Саван Вечности (ЛП) - Гудкайнд Терри - Страница 28

— Возможно, он хочет отразить окружающее его уродство, — предположила Никки, заслужив раздраженный взгляд Торы.

Максим усмехнулся:

— Или ему просто нравится, что люди рассказывают о нем истории. Он кажется более загадочным и могущественным, чем есть на самом деле. — Он скрестил ноги, облаченные в шелковые черные штаны. — Какова бы ни была причина, я не стал бы относиться к его мелочным выходкам всерьез. Это придаст Зерцалоликому слишком много уважения.

— Вы слышали его претензии? — спросил Натан. — Повстанцы обычно бунтуют против чего-либо.

— Недовольство подпитывает само себя. Лучше просто морить его голодом, — сказала Тора.

Никки шагнула вперед, глядя на пленника:

— Я хотела бы поговорить с этим мальчиком. Простой погонщик яксенов? Он не похож на героя или мученика. Неплохо было бы понять, почему он демонстрирует неповиновение, зная, что это приведет к его смерти.

— В этом нет необходимости, моя дорогая колдунья, — сказал Максим. Он поднялся с трона и развел руками. — Мы и раньше справлялись с подобной ерундой, и я могу позаботиться об этом быстро.

Никки посмотрела на дерзкого, но испуганного пленника:

— И все же это случилось снова.

— Вам не стоит вмешиваться, — холодно произнесла Тора.

— Разве вы не хотите узнать, что можно у него выяснить? — Никки не могла поверить, что они упускают такую возможность.

— Нет необходимости и интереса. — Максим согнул пальцы, концентрируясь, и вокруг него закружилась извлеченная из воздуха сила, напоминавшая затаившуюся грозу. Короткие волосы волшебника приподнялись от возрастающей энергии, образуя подобие короны. — К тем, кто нарушает совершенный порядок Ильдакара, должны быть применены соответствующие меры. Я не только главнокомандующий волшебник, но и главный скульптор города.

Адесса и две другие Морасит отступили от пленника, предоставив Максиму пространство для работы. Молодой погонщик яксенов боролся с веревками на запястьях. Он распрямил колени, насмехаясь над советниками, Торой и над самим Максимом. Он скривил губы, собираясь плюнуть. В этот момент волшебник выпустил свой дар.

В воздухе закружилось мерцание, точно невидимые отражения. Завихрения ветра уплотнились в надежные оковы. Запачканная рубаха раба стала белой, словно покрылась гипсовой пылью. Его кожа затвердела и посерела, буйные непослушные волосы кристаллизовались. С гулким потрескиванием раб застыл в своей вызывающей позе, и теперь на полу зала стояла новая статуя.

Заклинание окаменения оказалось в точности таким же, как то, что обезумевший Судия использовал против жителей Локриджа и Никки. Однако Судия был порабощен своей магией. Максим управлял останавливающей время магией легко и непринужденно.

Айвен встал с каменной скамьи, стиснув кулаки.

— Ты потратил силы впустую, Максим. Нам стоило отвести мальчишку в тренировочные ямы, где он мог бы стать прекрасным развлечением. И что нам теперь с ним делать?

Тора окинула мужа хмурым взглядом, затем медленно кивнула.

— Смерть на арене превратила бы мальчишку в мученика и спровоцировала бы больше глупостей от Зерцалоликого и его сброда. Хорошо, что мы избавились от него вот так.

— И мне так редко удается попрактиковаться, — сказал Максим. Он посмотрел на Никки, и в его тоне появился явный оттенок бахвальства. Она предположила, что он пытается произвести на нее впечатление или даже заставить не отказывать, когда он пригласит ее на ильдакарский вечер удовольствий. — Я мастер магии окаменения. Я создал и контролировал заклинание, столетия назад превратившее в камень всю армию генерала Утроса.

— Да, ты был ключом, — сказала Тора. — Но все мы помогли повернуть замок. Ты не единственный, кто может использовать эту магию. Я сама позаботилась о Лани, когда она продемонстрировала несносное неповиновение. — Она посмотрела на каменную колдунью у стены палаты властителей.

