Жук в Муравейнике (СИ) - Обава Дана - Страница 15

Контакта приходится подождать. Между тем, кажется, что у палатки кто-то ходит, но боится войти. Может быть, наши конкуренты не вовремя объявились.

— Я вижу девушку, красивую, молодую, — вдруг начинать вещать провидица, покачиваясь из стороны в сторону. — Она кому-то очень понравилась. — Я вижу, как Морис бросает быстрый взгляд на Палому. — А теперь я ее вижу в очень темном и страшном месте! — Продолжает Катисса взволновано, у девушки очевидно большие неприятности.

Мы все с большой заинтересованностью смотрим на провидицу, но она довольно долго не издает ни звука. Ее зрачки расширились, дыхание утяжеляется. Потом она резко всплескивает руками, словно отгоняя ужасное видение. Но оно не уходит. Дыхание со свистом вырывается из Катиссы, ее обезумевший взгляд мечется по палатке, словно вокруг нас тысяча чертей устроило пляску.

— Воды! — требует она.

Лекс хватается за алюминиевый черпак, висящий на стенке позади него, но зачерпнуть воды из люка не решается — вода там уже мутная и душистая. Палома догадывается, что фиговина, стоящая рядом с ней — это прикрытая кастрюля с чистой водой, и быстро сдирает с нее покрывало. Черпак с водой передают провидице, и она жадно пьет.

— У девушки, которую вы ищите, был друг, — говорит Катисса. — Друг ненастоящий, невсамомделешний. Он говорил, что любит ее, но это неправда. Любил бы — не бросил, понимаете? Он бросил ее! — Она вглядывается в наши лица, ища понимания, но мы, естественно, без понятия, о чем она говорит.

Это все так далеко от цели нашего прихода! Совсем не кажется, что она играет, просто выдавая нам заученный текст. В ее голосе, в ее лице столько неподдельных эмоций, что становится по-настоящему страшно.

— Они затащили их обоих сюда, в подземелья, — жутким шепотом продолжает рассказ провидица. — Что они с ними сделали, я не скажу. Люди не должны делать такое с себе подобными. Они не могут после такого считать себя людьми. Потом они оставили их, измученными и искалеченными, чтобы ночные монстры закончили их дело. Но у парня еще оставались какие-то силы, и он смог доползти сюда, где падшие успели подобрать его до времени, когда просыпаются ночные кошмары. Девушку нашли утром — обглоданные кости.

Я не могу не представить себе этих темных холодных ночных коридоров, быстро наполняющихся враждебной и безжалостной жизнью. Очень надеюсь, что девушка уже была мертва к тому времени или хотя бы потеряла сознание и не могла почувствовать, как смерть идет за ней. И как пожирает ее тело.

У остальных членов моей команды скорей всего не было опыта ночных прогулок по подземельям, но рассказ провидицы их тоже пронял до костей. В ступоре мы сидим в полутьме, рассеиваемой только гирляндой маленьких лампочек под сводом палатки, а вода под нами плеском напоминает, что мы и сами находимся сейчас в этих жутких подземельях, и монстры, кстати, есть и среди людей.

— Часы! — вдруг спохватывается Катисса, так что мы вздрагиваем. — У девушки были серебряные часы на запястье. Это все, что от нее осталось. Вы должны найти их. — Серьезно закашлявшись, она жестом показывает нам на выход. На секунду отняв ото рта кружевной платочек, она бросает напоследок: — Няня забрала их! Она обнаружила тело.

Выбравшись из палатки с последней оставшейся сумкой, мы некоторое время просто молча стоим все еще под впечатлением. Из палатки продолжает доноситься надрывный кашель.

— Ничего себе квест обставили! — удивляется Лекс. — Я уж даже поверил, что реально кого-то убили и сожрали.

— Но это же просто выдуманная история для игры, да? — с надеждой спрашивает Герти.

— Обычная история, — качает головой Палома, — зачем выдумывать. Просто привязали к ней игру. Вот часов в реальности наверняка не было.

— Ладно, нам нужно найти няню, — с грустью в голосе напоминает Морис.

А я вспоминаю, что кто-то ходил у палатки, пока мы были внутри, так что наконец оглядываюсь вокруг. С одной стороны вдалеке сидят какие-то люди, но это, похоже, местные старики жарят что-то на плитке, с другой в отдалении вижу Роко. Поняв, что я его заметила, он подходит ко мне.

