Дракон для жениха (СИ) - Светлана Крушина Викторовна - Страница 104

Феи деликатно ждали в сторонке, умудрившись почти слиться с росписью стен, пока она насытится, а потом поманили ее за собой и показали ей главное чудо этого сказочного палаццо.

…Уже полчаса Ядвися не могла заставить себя вылезти из ванны, все уговаривая себя дождаться, когда вода начнет остывать. Но вода, волшебным образом, не остывала. И чувство небесного блаженства и легкости, охватившее Ядвисю в первую секунду, не проходило. О, сколько раз за время этого странного, трудного — но и такого чудесного! — путешествия она мечтала о ванной… Освободиться от тесного пропылившегося платья, распустить и расчесать волосы, смыть с себя грязь и усталость!..

Ядвися была более чем уверена, что и подруги ее в эту минуту наслаждаются долгожданным счастьем очищения. Да и мужчины — наверняка!

Брат, уж тот всегда следил за собой. Если, конечно, речь не шла об экстремальным ситуациях, таких как война или путешествие. Что до Фреза…

Ядвися невольно улыбнулась, вспомнив графа таким, каким увидела его впервые в салоне у модного писателя, а затем вызвав в памяти его же, в образе разбойника. Она еще не решила, в каком обличье Лео нравится ей больше.

Наконец, ее разморило настолько, что она едва не уснула прямо в ванной.

Тогда Ядвися с сожалением вылезла из ароматной воды (которая оставалась такой же теплой) и снова попала в заботливые руки воздушных фей, которые, очевидно, ждали за дверью. Они мигом укутали ее мягкой тканью, с ловкостью опытных камеристок просушили и расчесали волосы, заплели их в свободные косы, а после облачили Ядвисю в легкое струящееся одеяние вроде тех, что носили они сами. Посомневавшись, Ядвися решила, что это все же неглиже: для выходного платья эти полупрозрачные одежды были слишком уж… откровенными. И видимо, она угадала: феи снова подхватили ее за руки и повлекли к распахнутой постели, безмолвно приглашая отдохнуть.

При виде роскошного ложа Ядвися едва сдержала восторженный стон: так соблазнительно было уснуть в настоящей кровати, после ночевок на твердой земле. Уже не думая ни о чем и нисколько не волнуясь о будущем, она нырнула под пушистое невесомое одеяло и уснула, не успела ее голова коснуться подушки. Феи заботливо поправили одеяло и бесшумно покинули Ядвисины апартаменты, тихонько прикрыв за собой двери.

А вот ее брат и не надеялся уснуть в эту ночь (впрочем, ночь ли?

Приехали-то они еще по свету, и пан Иохан вовсе не был уверен, что за окном стемнело). Он так же тщательно вымылся, хотя не позволил себе ни одной минуты понежиться, и отказался от шелкового шлафрока, предложенного ему феями:

— Извольте вернуть мою одежду.

Феи как будто заколебались и принялись безмолвно совещаться между собой.

Пан Иохан ждал, замотавшись в отрез ткани, достаточный для того, чтобы сшить пару-другую бальных платьев. Присутствие фей его нисколько не смущало: присмотревшись к ним хорошенько, он решил, что эти существа не имеют пола и даже, пожалуй, не имеют ясного понятия о различиях полов.

Возможно, это были истинные драконы, никогда не контактировавшие тесно с людьми и не успевшие усвоить их понятий.

Одежду ему вскоре принесли — не его собственную, истрепавшуюся и уже ни на что не похожую, — но вполне приличную и почти привычную: рубашку, сюртук, брюки, — все идеально подогнанное по фигуре, словно шитое у хорошо знавшего его портного, хотя и несколько странного кроя. Пан Иохан оделся сам, отказавщись от услуг фей, и попросил оставить его одного.

Воздушные создания, помедлив, все же удалились, наспоследок недвусмысленными жестами посоветовав ему лечь в кровать и отдохнуть.

Ложиться он не стал, сел в кресло у полускрытого портьерой окна. Его потряхивало в ожидании встречи — он надеялся, что скорой — с Великим Драконом. В голове мешались, сталкиваясь, самые разные мысли: в каком обличье Дракон предстанет перед ним? что захочет сделать с человечишкой, посягнувшим на его драгоценную сестру? что пан Иохан будет отвечать ему?

Последний вопрос тяготил барона больше всего.