— Конечно, моя дорогая. Я бы никогда не стал принижать твои способности. — Максим сложил руки, выглядя удовлетворенным от того, что превратил мятежного раба в камень. — Предлагаю поместить новую статую на видном месте… возможно, на рынке рабов, где она послужит прекрасным украшением — и явным предупреждением.

После, как рабочие унесли статую юного погонщика яксенов, Тора откинулась на спинку трона, оглядывая палату властителей.

— Главный укротитель Айвен прав. Прошло слишком много времени с тех пор, как мы смотрели представление на боевой арене. Давайте устроим его при первой же возможности. Айвен, когда ты будешь готов?

В башню вошел повелитель плоти Андре, опоздавший на заседание. Его просторный белый балахон был покрыт выцветшими пятнами от проделанной в его «студии» работы. Он вытер пот со лба и широко раскинул руки.

— Кажется, я как раз вовремя, ммм? Мой эксперимент закончен — работа с плотью прошла успешно. Наш новый воин готов дебютировать на боевой арене хоть завтра.

Главнокомандующий волшебник Максим не скрывал восторга:

— Тогда устроим представление завтра!

Великодушно улыбаясь, Максим предложил Никки место в зрительской башне знати над огромной городской ареной. Теперь, когда Андре озвучил перспективы вернуть Натану дар, остальные советники позволили ему присоединиться к ним в особой ложе, расположенной высоко над грязной и неуправляемой толпой.

Амос и его товарищи звали Бэннона составить им компанию на среднем ярусе, поближе к полю боя, но он предпочел сидеть со своими друзьями: Никки и Натаном. Волшебники были несколько недовольны присутствием неодаренного, но уступили, хотя и с явным нежеланием.

Когда солнце над Ильдакаром достигло зенита, толпы людей расселись на зрительских местах, расположенных кольцами над боевой ареной — широким глубоким кратером, выкопанным в песчанике. Поле для сражений, усыпанное песком и гравием, было окружено отвесной стеной. Зрительские места для низших сословий шли вдоль края арены, а одаренная знать наблюдала за представлением из лож, которые возвышались над песчаником. Башни обеспечивали хороший обзор и полную безопасность.

Никки догадалась, что некоторые животные на арене настолько опасны, что могут ворваться на зрительские трибуны и бесчинствовать там.

В видениях, переданных от пумы посредством связывающего их заклинания, она видела воспоминания Мрра о сражениях здесь.

Сидевший рядом с Никки Максим отметил, что она вновь в своем черном платье, хотя ей были предложены разнообразные наряды.

— Не нравится ильдакарский стиль? У нас много разных нарядов, от длинных платьев до довольно коротких шелковых сорочек. Уверен, если бы вы облачились в такое одеяние, все были бы в восторге.

Она твердо посмотрела на него:

— Я предпочитаю носить черное по личным причинам.

— Вот в чем дело, — усмехнулся Максим. — Я поручу лучшим портным нашего города предоставить сотни нарядов из черной ткани. Для меня будет честью помочь вам примерить их и выбрать тот, что лучше всего подходит.

— Мое платье подходит мне как нельзя лучше.

— Да, вполне, — признался он, — хотя оставляет слишком много простора для воображения.

— Тогда я надеюсь, что воображение у вас отменное.

По нижним рядам прошел гул предвкушения, который все нарастал с приближением к времени представления.

— Уже полдень. Где наше угощение? — требовательно обратилась к прислуге властительница Тора. — Или вы хотите, чтобы вас скормили боевым тварям?

— Тогда хоть кто-то пообедает, — пробормотал волшебник Деймон, поглаживая свои длинные усы.

Рабы в серых туниках, прихваченных поясами, поспешили принести на пробу небольшие порции разнообразных изысканных яств. Тут были нанизанные на шампуры и зажаренные певчие пташки, политые медом; малиновые кубики сырой яксеновой печени и тонкие, как бумага, ломтики вяленого мяса яксена; мотки сахарной ваты, напоминавшие гусеничные коконы; кисловатые дольки мандаринов; тарелки с рубиново-красными зернами граната.