Укрощение строптивой (СИ) - Фарди Кира - Страница 26

— Девушка, — голос гостьи звучал холодно, и у меня немного отлегло от сердца, — вы не могли бы оставить нас одних?

Я вздрогнула и замерла с поднятой рукой, но ее слова относились к моей соседке.

— Какого хрена? — грубо ответила Анжела. Она обычно за словом в карман не лезла. — Я в своей комнате. Куда я пойду в такую рань? И вообще! Почему сторож пропускает посторонних?

— Будьте любезны, — в тоне матери Антона звенел металл, — нам с Маргаритой нужно поговорить. Я вам заплачу.

Она открыла изящную сумочку и вытащила кошелек, откуда достала стодолларовую бумажку. У Анжелы зажглись глаза.

— Хорошо, разговаривайте, — буркнула она и выхватила из пальцев Анны Анатольевны деньги.

Я смотрела на происходящее и не верила своим глазам. Что происходит? Зачем мать Антона притащилась ко мне в такую рань?

Но эта пауза помогла мне прийти в себя. Я нашла спортивки и футболку, быстро переоделась и теперь с замиранием ждала начала разговора.

Анна Анатольевна снова полезла в сумочку, достала конверт и положила его на стол.

— Что эт-т-о? — заикаясь, спросила я.

— Деньги, милочка. Очень хорошая сумма за небольшую услугу.

— К-к-акую? — меня уже трясло, зубы выбивали чечетку.

— Оставь моего сына в покое. У него впереди блестящее будущее. Я не хочу, чтобы красотки, подобные тебе, помешали ему.

— Но… — у меня перехватило горло, и я закашлялась. — Я к нему не пристаю. Это он за мной бегает.

— Ну, это понятно. Он молод, горяч, гормоны играют. Вот я тебя и прошу. Не хочу, чтобы он привык.

— Анна Анатольевна, вы только за этим и пришли? — тихо спросила я.

Неожиданно страх прошел, а в груди начала закипать злость. Я не собиралась ссориться с матерью Антона и очень надеялась, что она пришла в такую рань потому, что всю ночь не спала и строила планы, как от меня избавиться. Но чутье мне подсказывало, что это не так. Эта холодная и расчетливая женщина специально застала меня врасплох, чтобы ее давление сработало на все сто процентов.

— Конечно. Больше мне с тобой не о чем разговаривать.

Она встала и направилась к двери. Я вне себя от злости кинулась к столу, ручкой (противно было прикасаться) толкнула конверт.

— Это заберите. Мне ваши деньги не нужны.

Мать Антона усмехнулась.

— Мало, что ли? А у тебя, милочка, губа не дура. На пять тысяч долларов ты можешь прилично одеться. Снимешь, наконец, это тряпье. Может, еще и папика какого-нибудь подцепишь.

— Чт-о-о-о? Как вы можете? Уйдите, иначе я за себя не ручаюсь.

— А что сделаешь? — улыбнулась краешками губ Анна Анатольевна. — Ты у нас еще и хулиганка?

— Пожалуйста, уйдите! — я не выдержала и заплакала.

Вернее, предатели слезы сами покатились по лицу. Я глупо всхлипывала и судорожно вздыхала, пытаясь остановить истерику.

— Ну-ну! — она откровенно издевалась надо мной. — Мало? Возьми еще.

Из сумки показался другой конверт и лег сверху на первый. Это стало последней каплей. Я схватила деньги в горсть, подлетела к подлой женщине и запихала их к ней в сумочку.

— Ты что делаешь? — повысила голос она. — Охрана. Помогите! На меня напали!

В комнату влетела моя соседка и сторож, будто подслушивали под дверью.

— Убирайтесь! И больше здесь не появляйтесь. Дядя Вася, проводите гостью, — я старалась говорить так же тихо, как и она, но едва сдерживала крик.

Анна Анатольевна отряхнула пальто, закрыла сумочку и подошла ко мне почти вплотную.

— Надеюсь, ты меня услышала. Не хочешь денег, не надо. Нищая, но гордая. Пусть! Но сына моего оставь в покое! Иначе…

— Это вы ему скажите.

— С ним я разберусь сама.

Она вышла, а я упала ничком на кровать и расплакалась навзрыд. Так меня еще никто не унижал. Естественно, разве мог Антон вырасти нормальным человеком в такой семье!

