Искажение: выбор судьбы (СИ) - Ром Александра - Страница 24

— Я принимаю вашу клятву, эйлив Бран. Великая мать не оставит своих детей и дар ее не угаснет.

Слова, вырвавшиеся неосознанно доходили как до жирафа. Я никак не могла поверить, что это сказала я. И тут события стали развиваться столь стремительно и бурно, что я не успела среагировать. Туат упал на колени и, припав к моей руке губами, пылко прошептал:

— Милосердие твое безгранично единственная дочь утраченного рода. Добродетель твоя бескорыстна возлюбленная дочь Ану. Прости свой народ. Спаси и принеси благодать на истерзанные земли.

— Эйлив Бран, встаньте! — сгорая от стыда, я выдернула руку и взволновано добавила, — вы меня пугаете.

Он быстро встал и долго, пристально всматривался в мои глаза, затем грустно улыбнулся и мягко произнес:

— Прости, я снова напугал тебя. Прошу позавтракай со мной. Не отказывай сразу. Подумай. Я хочу загладить свою вину. Юкари это очень важно для меня. К моему сожалению, мы не стали друзьями, но я не хочу, чтобы ты считала меня врагом. Мой корабль отходит на закате. До этого времени мне необходимо уладить все дела. Поэтому только завтрак. Я хотел бы расстаться с тобой на дружеской ноте.

— Час не больше. И даже если бы я хотела вас забыть и не вспоминать, не получится. Теперь нас связывает клятва.

Я оперлась на вежливо подставленный локоть и пошла следом за мужчиной. И все время пути меня не покидало ощущение не правильности. Я что-то упустила. Но еще бы знать, что это? Мы расположились на террасе. Я задумчиво смотрела на спокойное, ласковое море. Слабый бриз слегка шевелил листву дикого винограда обвившего столбы террасы. Обдувал разгоряченное лицо и благоухал солнцем, морем и хвойной смолой. Я нежилась от его прикосновений и щурила глаза. Бран заказал завтрак и тоже всматривался в морскую даль. Он грустно усмехнулся и перевел на меня глаза, затягивающие в болотную ряску.

— Я люблю море. Я родился и вырос на берегу моря. На Тоингрине мало солнца. Там всегда сыро и пасмурно. Туманы окутывают острова практически круглый год. И лишь раз в год на Бельтайн туманы отступают, и три месяца безгранично властвует лето и солнце. Тогда море не ревет и не бьется о берег диким необузданным зверем. Наше море жестоко. Оно карает глупых и самоуверенных мореходов. Но его свобода в каждом из сыновей Ану. Туманы и море сделали нас сильными воинами. Мы черствы и жестоки к чужакам. Но честь и долг перед семьей и родным домом превыше собственной жизни. Влюбиться в чужака значит отречься от дома. От семьи. Тир ши часть нашего народа. Дети не несут ответственности за поступки своих родителей. Но большинство туатов не могут простить предательства. Ее высочество Рианон не простили даже по истечении трехсот лет.

— Зачем вы это рассказываете мне?

— Юкари одно твое слово и я заберу тебя с собой. В свой дом. Ты мне нравишься. И дело не только в твоих удивительных способностях. Ты как солнышко. В твоих лучах хочется греться. Истинная дочь Ану. Дальнейшая судьба народа Тонгрина зависит только от тебя.

— Я не понимаю о чем вы и не желаю слушать дальше весь этот бред, — я подскочила с места, намереваясь сбежать от этого психа. Он и его слова пугали до дрожи в коленях.

— Юкари постой, — мужчина встал, загораживая собой все отходы для бегства, — я не принуждаю. Я предлагаю сделать выбор в мою пользу.

— Отпустите. Нам больше не о чем разговаривать.

— Это твое последнее слово.

— Да.

— Я сказал и сделал все что хотел. Я отступлю от тебя. Раздели со мной пищу в знак примирения и дружбы.

