Вратарь 2 (СИ) - Билик Дмитрий - Страница 56

– Брат, ты же не считаешь, что он скажет что-нибудь дельное? – возразил ему Ворчун.

– Один раз мы не захотели слушать Седьмого и потеряли две кузни с Интуриями! – крикнул кто-то из Инструкторов.

Сказал и тут же закрылся, чтобы его нельзя было прощупать по эманациям. А у меня будто электрическим током пробило. Здесь, в самом Сердце Ядра, одному из Старших смели перечить. И далеко не равные ему. Видимо, Ворчун находился не в меньшем шоке, потому что у него отнялся язык. Арей заметил это и взял инициативу в свои руки.

– Что ты хочешь сказать, Седьмой?

– Я знаю, как закончить войну прямо сегодня. Знаю, как победить иномирцев.

– Интересно, что же есть у тебя такого, чего нет у нас? – наконец нашел подходящие слова Ворчун.

– Она, – указал я на Рис.

– Что ты задумал, Седьмой? – сердито спросил Ворчун, когда все Инструкторы покинули донжон. По моей просьбе, само собой. – Невозможно закончить войну усилиями одной Ищущей.

– Конечно, невозможно, Брат, – согласился я.

– Тогда какого… – Старший не смог подобрать подходящего слова, поэтому лишь шумно выдохнул. – Что ты здесь устроил?

– Закинул наживку, чтобы поймать крупную рыбу. Я думаю, что среди Инструкторов есть предатель. Ну, или сочувствующий Молчуну. Вы и сами догадываетесь о том, что ряд Вратарей, так сказать, работает на две стороны.

– Почему Инструктор? – спросил Добряк.

– Молчун всегда в курсе всех наших дел. Только мы покинули Ядро, сразу же на него совершено нападение. Пошли отбивать атаку на Отстойник, лишились главной Ямы. Конечно, можно допустить, что Старшему, бывшему Старшему, – добавил я, почувствовав эманацию недовольства, исходящую не только от Ворчуна, – невероятно везет. Но мне кажется, все гораздо проще.

– Сказать по правде, у нас были определенные подозрения на этот счет, – кивнул Арей. – И мы тоже допускали подобную вероятность.

– Но ничего не сделали?

– Это всего лишь предположение, – отмахнулся Ворчун.

– Вот я и предлагаю его проверить.

– Многие из Инструкторов являются Вратарями не одну сотню лет, – продолжал будущий Агонетет, – мы не можем оскорбить их своим недоверием.

Я лишь пожал плечами, не сочтя нужным отвечать что-либо вменяемое на эту глупость.

– Какова твоя реальная цель? – спросил Арей.

– Молчун. Если все выгорит, я смогу его убить. И захватить Керрикон.

– Ты? Брата? – Ворчун разве что не рассмеялся. Он всем своим видом показывал, что дальнейший разговор не имеет смысла.

Я же неторопливо достал Грам и медленно направился к Старшему Брату.

– Стой где стоишь, Седьмой, – в руках Ворчуна тут же появился меч.

– Почему ты волнуешься, Брат? Каждый Старший по силе равен друг другу. И если я не смогу ничего сделать Молчуну, то, получается, и тебе.

– Хватит! – рявкнул Арей. Надо же, никогда не видел его таким. – Прекращай эту комедию. Ты знаешь, какой силой обладает этот клинок. Хорошо, у тебя есть оружие, способное убить Брата, но как ты выполнишь задуманное?

– Мы приманим Молчуна. Он знает, что с недавних пор Рис обладает определенными способностями в управлении иномирцами. А когда увидит, что она направляется к червоточине в окружении небольшого отряда Вратарей, и твари ее совершенно не трогают…

– Он подумает, что информация о конце войны, которая дошла до него, правдива, – сказал Арей.

– А у одного из этих Вратарей будет Грам, – довольно улыбнулся я. – Остается лишь несколько деталей. Я торжественно «передам» его Ворч… будущему Агонетету, а тот продемонстрирует меч перед сражением.

– Не лучше ли действительно отдать Грам кому-нибудь из Старших, чтобы осуществить задуманное? – поинтересовался Ворчун, явно смягчившись после слов о своем неминуемом агонететстве.

Все одновременно повернули головы к нему, а я очень сильно сдерживался, чтобы не сказать ничего о тупости Брата. Пришлось чувствовать себя злым гением с зашкаливающим ай-кью, который объяснял пример сложения первокласснику.

