Ночь упавшей звезды (СИ) - Медянская Наталия - Страница 6

-- И еще какие...

-- Ну, извини, Тему, я как-то в душу элвилин не лезла, чтобы знать... А откуда ты приехала? -- спросила я, припоминая... О, кажется, у меня в сумке есть долбленка с маслом. Только вот добраться бы до сумки этой.

Покончив с едой, я взялась приводить в порядок кирасу и сапоги.

-- Тему, ты можешь проводить меня... ну, где мы были... к мевретту? Мне надо оттуда сумку и клеймору забрать. Ну, и сказать "спасибо", видимо. И тебе спасибо.

Я глубоко вздохнула.

-- Мне здесь переночевать разрешат? А потом я дальше пойду.

-- А я -- с Венисской долины. Я с папой приехала. Только меня на войну не пускают -- хотят в тылу оставить лекарем, -- девочка нахмурилась. -- Но я все равно сбегу. А ночевать можешь со мной, в библиотеке... А куда ты пойдешь-то? К давним? Там тебя живо возьмут, как узнают, что ты у нас была.

Я уронила сапоги себе на ногу. Кажется, до меня стали доходить намеки этого... лилейного... насчет книг и детей... Так что даже вопрос о войне показался не столь уж важным. Ну, хорош! Не мог прямо... элвилин!..

-- Да откуда твои давние узнают, что я у тут была? Венисская долина... а где это? И... война? С кем? -- забросала я вопросами девочку, сгребая вещи.

-- Ну, давай, по дороге расскажешь. Веди меня к этому... Мамочке...

Девочка колебалась.

-- Ну... ладно, пошли. Только... я тебе дверь только покажу. Мне на глаза ему лучше не попадаться.

Тему глубоко выдохнула и потянула меня в коридор.

-- Война с кем? С кругло... давними, конечно. Только не думай, что мы ее начали! Это они... Тут, в Дальнолесье, тихо. И мевретты вот решают, что им делать... Алиелор Сианн, племянник Мадре который, войны не хочет: у него невеста из ваших. Он Идринн, еще одного мевретта, в заложницы взял, а дядя его за то чуть не повесил...

Так, Сианн... тот самый, которого отправили выяснять правду обо мне. Считать это для него наградой или наказанием, вот что интересно?

-- В общем, пока не решат мевретты с войной -- тебе тут жить придется, с нами.

Похоже, это Темулли даже радовало, а меня вот -- ни капельки.

-- И пешком отсюда неделю выбираться! -- пугала меня она. -- Правда, можно коня украсть... -- в предчувствии очередной забавы глаза зеленоволосой сверкнули. Но она тут же опять тяжело вздохнула. -- Не, не выйдет после лука-то... А еще деревья кусачие в Дальнолесье растут, ловушки, чудовища всякие... и говорят, что любого человека в лесу хватать приказано...

Мне показалось, кто-то осторожно шагнул за украшавшую коридор скульптуру лучника. Я сказала об этом Темулли, но зеленоволосая продолжала вещать упоенно:

-- И не думай! Мадре знаешь, какой... зверь. Он меня за свой лук... вздернет. Точно!

-- Кажется, об этом мы уже говорили, -- с досадой пробормотала я. Отчего-то мне неприятно было слышать о лилейном гадости. Ну, сказанные мной не в счет. -- Ты его только с позавчера знаешь, и уже решила, что зверь? Или я что-то путаю? По мне -- такого пальцем перешибить можно, -- я взмахнула сапогами, зажатыми в левой руке. -- Ну и замчище тут: без кружки осеннего меда не разберешься... ой, ты меня не слушай. Негоже лилиям прясть, а девушкам пить.

-- А я говорю -- зверь! Грозны-ый, ужас. Он даже собственного племянника не пожалел... почти, -- остроухая сделала страшные глаза.

-- Ох, Тему-Тему, -- покачала я головой и подхватила кирасу, так и норовящую выскользнуть из объятий. -- У тебя воображение разыгралось? Или сказок страшных нарассказывали? Нет, мне Одрин страшным не показался. А вот кормят его точно плохо: бледный, как убывающая луна.

-- А вот и нет! Как вбил себе в голову, что племянник его предатель, так чуть его успокоили. Да любого в замке спроси! Да я... Да он и меня бы. За лук этот свой... только деду Звингард вступился.

-- Кх-кхм! -- раздалось грозное, и из-за скульптуры выплыл Мадре.

