В львиной шкуре 2 (СИ) - Решетников Александр Валерьевич - Страница 13

— Верно поступил! — хмыкнул Бурков, — с ними только так и надо. А они у тебя не пытались выведать дату.

— Пытались. Те ещё, суки хитрожопые! Я все вопросы сразу пресёк, сказав, что силу имеет лишь официальная бумага, которую тоже покажу, как только увижу их документ. И снова они стали уводить разговор в сторону. Видать побоялись, что наша дата может оказаться намного старше их. Тем более тут перед глазами хрустальная посуда, от которой делегация вообще была в шоке. Особенно, когда я намочил пальцы и сыграл на хрустальных бокалах мелодию.

— Приобрести не пожелали? — спросил император.

— Хотели, но их не устроила цена.

— Много запросил?

— Я посчитал, что хрустальные сервизы стоят дороже зеркал. А уж когда султан узнал, что подаренные ему сервизы имеют такую бешеную цену, то зауважал нас ещё больше. Кстати, венецианскую стеклянную посуду я тоже посмотрел, ничего так, симпатичненько, но уж больно много воздушных пузырей, словно мошки вовнутрь набились. Нет в ней той чистоты и прозрачности, как у нас. Не конкуренты они нам в этом деле.

— Вот и явный враг нарисовался, — между тем хмыкнул министр безопасности.

— Какой? — удивился Гладков.

— Как какой? Ромеи с их Римским Папой.

— И что теперь?

— А теперь я готовлю агентов, которых переправлю в Алжир и в Европу.

— В Европу понятно, а для чего в Алжир?

— Илья, Алжир живёт пиратскими набегами, а Италия прямёхонько напротив него расположилась, только море пересечь. Тем более с Алжиром мы связь уже имеем.

— Когда успели?

— Константин же путешествовал по Средиземному морю, там и пытались его свирепые мавры взять на слабо. Не получилось у них. Зато получилось у Кости. Удалось нашему адмиралу одного из капитанов в плен живым захватить. Пять дней он мучил пленника…

— Пытал?! — изумился Гладков.

— Не то, чтобы пытал, — улыбнулся Бурков. — Но если сравнить мужика, страдающего с похмелья, и его бабу, которая с утра выносит ему мозг за вчерашнее, то очень похоже.

— Спаивал что ли?

— Да ты что?! Нельзя магометанина спаивать!

— А как тогда?

— А вот слушай. Пригласил наш адмирал связанного капитана к себе в каюту…

— Пригласил связанного? — снова удивился Гладков, не замечая улыбок своих коллег.

— А как его развяжешь? Кидаться ведь начнёт, однако уважение надо проявить, поэтому пригласил. Пригласил и спрашивает: "Зачем же вы, достопочтенный капитан, посмели на меня напасть? Я торгую со всем арабским миром, меня люди знают, уважают, помощи попросить не брезгуют, а вы тут беспределом занимаетесь, Аллаха позорите". Не сдержался Шериф от таких слов…

— Почему шериф?

— Может и не Шериф, но уж имя очень похожее.

— А-а, ясно!

— Ага, — кивнул Бурков и продолжил, — не сдержался, значит, Шериф от этих инсинуаций и заявляет: "Как я Аллаха позорю, собака ты христианская?" Ну, и ещё вдобавок куча бранных слов. Достаёт тогда Костя Коран и спрашивает, где сказано, что брат мусульманин должен брата христианина ненавидеть? Ну-ка, покажи мне… А капитан-то неграмотный оказывается. Тут он и попал. Содержали его и других пойманных пиратов в трюме, кормили слабенько, чтобы силушки на дурные дела не хватило. Так вот, пригласит наш адмирал капитана к себе в каюту, где на столе разные вкусности стоят. Посадит напротив себя, достанет Коран и начинает вслух читать. А куда пленнику деваться, связанный ведь? Вот и сидит, слушает, да глазами на стол пялится. А Костя нет-нет, да и пожурит его, что невнимательно тот к словам Священной Книги относится. Короче, почитает, почитает, устанет и отпускает капитана к своим подельникам.

— И что дальше? — спросил Гладков.

— А дальше прошло несколько дней, в один из которых взмолился капитан, типа, как же мне ещё на жизнь зарабатывать? Прадед грабил, дед грабил, отец грабил, а я чем хуже? Костя и сказал, что он не хуже, он лучше! Только нужно знать на кого можно нападать, а на кого нельзя. После поинтересовался, что будет с ним, если его отпустить? Тут-то и скис капитан. Три галеры потеряны, их команды, не считая пленников, прибрал к себе Аллах. Позор его ждёт. Решил тогда Константин сделать этому бедолаге предложение от которого не отказываются.