– Эманации. Молчун знает всех Вратарей в Ядре, но поймет, кто перед ним, даже если вы переоденете свои красивые доспехи. Поэтому стоит выставить самого хилого из Вратарей, победить которого не составит особого труда. Меня. Ну, и еще можно дать пару отступников на подстраховку.

– Одно перемещение, удар, обратное перемещение, – не сдавался Ворчун. – Ты не успеешь даже поднять меч, прежде чем смертная будет мертва.

– Об этом я тоже подумал. Мы возьмем одно антисердце из вашего арсенала.

– О чем ты? – спросил Арей, но я почувствовал колоссальное напряжение в его тоне.

– Тюрьма, донжон – в них нельзя переместиться. Невозможно уйти в любой из миров. Природа этого явления всем вам хорошо известна. И, думаю, именно Молчун поведал ее Ищущим. Тем самым паллам, что заперлись в крепости на отшибе Вселенной и клепали чудо-артефакты. Стал, так сказать, Прометеем, только со знаком минус. Ну, что скажете?

– Оставить донжон без защиты, – покачал головой Добряк, подтверждая мои подозрения о наличии антисердец.

– А что здесь охранять? Стены? Ладно, – быстро сдался я, – тогда тюрьму. Как я понял, в ближайшее время там никого не будет.

Я чувствовал гнев Ворчуна. Ох, как бы он хотел сейчас закинуть меня обратно в этот каменный мешок. Вот только ситуация повернулась в противоположную сторону. Теперь подобного делать ну никак нельзя. Я в присутствии всех Инструкторов заявил, что могу закончить войну. Если обделаюсь – Ворчуну же лучше. Можно списать по-тихому псевдогероя в утиль. Если я погибну – так просто замечательно. Ну, а вдруг все получится – умрет последний кандидат на Ядро. Куда ни кинь – везде одни сплошные плюсы. Поэтому и терпел Старший мою наглость.

– Заметьте, я даже не спрашиваю, откуда у вас появились антисердца.

– Ком. Так мы называем его, – сказал Арей, заходя за спину Ворчуну.

Он выудил из трона (надо же, там, оказывается, была ниша) то самое антисердце, только чуть больше тех образцов, которые я наблюдал. Однако, когда бывший Агонетет приблизился ко мне, стало понятно, насколько оно огромное. Точнее он. Как Арей называл этот артефакт, Ком?

– Это случилось очень давно. Когда странствующих Ищущих, называемых богами, было намного больше. За одну неделю мы потеряли несколько молодых Вратарей в стычках с ними. Их Сердца удалось сохранить, но они оказались сильно деформированы. И не годились для дальнейшего использования.

– И ты решил сделать из них нечто новое?

– Не я. Брат.

Почему я не догадался, что за всем стоит Молчун? Какая-нибудь гадость – Молчун, какая-нибудь тупость – Ворчун. Это стоит знать, как таблицу умножения.

– Он сказал, что раз Сердца нельзя использовать, то можно поэкспериментировать. Инструментов Создателя у нас было вдоволь и вот получилось это. Соединенные Сердца действительно стали артефактом, только обратным изначальному. Видимо, сплетенные вместе они нейтрализуют действия друг друга. И чем их больше...

– Тем больше площадь воздействия, – догадался я.

– Все так. Как только мы сделали несколько Комов, я понял, что ни к чему хорошему это не приведет. Нельзя, чтобы Ищущие знали о существовании подобных артефактов.

– Иначе бы началась настоящая охота на Вратарей, чтобы обезопасить себя от вашего же внезапного появления.

– Именно. И нам это удалось. Старшие Братья вняли моей воле. У нас осталась лишь пара образцов. А спустя века инструменты Создателя были утрачены. И вопрос закрылся сам собой.

– Ага, потому что у Молчуна на сей счет имелись свои планы. Он нашел отмороженных смертных, передал им якобы утраченные инструменты, и те стали клепать артефакты на краю Вселенной. И Комы в том числе. А сам стал готовить почву для переворота. Признаться, я даже восхищаюсь его упорством. Ладно, что вы скажете, Братья, относительно моего плана?

Я думал, что выкобениваться будет только Ворчун. Да и то так, для виду. Хотя бы потому, что план уничтожения Молчуна исходил именно от меня. Но реальность удивила. Арей проголосовал за, Ворчун занял нейтральную позицию, а Добряк высказался резко против. Бла-бла-бла, опасно, бла-бла-бла, очень опасно. Такое ощущение, что это ему пришлось бы лично пробираться сквозь тварей к червоточине.