Проклятый код (СИ) - Шмокин Дмитрий Анатольевич - Страница 61

— Как гора с плеч. Пойду, умоюсь и приведу себя в порядок. Не хочется предстать перед твоей красавицей женой в таком виде.

Я откинулся в кресле пилота и закрыл глаза, мне хотелось отдохнуть. Все события последних дней пронеслись в моей голове одной бесконечной лентой. Мне было горько от того что мне не удавалось чаще общаться с Мюриэл. Я думал о том, как ей одиноко там, на предгорьях горы Маунт-Худ и всячески гнал от себя мысли, что ей может угрожать опасность. В эти последние дни я практически не использовал нейромод.

Я обратился к нему.

— Что в имени моем тебе? — ответил Атрайе.

Я почувствовал, знакомый прилив тепла и увидел сияние. Мне стало легче и спокойнее. От повреждений оставленных излучателем персекутора на ступенях венского университета не осталось и следа. Я пребывал в пространстве, созданном Атрайе двигаясь в потоках его лучей. Миллионы нейронов вокруг моей человеческой личности змеились, тонкими линиями извиваясь синусоидами, создавая причудливую волновую поверхность.

Меня внезапно, что-то тряхнуло. Волны испрямились в линии и точками исчезли в бесконечном пространстве.

Надо мной стоял Гаетан Дефоссе.

— Георг, мы на подходе. Наш самолет выпустил шасси. Диспетчер из Бостона посылает нас на полосу небольшого регионального аэропорта Грин. Примерно в восьмидесяти милях от самого Логана. Ситуация такая же как и была когда-то после одиннадцатого сентября. Воздушное пространство частично перекрыто. Протоколы безопасности ужесточены, — он показал на звено истребителей в воздухе, — тут тоже все не просто. Если что не так эти ребята раздумывать, долго не станут.

Аэроджет заметно сбросил скорость и пошел на снижение. Но тут произошло то, что мы с Дефоссе больше всего опасались. Диспетчер аэропорта Грин, сообщая нам скорость ветра, полосу для посадки, вдруг замолк на полуслове. На панели управления погасли светодиодные огни, экраны навигации и основной пилотажный прибор не подавали признаков жизни. Мы услышали, как турбины двигателей продолжая издавать характерный звук стали работать заметно тише и наконец, замолкли. Было слышно лишь звук воздушных потоков обтекающих корпус аэроджета и завирающиеся потоки на стойках шасси.

— Похоже, твоя подружка все же решила нас покинуть раньше времени, — спокойно пробормотал Дефоссе, — и если это так, то нам надо готовиться к очень серьезным неприятностям.

Действительно перед нами в обратной последовательности, как это было два часа назад, из миллионов частиц снова собралась Квадра.

— Меня срочно отзывают.

— Мы уже это поняли, милашка, — нервно усмехнулся Гаетан, — только ты не находишь что ты слишком рано нас покидаешь. У тебя нет желания немного задержаться?

Но она словно его не слышала.

— Квадра мы можем разбиться, — сказал я, — ты не могла бы сначала посадить самолет…

— Нет, — твердо ответила она, — я нужна своему Создателю. А в данный момент мне нужен один из них, — она показала на один из истребителей воздушного звена.

— Вот же черт! — вздохнул Дефоссе, — будь он проклят твой Создатель, нас в скором времени размажет об поверхность земли.

— Это так, Квадра, — подтвердил я.

Квадра показала на панель.

— Указатель вертикальной скорости, указатель курса и путевого угла, находятся в стабильном положении. Я оставила закрылки и механизацию крыла в таком положении, что воздушное судно будет в режиме планирования, и рассчитала точную скорость, с которой вы безопасно сядете на вторую взлетно-посадочную полосу. Embraer Supersonic Aerojet SF 3000 очень хорошо спроектирован, он выдержит удар о поверхность.

Мы услышали громкий звук приближающегося самолета. Нас обогнал один из истребителей, он покачал крыльями приказывая снижаться, следуя за ним.

— Если мы не грохнемся со всей силы о твердь земную, то нас совершенно точно собьют, — между делом заметил Гаетан, — мы молчим, не отвечая на запросы этих ребят, ведем себя странно, теперь мы уже мишень, — констатировал он.

