожие на мускулистые сосиски, разжались. Кроме того, вторая рука, державшая скальпель, тоже обмякла. Скальпель так и остался в его ноге...

Посмотрев вниз, на толстяка, Мирон окаменел.

На корточках, вытирая об одежду толстяка нож, сидел самый мелкий. Нож тот самый, что был у тощего, - вяло отметил он.

Незаметным движением убрав его с глаз, мелкий посмотрел на Мирона и улыбнулся. Зубы у него были ровные, белые, будто сделанные из снега.

- Мы можем договориться, - сказал он тем же надтреснутым голосом маленькой собачонки. - Я хочу себе их тела, а что хочешь ты?

- Чего? - тупо спросил Мирон. Скальпель был таким острым, что не причинял боли, тем не менее, он боялся пошевелиться или даже дотронуться до рукоятки. Одно неловкое движение - и фонтан артериальной крови не заткнуть.

- Сначала на нас троих было одно тело, - терпеливо объяснил мелкий. И многозначительно посмотрел на Мирона. - Теперь - два. На меня одного, - он посмотрел поочередно на толстяка - на горле дебилоида расцвела широкая, истекающая кровью улыбка, затем на тощего.

Прагматичность улиц. Не раззевай хлебало и довольствуйся тем, что подкидывает судьба.

- Согласен, - кивнул Мирон. - Только я возьму еще одежду. Вот его, - он показал подбородком на тощего.

Тот, похоже, был всё-таки жив - в окровавленной ноздре то надувался то опадал прозрачный пузырь. Но Мирон задавил в себе чувство жалости. Ему просто повезло. Могло ведь повернуться и так, что это его выпотрошенное тело сейчас волокли бы к ближайшему мусорному баку...

- Помочь вынуть инструмент? - спросил мелкий.

Мирону не хотелось, чтобы тот подходил. Чёрт, да ему не хотелось оставаться с ним на одной улице! Но выбора нет. Сам он может сделать что-то не то.

- Да, пожалуйста.

Одним текучим движением мелкий оказался у его ноги. Твёрдыми пальцами ощупал мышцы вокруг скальпеля, чему-то кивнул, и взявшись за рукоять, потянул.

У Мирона перехватило дыхание.

- Всё в порядке, - сказал мелкий. - Ничего важного не задето.

- Спасибо.

И тут же навалилась слабость. Стало жарко, в глазах потемнело и в этой темноте закружились яркие звёздочки. Он стал падать в какой-то колодец. Стенки были выложены камнем, в стыках которых рос ярко-зеленый мох...

- Эй! - хлопок по щеке был словно тупой тычок. - Не спать!

Мирон пришел в себя и сел, привалившись к стене. Джинсы вымокли насквозь. Сзади - от снега, спереди - от крови...

- Ты мог бы меня убить, пока я в отключке, - сказал он наблюдая, как мелкий сноровисто втаскивает толстяка себе на плечи. Он был похож на муравья, захомутавшего шершня.

- Нет, ты дурак? - пропыхтел мелкий. - Время...

Ничего больше не сказав, он поволок толстяка куда-то в тёмный проезд. Ноги в растоптанных сапогах оставляли в снегу две глубокие борозды.

Ну конечно... - думал Мирон, поднимаясь и прыгая на одной ноге к телу тощего. - Толстяк или умер, или при смерти - поэтому его надо оттащить первым. Тощий еще жив, значит, может и подождать. Я же - величина непредсказуемая...

Снимая с тощего одежду - джинсы, толстовку, тёплую зимнюю куртку и кроссовки, он вновь представлял функции.

Странно, что не кровь и смерть выбили его из колеи. Наверное, сказался многолетний опыт хоть и виртуальных, но всё же предельно реалистичных боёв под стенами Трои.

Зато раздеть покойника - или почти покойника - а затем натянуть его не успевшую остыть одежду... Несмотря на функции, его вырвало. Как только кожи коснулась чуть шершавая ткань толстовки, а в ноздри проник чужой едкий запах, он перегнулся пополам и выблевал в снег остатки гостиничного сэндвича. Это при первых спазмах. Потом шла только желчь.

Сутулясь, натянув капюшон до самого носа, он вышел на проспект. Лучше сдаться копам, чем еще раз пережить такое. Ебись оно всё конём.

Временами он сомневался, что находится здесь. Временами казалось, что он лежит дома, в своей Ванне, а это - новая, усовершенствованная многопользовательская игра...

Только вот нога почему-то болит, как ненормальная.

Мирон перевязал рану оторванной от собственной майки полосой, и при ходьбе она больно врезалась в мышцы и всё время норовила сползти.

Яркий свет фонарей, спрятанные под масками из нанопоры лица - надо и ему раздобыть такую - Мирон бездумно шел, приближаясь к Арбату. Повязка всё-таки сползла и рана открылась, но он решил не останавливаться. К чёрту всё.

К чёрту этого злоебучего Платона с его вытребеньками, к чёрту Технозон, к чёрту мамашу-алкоголичку... Он должен подумать о себе.

- Господин Орловский?

Шорох шин по асфальту звучал беспрерывно, он к нему привык и перестал обращать внимания, и когда один из мобилей остановился рядом, даже не повернул головы. Не понял, что обращаются к нему.

Мобиль был большой - не стандартное такси, а лимузин. Такие обычно заказывают подвыпившие компании. В глубине угадывалось одна, две, три фигуры...

- Господин Орловский?

В тёмном салоне светились только белки глаз. Ничего другого - лиц, волос, одежды - видно не было.

- Идите на хрен.

Он прибавил шаг.

- Мы от вашего брата.

Медленно двигаясь вдоль обочины, мобиль походил на кита-убийцу.