Эпикриз с переводом (СИ) - Каретникова Ксения - Страница 33

Как только я открыла глаза, почувствовала шевеление сзади и тут же мягкие губы коснулись шеи, потом плеча. Руки перестали обнимать, провели пальцами по предплечью, а потом сильно сжали.

— Мне нравится просыпаться, обнимая тебя, — прошептал черныш. Я улыбнулась, чувствуя тепло и волны ласкающего счастья.

— Доброе утро, — нараспев ответила я и повернулась к Кишану. Он погладил меня по лицу и невинно поцеловал в нос. Я поймала губы панта своими и поцеловал уже совсем не невинно.

— Я в душ. И на работу, — сообщила я. — Сделаешь кофе?

Кишан кивнул. Я поднялась с кровати, но тут же была поймана за руку. Черныш притянул меня к себе, резко встал и, взяв меня на руки, закружил по комнате. Хихикая и нехотя вырываясь, я чувствовала счастье! Лёгкое, долгожданное и такое, казалось бы, невозможное.

О таком я уже и не мечтала. Отпечаток трудной, а временами даже жестокой профессии заставил меня давно снять розовые очки. И, увы, к людям я относилась больше как к живым организмам, которым требуется ремонт оболочки, порой забывая, что под ней находится душа. Что говорить, я даже в наличии своей сомневалась.

Но если ее нет, то что тогда сейчас во мне поет? Радуется? Что тянется к Кишану и чувствует взаимность?

Тело, да, лишь оболочка. Главное всегда скрывается внутри…

Прошла неделя. Нет, не прошла, пролетела. Почти незаметно. Днём я работала, вечера и ночи посвящала Кишану. Несмотря на то, что каждый день вроде происходило то же самое, я чувствовала себя счастливой. Любимая работа, любимый… Да, ракшас побери, я с каждым днём всё сильней влюбляюсь в этого черныша. Растворяюсь в его темных глазах, плавлюсь в крепких объятиях, схожу с ума от охватывающей нас страсти. Мне не хочется думать, что будет. Я наслаждаюсь каждым мгновением. Ведь именно из них состоит наша жизнь. Что было до, что будет после, я старательно об этом не думаю. Подумаю потом, когда придет время расставаться… А оно придёт. И поэтому такая быстротечная скорость того времени, что мы проводим вместе, пугает. Счастливые часов не наблюдают, когда знают, что этих часов у них много. У нас неделя. Еще. И уже.

Кишан тоже не напоминает мне об этом… Но вот любит ли он меня, как это показывает? Или всему виной то, что мы вынуждены жить под одной крышей?

Впрочем, об этом я тоже стараюсь не думать.

Вчера Аэлита передала очередную посылку. Помимо всего прочего, в ней был планшет, со скачанными оффлайн играми. А ещё новое постельное белье, с красными розами. О планшете и белье я ее не просила. И меня тут же посетило прозрение — неужели ведьма знает, что в ее доме я живу теперь не одна?

С самого утра Кишан с интересом изучал гаджет, и заодно популярные игры моего мира. А я готовилась к очередному рабочему дню: вымыла кабинет, переоделась в хирургический костюм, открыла новую коробку с масками. Увидев последнее, Кишан спросил:

— Зачем тебе прятать лицо?

— Для безопасности, — ответила я, пант нахмурился:

— Для безопасности ты прячешь волосы, по которым могут догадаться, что ты не панта. А лицо зачем?

— Я привыкла. Я прячу лицо уже так давно… Ты просто не видел, каким оно было до того, как я оказалась здесь, — сказала я и даже передернулась. Ракшас! Если бы Кишан видел меня тогда, он бы… Ничего бы не было. Между нами.

— Может всё-таки расскажешь, что с тобой случилось? — аккуратно попросил он. Я лишь качнула головой. Кишан подошёл и взял меня за руку, нежно погладил по ладони… Может, правда, рассказать? Поделиться? Легче не станет, но зато между нами пропадет недосказанность. Которая, нет, не мешает. Но когда между людьми нет ничего, что нужно скрывать, доверие возрастает в разы.

И когда я уже собралась начать рассказывать — в дверь громко постучали. Я бросила взгляд на коробку с масками, потом на Кишана. Он настойчиво замотал головой. И я его послушалась, надевать маску не стала. Быстро поцеловав своего черныша, я поспешила к входной двери.

На пороге стоял почти друг мой Ешан. Увидев меня, он неожиданно заулыбался.