Он пытался подобрать слова, которые объяснили бы, что произошло между ним и Улле. Что барон увидел в Улле, и что она увидела в нем… впрочем, что Улле увидела в нем, пусть она рассказывает сама, ему бы с собой разобраться. Нужные слова на ум не шли. Все объяснения казались пошлыми и глупыми. Вот если бы Великий Дракон заглянул в его мысли! Ведь сестра его владеет этим искусством, значит, и ему чтение мыслей должно быть подвластно. Впрочем… пан Иохан коротко рассмеялся и помотал головой.

Если он сам не может в себе разобраться, что поймет в сумятице его мыслей не-человек — дракон, пусть даже и великий? Что он понимает в людских страстях? Кроме того, в мыслях барона он неизменно наткнется на образ королевны Мариши и на связанный с ним хаос чувств. В каком свете предстанет перед ним пан Иохан? Легкомысленным кутилой? Или кем похуже?

Никогда раньше он не занимался самокопанием так долго и с таким рвением.

А главное, без всякого видимого результата. Только напрасно потратил время, измучился и заработал головную боль. Чтобы отвлечься, пан Иохан встал и отодвинул в сторону тяжелую портьеру, расшитую стилизованными то ли перьями, то ли листьями. За окном дышала бахратно-черная ночь, подсвеченная красноватыми и золотыми фонариками, разбросанными по саду.

Словно ожидая появления барона, в небе вдруг вспыхнули и рассыпались бриллиантовыми искрамигигантские огненные цветы, завертелась карусель серебряного пламени: над городом драконов расцвел невиданной красоты и пышности фейерверк. Ошеломленный, пан Иохан безмолвно наблюдал за буйством огней над парком. Финальным аккордом пронеслась над садом огромная огненная птица, на минуту озарив небосклон алыми и золотыми переливами. Птица была как живая, с роскошным павлиньим хвостом, с венчиком из перьев на маленькой изящной головке, и неслась она, казалось, прямо на барона, так что он невольно отпрянул от окна. Но едва не чирканув брюхом по верхушкам деревьев, птица погибла во вспышке света, на мгновение превратив ночь в яркий день, и пролилась сияющим серебряным дождем на оцепеневший сад. Город охватила тьма. Пан Иохан подождал еще немного, не последует ли продолжения, но ночь снова была тиха и безмолвна.

Он отступил от окна, размышляя, каждый ли день правители города устраивают такое феерическое представление, или это только сегодня, в честь прибытия высокой гостьи с сопровождением, и тут в дверь постучали.

Фреза принесло посреди ночи, с каким-то даже облегчением подумал барон.

Тоже, наверное, не может заснуть, или очень уж сильно впечатлился огненной птицей.

— Войдите, — громко сказал он.

На пороге возник мужской силуэт, и он сразу узнал пана Катора. Этому-то что нужно?

— Вы не спите, — без малейшего удивления констатировал дракон. — Хорошо.

Даю вам минуту привести себя в порядок, и пойдемте.

— Среди ночи? Куда?

— А вы разве собирались ложиться? — пан Катор окинул барона оценивающим взглядом. — Или у вас имеются иные планы?

Пан Иохан молча поправил перед зеркалом галстук, пригладил волосы, стряхнул с жилета невидимые пылинки.

— Я готов. Но куда мы пойдем?

— Великий Дракон приглашает вас для разговора наедине.

А ему-то чего не спится? чуть было не ляпнул пан Иохан, но сумел вовремя прикусить язык. Нужно быть сдержаннее, разговор предстоит нелегкий.

— Ведите.

Утром Ядвися проснулась под нежный звон колокольчиков. Несколько минут, не открывая глаз, она лежала и вслушивалась в затейливые переливы: колокольчики вызванивали незнакомую сложную мелодию, а Ядвися вспоминала вчерашний фейерверк. Потом она вдруг вспомнила, какой сегодня предстоит день, решительно откинула одеяло и села в постели. Портьеры были раздвинуты, в комнату мощно лился золотой солнечный поток.

Стоило Ядвисе спустить ноги на пол, нашаривая туфли, как тут же объявились неутомимые феи. Они помогли ей умыться (Ядвися уже почти не удивилась, обнаружив, что в кране имеется проточная вода, причем и холодная, и горячая!) и разложили перед ней платье, в котором, очевидно, здесь принято было ходить. Ядвися с сомнением оглядела одеяние, мало чем отличающееся от надетого на ней неглиже: легкое платье со множеством драпировок и с богатой вышивкой бисером, а к нему — кушак, который полагалось завязывать, как оказалось, под самой грудью. И никаких тебе корсетов, нижних юбок и турнюров. «Фу, стыд какой», — шептала Ядвися, натягивая тончайшие шелковые чулочки.