Истребитель в подтверждение его слов перестроился слева от нашего борта и качнул правым крылом вверх, показывая целый арсенал ракет класса «воздух-воздух».

— Все это я называю «последнее предупреждение», — философски прокомментировал действия пилота истребителя мой друг, — думаю его палец уже на гашетке.

— Мне пора, меня отзывают, — сказала Квадра, — моя миссия окончена.

— Да, милашка иди, чего уж там… — весело сказал Дефоссе, — дверь только не забудь за собой притворить, а то к нам может залететь один из подарков висящих под крылом соседа.

— Прощай Квадра, — сказал я.

Она подошла к стенке нашего самолета и начала рассыпаться на мельчайшие частицы. Они все исчезли, пройдя сквозь обшивку аэроджета. Мы увидели из окон кабины, как темное облако частиц обволокло прозрачное стекло кабины истребителя и через долю секунды проникло внутрь. Выпуклое стекло неожиданно окрасилось кровью погибшего пилота в красный цвет. Истребитель поднял острый нос, резко уйдя вертикально вверх, сделал «полупетлю», перевернулся, раскрылись лепестки сопел, выводя самолет в режим форсажа. Раздался грохот и истребитель, быстро набирая скорость, исчез за горизонтом.

— Не хотел бы я оказаться у нее на пути, — задумчиво сказал Гаетан, — не зря вся эта свора мерзавцев с улицы Мортен, так перепугались когда узнали о создании таких существ. Небось, мечтали заполучить в свое распоряжение, чтобы обтяпывать свои грязные делишки, — он повернулся ко мне, — а вот наши дела хуже некуда. Давай пристегнёмся. Мне очень не хочется быть размазанным по внутренней обшивке при ударе об землю.

Удар о поверхность взлетно-посадочной полосы был достаточно сильным, но корпус Embraer, как и говорила Квадра, его выдержал. Аэроджет на всей скорости понесся по полосе, даже не думая останавливаться.

— Надо как-то тормозить, — озабочено предложил Дефоссе, — есть какие-нибудь соображения?

— Я не умею управлять самолетом, — ответил я.

— Я это уже заметил, черт возьми, меня тоже этому не учили, нас лишь выкидывали из самолетов с парашютами или десантных капсулах… Но если мы не затормозим нас вынесет за пределы взлетного поля, а там мы налетим на какое-нибудь строение и все, пиши пропало.

Я активировал нейромод и направил его воздействие на изменение структуры костной и мышечной ткани своего друга, чтобы в случае удара минимизировать ущерб нанесенный организму. Он удивленно посмотрел на меня, понимая, что я делаю.

— За заботу благодарю, но, черт возьми, Георг, нам надо тормозить! — в ответ на мои манипуляции заорал он.

Он, чертыхаясь и кляня Квадру, стал искать механизм торможения.

— Педаль, — закричал Гаетан, — одна чертова педаль! Это может быть только тормоз!

Он со всей силы вдавил педаль под своей ногой в пол. Раздался страшный скрежет и грохот, корпус самолета задрожал, треск обшивки перемежался с визгом тормозов. Самолет резко потерял скорость, через некоторое время раздался хлопок, последовал сильный удар, зубодробительная тряска подбрасывала нас в креслах, едва не срывая ремни, которыми мы были пристегнуты. Корпус самолета стал разворачиваться циркулем, наконец, он завалился на один бок, переломив крыло, остановился. Аэроджет все же вылетел с бетонного покрытия взлетно-посадочной полосы, снес небольшую часть ограждения, но к тому моменту уже потерял скорость.

Мы сидели в полном молчании несколько секунд.

— Живы, черт возьми, — выругался Дефоссе, — мы живы.

Он осмотрелся по сторонам.

— Вот что приятель, давай вставай и двигай отсюда поскорее. Я останусь здесь.

— Зачем? — удивленно спросил я.

— А затем, что скоро здесь будут аварийные службы и службы безопасности. Я очень не хочу, чтобы они обнаружили тебя здесь.

Видя, что я хочу что-то возразить, он перебил меня.

— Ты похож на человека, но пойми, тебя раскусят, что ты проклятый спаун очень быстро, и ты не доберешься до своей жены никогда. Я же человек. Никто не будет меня убивать или вживлять в голову проклятое нейронное дерьмо.