— Мать сказала, что кто-то из моих друзей заходил. Это вы что ли? — с вызовом интересуется он.

— Да, мы, — отвечаю без утайки, — увидела знакомые пакеты возле палатки, вот мы и остановились. Мы ищем няню, наверное, это кличка.

— Ну да, сумасшедшая старуха, нянчащаяся с бесконечными младенцами, — сердито говорит Роко. — Откуда она их только берет… Хотите, чтоб я проводил к ней?

— Хотим, — отвечает за всех Лекс. — И что возьмешь за это? — Он косится на нашу оставшуюся сумку, но там насколько я знаю, вещи только для совсем маленьких детей, младенцев. Она, наверное, для няни.

— Принесите еды потом какой-нибудь, сколько не жалко, — смягчается Роко, — под статую тетки такой с мячиком на вокзале. — Мы с Лексом дружно киваем — знаем такую. — Я тебе доверяю, — Роко с улыбкой кивает мне. Приятно, только Морис остерегающе кладет руку на мой локоть.

— Я сам принесу, — говорит он. — Таким девушкам не стоит ходить на вокзал.

С недоумением смотрю на Мориса, но выяснять, что он имел в виду, прямо сейчас не решаюсь. Потом скажу, что сделаю все сама. Это мой знакомый и моя ответственность, так что самой спокойнее.

Вслед за Роко мы проходим по безопасным коридорам и мимо охраняющих их стражников. Из тоннеля ныряем еще в один коридор, где из достопримечательностей большая куча подгнившего тряпья.

— Подождите здесь чуток, — предлагает наш проводник и, пройдя, чуть дальше, опускается на колено и заглядывает в дыру в стене. Что-то обнаружив, три раза стучит по камню. — Она сейчас подойдет, — говорит он, после ответного стука.

Отлично. Пока ждем, я зачем-то подхожу ближе к горе тряпья, и та вдруг оживает. Тряпки рядом с моей ногой расползаются в стороны. Я сначала отскакиваю, направив туда луч моего слабенького фонаря, но потом возвращаюсь, не смотря на то, что Морис пытается снова схватить меня за руку. Из кучи, плохо заметная в этих почти сравнявшихся по цвету тряпках, встает моя собака. Выглядит такой сонной…

— О, шерстяной обед! — восклицает Роко, замахиваясь на мою подругу камнем. Я так неудачно бросаюсь между ними, что чуть не получаю этим камнем по собственной голове.

— Не трогай ее! — кричу я.

— Ты чего, это же еда! — удивленно восклицает Роко, но в отличие от меня голос разумно не повышает. Я бы тоже догадалась, что шуметь не стоит, но крик вырвался как-то сам по себе, минуя мозги. — Ночью и утром они сбиваются в стаи и сами могут кого хочешь съесть. Но если днем обнаружить их лежку — это же куча дармового мяса!

— Нет, только не она! — Забыв, что моя знакомая собака прикосновений не любит и не выносит, я опускаюсь на колени и обнимаю ее. Она удивленно позволяет мне такую вольность, а потом вдруг разевает пасть и мокрым языком быстро проводит по моей щеке.

— Вы что типа друзья? — догадывается Роко.

— Типа да. Не будешь ее обижать, а присмотришь за ней, я тебе регулярно готова еду носить.

— Идет, — с готовностью соглашается Роко.

Увлекшись нашим новым договором, не сразу обращаем внимание на появившееся из дыры существо. В длинном женском платье и куртке поверх, платке, закрывающем волосы, и со свертком на руках, который она постоянно укачивает.

— Это няня, — говорит Роко. — Что вы хотите от нее?

Несмотря на то, что парень отзывается о няне, как о ней, у меня сильное подозрение, что перед нами мужчина. С блаженной улыбкой он смотрит на нас, но не уверена, что воспринимает наше присутствие.

— Нам нужны часы, которые вы сняли со скелета, — вступает Лекс.

— Точно, есть у нее часы, красивые, блестящие такие, — вместо няни говорит Роко. — Сам хотел у нее выменять, да не нашел на что.

Няня вроде бы согласно улыбается, смотря в пространство мимо нас и не забывая активно укачивать ребенка у себя на руках.

— А вот у нас вроде есть на что, — Лекс открывает последнюю сумку, — куча детских вещичек. Ползунки там и чего там еще маленьким нужно.