Искажение: выбор судьбы (СИ) - Ром Александра - Страница 35

Почувствовав взгляды остальных попутчиц, я слабо им улыбнулась и опустила глаза на пальцы сжимавшие платье. Я пыталась понять, почему мои представления о ханстве расходятся с реальностью. Я ожидала увидеть прозябающее в нищете и отстающее в развитии государство с глубоко патриархальным строем. Воображение рисовало угнетенный тираном народ, не имеющий прав и не ведающий о благах цивилизации. Как же я жестоко ошиблась. Мое предубеждение к Химерийскому ханству взращенное не самыми положительными эмоциями и укоренившееся наглядными примерами начинало по крупицам рушиться. Я ушла так глубоко в размышления, что не заметила негромкое покашливание, лишь прикосновение к плечу вывело из ступора:

— Прости. Ты тоже держишь путь в Имрам? — на меня смотрела испытующим взглядом девушка со смешными оранжевыми косичками.

— Нет. Мы с братом направляемся в Сарканд.

— Хочет выдать замуж. — Брезгливо сморщившись, сказала хищница.

— Что в этом плохого? — Сухо осведомилась я, глядя в упор на надменную девицу.

Неприязнь к этой особе росла как на дрожжах и дело даже не в ее оценивающем и холодном взгляде. Неосознанная тревога заставляла вглядываться в черные глаза и то, что я там видела, теплых чувств не прибавляла. В них читались циничный расчет и ледяная ярость, пробирающая до костей.

— Фида не хотела тебя обидеть. Она иногда бывает слишком прямолинейной, — младшая подруга поспешила сгладить щекотливый момент, но в ее глазах потух интерес и она натянуто улыбнувшись, протянула руку, — меня зовут Айша. А тебя?

— Айя, — я нерешительно пожала руку девушки.

— Вот и познакомились. Имя моей подруги ты уже знаешь. С госпожой Саади успела познакомиться?

— Нет. Не успела.

— Тогда я возьму на себя смелость познакомить тебя со всеми. Госпожа Саади и ее две прелестные дочери Будур и Джона.

Я молча протянула руку женщине, та легонько сжала два раза кончики моих пальцев и тепло улыбнулась. На этом разговор как-то сам собой потух. Я снова погрузилась в мрачные думы. Но неуемная энергия Айши и ее желание поболтать вынудили вновь вступить в диалог. Хотя диалог получился каким-то односторонним, в основном говорила Айша, я отвечала односложными или дежурными фразами. Но чаще отмалчивалась и внимательно слушала бесценного информатора. Мне крупно повезло, что ни одна из попутчиц не обратила внимания на мою неосведомленность во многих реалиях Химерии.

В первый день я старалась держаться в стороне, присматривалась к химерийцам и ожидала, что нас в любой момент разоблачат. Несмотря на неоднозначный рассказ Айши, я все еще хорошо помнила, как здесь поступают с полукровками. В каждом пристальном взгляде, в каждом шепоте за спиной мне казалась скрытая угроза. Брану о своих страхах я не стала рассказывать. Он вполне органично вписался в отряд охранников. Даже нашел общий язык с мрачным и подозрительным командиром. Да и не до меня ему было. Поэтому со своей фобией я попытаюсь разобраться сама.

Ночью, когда все уснули, я прокручивала в голове слова Айши. Химерия сильно отличалась от той, что рисовало мое воображение. Чужаков здесь и, правда не любили, исключение делали только бореям и то лишь потому, что Светозару жену Мурада почитали подобно богине. Остальным же свободное передвижение по стране могло стоить жизни. Исключение составляли торговцы, и банкиры их не трогали. Они находились под личной защитой хана. Деньги и в этом мире являлись движущей силой. Хан Мурад неоднозначная фигура. Главы кланов ненавидят и боятся хана, народ же боготворит своего правителя. Как же его судьба похожа на судьбу императора Рюэйдзея. Лишь одно различие Мурад правит страной три сотни лет, тогда как его заклятый враг бесследно исчез из анналов истории. Исчез…. Как же я сразу не догадалась. А мне ведь это и в голову не приходило. Император же буквально исчез. Нигде не написано, что он скончался или погиб. Он просто исчез. Мне вспомнились слова Брана «император и его приемник переписали историю». От напряжения разболелась голова. Стало трудно дышать. Мне необходим глоток воздуха. Стараясь не разбудить соседок, я выскользнула из кибитки.