— Джохар ведьм… Аллаита! — он внимательно изучил мое лицо. — А ты ничего… Зачем красоту такую под решми прятала?

— Боялась, что кто-то сглазит, — отшутилась я.

— А мы-то все думали, что там следы из-за запретной магии, — он улыбнулся. — Ладно, я чего пришел. Есть у тебя ещё эти… Как их… Чудо-трусы для детишек? Сунита с дочкой к родственникам собралась, с ними в дороге удобней.

Понимая, что имеет в виду пант, я кивнула и зашла в дом. Ешан зашёл следом и замер в прихожей. Я прошла в кабинет, достала с полки упаковку подгузников и вернулась с ней в прихожую. Вручила панту упаковку и сразу же получила за нее пару монет. Убирая их в карман рубашки, я решила поинтересоваться:

— Что там с хари, поймали?

— Нет, не поймали, — с тяжким вздохом сожаления ответил Ешан. — Но у нас активные поиски прекратили. Ранбиров на улицах стало заметно меньше. Все они сосредоточились у дворца суреша. Видимо, нашему шеру безопасность нужней.

— Ну да, всегда так, — согласилась я. — А про черного тендуа ничего не слышно?

— Тоже нет. Наверно он всё-таки уехал, как ты и сказала. Наши драчуны подуспокоились уже. А что, считай, сильный соперник выбыл, им это только на руку, — пант покосился на дверь. — Ладно, я бы с тобой поболтал, но дел много. Сегодня шера Джита за кападами приехать должна, а мне ещё девочек своих собрать надо.

— Давай, иди, — кивнула я. Ешан вышел за дверь и уже спустился по ступенькам крыльца, но вдруг остановился и ехидно спросил:

— Слушай, а чего это ты так о нем переживаешь? О тендуа.

— Да жалко его стало…

— А меня тебе не жалко? — возмутился вдруг Ешан.

— Он так тогда меня разукрасил.

— Но он тебя в честном бою разукрасил, — фыркнула я.

— Это да, ракшас! — пант извинительно качнул головой. — Побежал я. Яш, ведьма-медик.

— Яш, Ешан, — ответила я и закрыла дверь.

Кишан вальяжно лежал на кровати в одних брюках, играя на планшете в шахматы. Я подошла ближе и, наклонившись, поинтересовалась:

— Получается?

— Да, у нас есть игра с похожими правилами, только фигурки другие. Алла, — позвал меня пант, резко поднимаясь, — я хотел бы сегодня немного прогуляться.

— Что?

— Я уже неделю безвылазно сижу в доме. Мне непривычно, хочется на воздух, размяться.

— И в каком виде ты собрался гулять?

— Тендуа. В нем я быстрее, ловчее, — улыбнулся пант. — Да и судя по словам твоего приятеля, как его, Ешана, черного тендуа местные не ищут.

Сказать, что эта идея мне не понравилась, — это ничего не сказать. Но запрещать что-то Кишану я не имею права. Но от этого переживать за него меньше не стану.

— И долго ты собрался гулять?

— Да на пару часиков. Пробегусь по округе, — темные глаза Кишана смотрели просяще.

Пришлось согласиться. Взяв с моего черныша слово, что он будет осторожен и вернётся в дом только тогда, когда поблизости и в нем никого не будет. А чтобы это показать, оставаясь одной, я буду выходить на крыльцо.

Как только мы это обговорили, пант начал раздеваться. А раздевшись, попросил меня выйти. Меня! Выйти! Сначала я хотела обидеться, но потом догадалась, что Кишан собирается сделать. Я покинула комнату, подошла к двери и вышла на улицу. Совершила небольшой променад по территории ведьминого дома и вернулась в дом.

Сразу у двери меня встретил черный тендуа. Какой же он всё-таки красивый! Блестящая шерсть, длинный изящный хвост, пушистые усы и пронзительные жёлтые глаза. Я погладила большого кошака по голове и услышала в ответ довольное мурчание.

— Путь свободен, — сообщила я. Пант лизнул меня в ладонь и грациозно выпрыгнул в открытую дверь. Я выглянула, но черныша уже не увидела. Шустрый какой! Надеюсь, он будет так же быстр и ловок, прогуливаясь по этому сурешиату.

Уже спустя полчаса мое сердце начало тоскливо щемить. Я не столько скучала, сколько переживала. Выпила вторую чашку чая, нехотя съела полпачки миндального печенья. Скучно. Грустно. И пациентов, как назло, нет.