Дорогу домой мы ехали молча. У маман бывает такое, когда она находится в полной прострации. В такие моменты она размышляет о жизни. Мне кажется, я ее немного озадачил. А может, и сильно. Не зря же она на днях заговорила о помолвке. Нет уж, выкусите, дорогие родители! Не собираюсь жениться в двадцать один год. Я ещё погулять хочу.

Память тут же услужливо подсказала: а как же спор? Что делать будешь? Обещал влюбить в себя Риту так, чтобы согласилась выйти замуж. Блонди даже свадьбу планировал сделать понарошку. Ситуация та ещё! Если сначала было прикольно обсуждать условия пари, то теперь мне они были совсем не по душе. Обманывать Риту не хотелось.

«Завтра расскажу ей о споре. Точно! И пошёл Блонди лесом! Плевать на него!»

Я закрыл глаза и представил свою будущую жизнь. Странное дело, рядом всегда оказывалась Рита. Эта девчонка завладела моим телом, которое реагировало на неё без согласия хозяина, то есть меня.

Отец ждал нас в гостиной.

— Аня, что случилось? — бросился он к маме.

— Пусть тебе Антон расскажет, — ответила она и сразу пошла к себе.

— Так, сын, опять довёл мать! — отец сурово сдвинул брови.

— Пап, не парься! Ерунда получилась.

Я, не вдаваясь в подробности, рассказал о вечернем приключении. Отец сначала качал головой, потом засмеялся:

— Ты свой день рождения на всю жизнь запомнишь.

— Это точно!

— А девушка хотя бы красивая?

— Прелесть просто! — неожиданно вырвалось у меня.

— Неужели лучше Маши?

— Даже сравнить нельзя! Нет, Машка — настоящая фотомодель, спору нет, но у неё холодная красота, стандартная, что ли. А Рита…, — я говорил взахлёб и не мог остановиться. — Она живая. Пап! Она живая! У неё глаза, словно озера с прозрачной бирюзовой водой. Я как посмотрю в них, так и залипаю, оторвать взгляда не могу. И волосы немного вьются. Знаешь, такие милые кудряшки по краям лба. А когда она сердится, они трясутся, будто тоже недовольны. А ещё она боевая малышка. Чуть что — в драку готова кинуться за правду. Ничего не боится!

Все это я говорил, бегая по холлу от возбуждения и размахивая руками. На секунду остановился и тут только поймал любопытный взгляд отца. Он смотрел на меня, наклонив голову, пристально и с усмешкой.

— Антоха, признайся честно, — наконец тихо сказал он, — влюбился?

— Я? Да ты что! В кого? В Маргариту? Я ее только десять дней знаю.

Я оправдывался, что-то лепетал, но истина вдруг открылась во всей красе: влюбился, совсем голову потерял. Забыл об опасности, о том, что мать никогда не позволит нам даже встречаться. В машине наверняка выстраивала пошаговый план, как избавиться от Риты.

— Ладно, иди спать! — отец потрепал меня по затылку. — Надеюсь, познакомишь меня с девушкой?

— Обязательно. Хочешь, завтра на ужин приведу?

Отец огляделся и понизил голос:

— А маму не боишься обидеть?

— Чем? Красотой?

— Нет. Она же дружит с Машиной мамой. Они давно уже ваше будущее распланировали, а ты им хочешь все замыслы разрушить?

— Пап, — я тоже заговорил тихо. — Я не обещал Машке, что женюсь на ней. Мы этот вопрос даже не обсуждали. Если маме она так нравится, пусть ее удочерит.

Я махнул рукой и побежал к себе. Принял душ, абсолютно счастливый прыгнул в постель, перекинулся с Ритой смсками, договорился о завтрашней встрече и заснул.

Удивительное дело, утром и карты, и телефон, и даже ключи от машины были в полной сохранности. Это радовало, но в то же время пугало. Мать никогда не спускала на тормозах ситуации, которые ей не нравились, значит, что-то задумала.

Я созвонился с Максом и Пашкой и договорился с ними о встрече в университете. Вечером они много раз звонили, но мне было не до них. Не успел я припарковаться, как заметил лиловый Пежо Машки.

Черт! Вот невезение!

Всю неделю мы не виделись. Она была на съемках где-то в Сочи, поэтому мы общались только по скайпу или по вейберу. Мне удавалось быть милым, но вывести ее на прямой разговор о нашем расставании не получалось. Как только я заводил эту тему, Маша превращалась в глухонемую и сразу начинала болтать о другом.