— И какое?

— Работать не него.

— На него? — удивился Гладков, — не на Империю?

— В некоторых ситуациях не стоит подставлять своё государство, а то получится, что мы официально поддерживаем всяких пиратов. Наш адмирал выступил, как частное лицо. Он пообещал Шерифу предоставить достойный корабль, обмундирование, оружие, кой-какие товары, а тот со своими подельниками станет выполнять его поручения.

— А много в плен человек-то попало?

— Пятьдесят шесть, не считая самого капитана. Невольники в трюме уныли совсем, а тут их выводят на палубу, снимают верёвки, обнимают, Костя произносит пламенную речь, что якобы негоже православному брату христианину держать камень запазухой на своего брата мусульманина… Короче, спектакль разыграл отменный! Потом в Александрийском порту корабль купили хороший, всех пиратов одели добротно, вооружили, затарили различным товаром, дали деньжат и отпустили.

— Хех! Теперь ищи их свищи! — хмыкнул Гладков.

— Илья Тимофеевич, не думаешь же ты, что Константин из ума выжил и просто так решил деньги на ветер выкинуть? — пожурил Бурков министра здравоохранения. — Кроме клятвы на Коране, адмирал взял со всех расписки, в которых описаны грешки каждого. Всё чётко, подробно, с указанием мест, дат, с подписями или отпечатками пальцев. Так что досье с фотографиями на этих гавриков имеется. Опять же, им тоже не резон хвалится своим поражением. Да и страх перед нашими пушками играет не последнюю роль. А Костя вообще предложил капитану, чтобы тот со своей командой основал посёлок в удобной морской бухте и развивал его понемногу. Торговлю бы наладил нашими товарами, теми же специями и пряностями. Короче, сплошные выгоды. А то, что придётся делать набеги, так им не привыкать. Свободу отрабатывать надо. Но это уже будут не бандитские нападения, а более-менее спланированные операции.

— А чего бы алжирцев сюда не привезти? Люди-то нужны…

— Негров у нас и своих хватает, — ответил Черныш вместо Буркова. — Попросят убежище, тогда можно. А сейчас нам выгодно иметь в Средиземном море зависимую от нас силу. К тому же в Алжире много полезных ископаемых. Пусть загоняют своих рабов в шахты и добывают их. Будут рассчитываться ими за наши товары. Вот так вот.

— Понятно.

— И ещё… Не стоит посвящать наших женщин во все эти тонкости. А то слишком много ненужных мыслей появится. Им и без этого проблем хватает, — сказал император, окинув взглядом присутствующих и, дождавшись утвердительных кивков, хлопнул обеими ладонями по столу, — а на сегодня все можете быть свободны. Артём Николаевич, а ты останься.

Чувства, ах, эти чувства!!! Они будоражат память стариков и возвращают их лицам мечтательные улыбки. Они заставляют живущих в браке людей бросать свои семьи. Они превращают влюблённую женщину в послушную рабыню, а юношу толкают на безумные поступки…

Али Юсуф, бывший ученик медника, а ныне шрамана (странствующий монах), шёл по оживлённым улицам Раджамундри. Находился этот славный город на западной оконечности Индии, недалеко от побережья Бенгальского залива. Ради того, чтобы попасть сюда, пришлось Юсуфу пересечь все земли султаната. Два месяца длилось путешествие. Цель, ради которой он тут оказался, надев на себя чужую личину, тарафдар (наместник) Малик Хасан. А началось всё четыре месяца назад…

Али Юсуф по приказу своего мастера, который к тому же приходился ему дальним родственником, лудил медную чашу, когда возле их мастерской остановились четыре мускулистых невольника, несущие крытый дорогими материями паланкин и поставили его на землю. И вот, шторы паланкина раздвинулись, и оттуда вышла удивительной красоты молодая девушка, грациозную фигуру которой обвивали яркие материи тончайшей выделки. В её чувственных коралловых губах скрывалась мягкая улыбка, а больше карие глаза светились нежностью и любопытством. Мастер Абдуль Кашум, как только увидел потенциально богатого покупателя, начал виться возле очаровательной гости, словно мангуст вокруг змеи. И только Юсуф, будто громом поражённый, застыл на месте, не в силах оторвать взгляда от красавицы. Он не слышал, о чём говорил мастер, о чём говорила девушка, он всё смотрел и смотрел. Почувствовав пристальный взгляд, гостья несколько раз с интересом поглядела в его сторону, а перед тем, как сесть в паланкин и удалиться, подарила ему лучезарную улыбку.