Я молча села на свой стул. Еще в первый вечер нашего знакомства поняла, что спорить с туатом бесполезно. Что ж сделаю, так как он хочет. С сумасшедшими лучше не спорить. А то, что он безумен, я не сомневалась. Джая принесла завтрак. Я мельком взглянула на девушку. Ее глаза были мутными. Но я не обратила на это внимания. Мысли были далеки от этого места. Единственная дочь дома Ану. Почему всем так важно это? Сначала хан дархат. Что он говорил? Не помню. Потом бореи. Им тоже нужна была я. Конол лишь сказал, что богиня предсказала спасение с рождением ребенка. Но каким образом это касается меня? Не хватает информации. Конол — вот кто мне поможет. Я посмотрела на солнце. Скоро полдень. В глазах на мгновение потемнело. Что-то мне не хорошо. Выпила чай и, поставив на стол, взглянула на туата. Он сидел, откинувшись на спинку стула, и наблюдал за мной из-под опущенных ресниц. Волосы сегодня распущенные обрамляли лицо огненным пламенем. Красив и смертельно опасен. Хватит с меня, его смертельной красоты и безумных речей. Я стремительно поднялась и церемонно поклонившись, хотела уйти. Бран, не спешил отпускать. Мужчина встал напротив вызывающе близко. Меня снова окутал медвяный аромат вереска и грозы. Я судорожно вздохнула, вспомнив приступ в библиотеке. Он медленно наклонил голову и, прищурившись, нараспев произнес:

— Я рад, что встретил тебя маленькая тир ши. — Он убрал выбившуюся прядь, улыбнулся уголками губ и едва слышно спросил, — Что ты почувствовала тогда на набережной?

Я покачнулась. Перед глазами все поплыло. Над ухом раздался тревожный голос.

— Юкари ты побледнела. Как ты себя чувствуешь? — Ноги не держали, я бы упала, если бы мужчина не подхватил на руки. — Тише все будет хорошо. Я ведь поклялся, что не причиню зла. Все это ради моего народа. Твоего народа Эйре. Прости.

На последних словах я отключилась. Бран вышел через боковую калитку. Он уверенно шел по узкой улочке, бережно прижимая девушку к груди. Времени должно хватить. Он все рассчитал. Племянник обо всем узнает только к вечеру. Они к этому моменту уже будут далеко в море. Сложнее всего было обойти магию брачного браслета и личную защиту Руэйдхри. Но с такими малоприятными и незначительными обстоятельствами он всемогущий маг Тоингрина не мог, не справится. Это стало навязчивой идеей. Пока не узнал всей правды об этой девочке. Конол решил его обойти. Взыграла гордость. Была задета его честь. А этого он не мог стерпеть. Девчонка, не ведая, добровольно приняла его дар. Амулет не подвел. Он блокировал защиту на время. К сожалению не надолго. Мальчишка с рождения обладал невероятной силой, а со временем сила только возрастала. Не зря бывший король Тоингрина сделал на него ставку. Но рано сбросил со счетов его — нынешнего короля Тоингрина Брана мак Дехтире сидх Эохайд.

— Ангус. Забери девушку.

— Эрл. Возникнут проблемы с разведкой.

— Я разберусь. Доставь Эйре из сидха Ану на корабль. Как только ступите на палубу снимайтесь с якоря. За девушку отвечаешь своей жизнью.

— Будет исполнено благородный эрл.

Я с трудом разлепила глаза. Голова раскалывалась. Во рту — будто кошки нагадили. Неужели снова перепила? Или запоздалое похмелье? Усмехнулась. И тут же чуть не взвыла в голос. Затылок пронзила тупая боль, словно кто-то стучал изнутри. Сжала голову руками. Полегчало. Пока не вернулась боль, попыталась сесть. Получилось лишь со второй попытки. Да что за чертовщина!? Вчера ничего не пила крепче чая. Обвела мутным взором комнату. Она качалась. Или это меня качает? Нет. Все же комнату. До настороженного слуха донесся тихий, ритмичный плеск воды. Резко подскочила. И не взирая на подступающую дурноту и головокружение, подбежала к круглому окошку. Открыла. В лицо ударил влажный пропитанный солью ветер. Кроваво красный диск солнца поглощало бездонное море. Сгущались сумерки. Корабль… Я на корабле!?

Паника накрыла подобно девятому валу. Я попятилась назад, развернулась и бросилась к двери. Она оказалась заперта снаружи. Безрезультатно подергала ручку. От отчаяния и безысходности принялась колотить по двери кулаками. Не дождавшись ответа, продолжила стучать пяткой. Через минут десять в замочной скважине повернулся ключ. Я замерла в ожидании тюремщика. На пороге показался туат. Непроницаемое лицо и застывший взгляд заставили отступить на шаг назад. Он молча прошел мимо и, поставив на стол поднос с тарелками и кувшином, также в полном молчании покинул каюту. Я не то, что шелохнуться, дышать несмела. На негнущихся ногах подошла к кровати и в буквальном смысле упала. Истерика не заставила долго ждать. Я поджала ноги к груди, и яростно стиснув зубы на безвинном одеяле, глушила рвущиеся всхлипы. К еде в этот вечер я не притронулась.