-- Во-первых! -- сказал он, пристально глядя на Темулли. -- Я тебя вешать не собирался... Во всяком случае, до этой самой минуты. Во-вторых -- тебя уже обыскался Звингард. А в-третьих -- Мадре надулся и перевел взгляд на меня -- у нас вообще-то военное положение, и обжираться, когда элвилинский народ недоедает, не к лицу мевретту.

-- А что значит "до этой минуты"?! -- Темулли проворно шмыгнула мне за спину.

-- Извините, -- ядовито произнесла я. -- Если бы я знала, что элвилинский народ голодает, то не стала бы объедать вашу кухню. Впрочем... в ваших покоях в моей сумке лежат хлеб и колбаса. Могу пожертвовать их в пользу голодающего, то есть, вас, мевретт, -- я как можно изысканней поклонилась, таки уронив кирасу и сапоги и въехав лбом в статую элвилинского лучника, где до того скрывался этот коварный негодяй. И застыла с ней в обнимку. Как-то не хотелось второй раз за день оказаться у ног этого обаятельного... -- Да чтоб он пропал! -- последнее я выкрикнула в сердцах, не сдержавшись и жалея, что вовремя не прикусила себе язык.

-- Кто пропал? -- пробормотала Темулли. -- Сейчас пропаду я...

-- Так! Всем молчать! Стоять смирно, произведение искусства обнимать прекратить! -- гаркнул вышедший из себя Мадре. Потом успокоился немного и чуть тише спросил: --Какая еще колбаса? Как вы себя чувствуете?

-- Колбаса у меня в сумке, у вас в кабинете, -- прошипела я. -- Не могу его бросить, статую вашу, я тогда рухну. Спасибо, что озаботились моим здоровьем. Лбом двинулась о ваше... произведение искусства... -- я отважно оторвала левую руку от мраморного лучника и ощупала ссадину, легшую поверх старой. На пальцах осталась кровь.

-- Ой, мевретт! -- испугалась Тему, -- ухватив Одрина за руку. -- У нее кровь! Что делать?

-- Так, -- снова строго произнес Мадре и, подойдя ко мне, без лишних слов обхватил за поясницу:

-- Да отпустите уже лучника! Я хоть и некормленый, и на лилию похож, дотащить вас до кабинета в состоянии.

-- Идите... к лешему! -- не отпуская статую, выкрикнула я. -- Вы не в моем вкусе, а значит, на руках носить меня нечего. Я потом сама... по стеночке... оу...

-- Тебе плохо? -- робко спросила Тему. -- Ты падаешь?

-- Ага, падает -- Мадре оторвал меня от пола и сурово посмотрел в глаза: -- Ну! Так и будем тут стоять, или вы уже возьметесь за меня двумя руками?

-- Зря надеетесь, -- сказала я обреченно. -- Тему, забери жак и сапоги, они легкие...

Реветь хотелось. И колотить непрошенного помощника по груди, чтобы звон пошел. Но я только прикрыла глаза.

Тему подняла кирасу:

-- У-у... легкая... как ведро с водой.

Мадре вздохнул, подхватил второй рукой статую и попытался оторвать от пола. Скульптура угрожающе покачнулась, мевретт потерял равновесие. В момент, когда он уже летел вниз, все еще не выпуская меня из рук, до него дошло, что он немного переоценил свои силы. Скульптура упала рядом, и по каменному полу загремели мраморные осколки.

-- А-ай!!! -- сказала Темулли достаточно тихо, чтобы услышали все в районе мили. -- А вы это... живы?

-- Я -- да, -- я мрачно сощурилась, -- а он, -- я приподнялась, легонько пошлепала мевретта по щекам и сползла на пол, в обломки несчастного лучника. Потом кое-как встала на колени и протянула Одрину руку. -- Вставайте. Пол холодный.

К месту происшествия приблизился чуть запыхавшийся Люб: в самом деле, ну куда ж без него? Без особого восторга огляделся и поинтересовался, имея ввиду осколки:

-- Ой... А это что было?

Мадре приоткрыл один глаз и недоуменно уставился на меня, эхом повторил:

-- Ой. А что это было?

Потом посмотрел вверх:

-- Вот умели ж наши предки ваять действительно изумительные потолки...

-- Это господин мевретт с Аррайдой... упали, -- хихикнула Темулли.

-- Тему, по-моему, у мевретта с головой не в порядке, -- горестно сообщила я. -- Кинь кирасу и принеси воды, будем лечить.

Рыжий мальчишка кашлянул, привлекая внимание к себе:

-- Так чего у вас?

-- Упали они, говорю, -- пояснила зеленоволосая снова, уже убегая на кухню.