Ночная прохлада остудила голову. Я плотнее запахнула плащ и уткнулась носом в ткань. Воздух, насыщенный ароматами экзотических цветов и трав обволакивал плотным коконом. Я старалась дышать поверхностно и реже. Тошнотворный запах. Айша сказала, что завтра мы пересечем границу Великой пустоши. Скорее бы. От джунглей я устала. Над ухом нудно загудели москиты. Я зло хлопнула по щеке. И особенно буду, рада избавится от этих кровососов. Лес продолжал жить своей жизнью, я уже привыкла к его звукам. Но все же не переставала каждый раз вздрагивать, когда из леса доносились глухое рычание и невнятное чавканье. Я огляделась. Лагерь спал. В центре продолжал гореть костер. Рядом сидел дозорный. Он клевал носом. Если его так застанет командир, бедняге не поздоровится. Я обошла костер и направилась к кромке леса. Там лежало поваленное дерево. На него я и нацелилась. Может южная ночь даст мне ответы. Я горько усмехнулась. Нашла о чем думать. Как будто загадки прошлого помогут мне в настоящем. Наверно прав Хаято проклятый император стал для меня наваждением. Я обняла себя руками. Я скучаю. Одиночество давит. А по ночам становится особенно невыносимо. В такие моменты меня успокаивает только мерное сердцебиение нашего малыша.

— Не спится.

От неожиданности я подпрыгнула и чуть не заорала в голос, сердце бешено колотилось. Я лишь ойкнула и, обернувшись, возмущенно зашипела:

— Ты точно смерти моей хочешь. Я же говорила, не подкрадывайся ко мне так незаметно. Я девушка нервная.

— Я заметил. Эйре успокойся. Глубоко вдохни и медленно выдохни.

— Что? — я озадаченно уставилась на Брана.

Лицо туата побледнело, глаза странно блестели и немигающе смотрели на мою правую руку, я проследила за взглядом и испуганно вскрикнула.

— Тише, Эйре тише. Не шуми. Пошли, присядем. Вот так. А теперь дыши. Медленно.

Ласковый голос туата успокаивал, баюкал, словно пел колыбельную. Постепенно дыхание восстановилось, сердце перестало колотиться, словно пойманная в клетку птаха, я прикрыла глаза на мгновение и снова взглянула на руку. Голубое свечение пропадало. Рука вновь становилась естественного цвета.

— Что это было?

— Эмоциональная связь с ребенком, — Бран растер лицо руками, в темноте я не могла разглядеть его выражение, лишь уловила тревогу в голосе, — я предполагал нечто подобное, но что это произойдет так скоро. Ребенок чувствует твои эмоции и проецирует их на себя. Ты испугалась, соответственно пугается твой ребенок. Эмоция выплескивается в сгусток энергии. Нам повезло. В этот раз всего лишь защитный барьер.

— Это не единственный раз? — Мужчина кивнула, а я глухо застонала. — И что мне теперь делать?

— Учиться контролировать эмоции. Я не решусь прогнозировать, как отреагирует твой ребенок в следующий раз. С чистой энергией опасно работать. Она может сжечь и тебя и ребенка. Завтра начнем обучение. А теперь пошли. Уже полночь. — Он поднялся и протянул мне руку.

— Подожди. Можно я задам тебе вопрос. Он глупый конечно. Но все же…, я не смогу заснуть, если не узнаю. — Бран, вопросительно приподнял левую бровь, — помнишь наш разговор об императоре Рюэйдзее?

— Нашла о ком вспоминать, — ворчливо произнес он, — не время и не место.

— Пожалуйста, Бран.

— Что ты хочешь знать? — туат снова сел рядом и, прищурив глаза, пристально смотрел на меня.

— Рюэйдзей жив?

— Задай этот вопрос своему мужу. Ему лучше знать.

— Если бы Хаято отвечал на все мои вопросы, я бы не сидела сейчас с тобой, — огрызнулась я.

— В чем-то я понимаю племянника, и мне даже его жаль. Заметь впервые. Эйре ты похожа на детеныша вирга такая же любопытная и бедовая. Несмышленое дитя.

— Ненавижу, — сгоряча выкрикнула я и подорвалась обиженная сравнением.

Вирги ставшие именем нарицательным в Тахо на самом деле были жуткими существами напоминавшие мифических химер. От этих тварей не было спасения, благо жили они на севере империи в горах и никогда не покидали их. Но вот детеныши лишенные всякого инстинкта самосохранения нападали на деревни и города и несли с собой разорения и смерти. Такие нашествия происходили каждые тридцать лет. И он посмел сравнить меня с этими чудовищами. Гад! Сволочь редкостная! Да что бы я еще, о чем ни будь, его спросила!? Но далеко уйти мне не позволили. Туат подхватил под руку и нарочито ласковым тоном прошептал: