Чужой, плохой, крылатый (СИ) - Лабрус Елена - Страница 8

— И даже покажу, — пригласил он её за собой в расщелину, которую и не найдёшь, если не знать — так плотно стояли друг к другу камни.

Они протиснулись боком, затем присели и буквально проползли под упавшим валуном. Потом, увлекаемая рукой Бесса, Анна двигалась наугад, ослеплённая полыхнувшим в просвет солнцем. И, пройдя по каменистой насыпи, замерла и часто заморгала, не веря своим глазам. Перед ними идеально ровным кругом, золотой монетой сияло озеро. И солнечный круг отражался на поверхности воды как герб с апельсиновым деревом на аверсе монет Энта.

Анна подошла поближе и заглянула в совершенно прозрачную воду. Все берега идеальной чаши небольшого водоёма были словно осыпаны золотым песком, даже золотыми самородками — так выглядели издалека камешки.

— Таинственная красавица купалась в золотом озере? — тронула Анна воду и от неожиданности отдёрнула руку — вода была горячей.

— Нет, — прозвучало в ответ.

И Анна едва успела зажмуриться. Отчевы пятки! Да когда он уже успел раздеться! И только услышав всплеск, отрыла глаза.

Этот сумасшедший сиганул в воду. Но если бы не нырнул, она бы и не поняла, как на самом деле там глубоко. Казалось, озеро мелкое, куре по колено, дно вот. А на самом деле в той глубине Анна уже едва видела гибкое мускулистое тело Бесса, — слава Отче! — поплывшего хотя бы в подштанниках. Вот по этому белому пятну она и поняла, что там у дна в сторону идёт подводная пещера.

Бесс исчез в ней. Анна ждала, не сводя глаз с тёмного облачка, что он за собой оставил. И уже не на шутку начала волноваться. Время шло, а его всё не было и не было.

— Ну не жабры же у него, в конце концов, — сердилась она, сидя у края и растирая в пальцах песок, что только сверху казался золотым. Стоило протянуть руку и золотой налёт рассыпался как пенка, обнажая обычную серость дна. — Прибью, нервомотателя!

И подскочила, увидев метнувшуюся со дна тень.

— Сьер Бриар! — сжала она кулаки, когда, откинув назад мокрые волосы, он опёрся руками о край и вылез, и тут же отвернулась.

Да сколько же можно! Ведь взгляд невольно упал туда, где под тонкой мокрой тканью как на ладони было видно всё, что разглядывать в его штанах ей никак не разрешалось. Постыдное. Запретное. И хоть сравнить ей, конечно, было не с чем, по ощущениям в густых чёрных зарослях волос виднелось немаленькое такое "хм".

"И как это теперь забыть?" — резко выдохнула она, едва сдержавшись, чтобы не прижать руку к животу.

Девушке, выросшей в монастыре, такие откровения даже на картинках видеть приходилось нечасто, и она совсем не ожидала, что от вида мужской плоти внизу её живота вдруг так томительно заноет.

Анна слушала, как хрустят камни под ногами Бесса, пока он одевался. И чтобы успокоиться, усердно разглядывала остатки мозаики на разрушенных камнях, что раньше, видимо, были частью стен. Странно, но в одной стене даже сохранилось ржавое кольцо, вроде тех, к которым в тюрьмах приковывают узников.

— Можешь поворачиваться, — усмехнулся Бесс, но раньше, чем Анна его послушалась, подошёл сам. — Переволновалась?

— Вовсе нет. Вот ещё! — фыркнула она и уставилась на предмет, что он протянул на ладони. — И в чём же был секрет красоты этой Бельри?

— Аннелион, — напомнил он. — В смелости. Она приручила Стража преисподней, и он приносил ей оттуда золотую пыльцу, что и делала её такой привлекательной.

— А это что? — рассматривала Анна овальное колечко из жёлтого металла, что взяла с его руки. Вроде обычное, плоское, разъёмное, но со странными насечками, похожими на буквы, и подозрительно тяжёлое для размера с фалангу большого пальца.

— Кольцо с цепи стража.

— Вы шутите? — подняла она на Бесса глаза и тут же опустила, выдержать его взгляд нужна была смелость не меньше, чем у жены Ларса Беспощадного. — Разве стража удержишь на такой тонкой цепочке?

— А зачем его удерживать? — усмехнулся Бесс и, как всегда, до того, как Анна успела возразить, достал шнурок с маленьким веером, что она не снимала с шеи и, сделав петельку, закрепил колечко рядом. — Потом на эту цепь повесили ключ от врат ада.

— Потом? — переспросила она, но он не ответил. — Это же просто сказка, легенда. А ещё страшилка. Такие рассказывают на ночь. Про то, как демон, сын Отче, поставленный им соблюдать в преисподней порядок, украл ключ, открыл врата и сбежал. И вышли за ним в мир людской пороки. И ходит по сей день по земле Страж, бряцая цепями и спрашивая каждого: — Где-е мой ключ? — страшным голосом произнесла Анна, резко подняв руки с растопыренными пальцами.

Ох, как они визжали в своих кроватях, когда в Пансионе играли в эту игру. Когда кто-нибудь из старшекурсниц обязательно стучал чем-нибудь железным по

спинке кровати, кто-нибудь рассказывал низким хриплым голосом, кто-нибудь крался по комнате, а малышня от страха пряталась под одеялами. И никто не знал чьё одеяло откинут в темноте и спросят: Где-е?

Но Бесс не испугался. Засмеялся.

— Я же говорю: сегодня день сказок. И тебе теперь точно не страшен Страж. С кольцом от его цепи на шее он тебя не заметит, — он глянул в небо. — Нам пора.

Они пробрались обратно через камни. Пешком спустились с холма. А потом Бесс снова посадил Анну перед собой в седло. И только здесь она увидела на его запястье глубокий кровавый след, словно от когтей.

— У тебя кровь, — показала она на руку. — Надо обработать.

— Ерунда. Царапина, — поспешно раскатал он рукав и прикрыл раны. — Но предлагаю закрепить обращение на "ты", — отстегнул от седла фляжку, открыл и протянул.

— Я спиртное не буду, — уверенно покачала головой Анна.

— Это вода, — уверил Бесс.

А пить действительно хотелось. Анна бесстрашно глотнула и задохнулась, когда эта "вода" обожгла горло. Закашлялась. Мучительно. До слёз. И со злости стукнула Бесса локтем в живот.

— Ах! А! А! — притворно согнулся он, а потом зашептал: — Не будь такой легковерной. — Поднял фляжку: — Твоё здоровье!

Недалеко от Девичьего замка он спрыгнул и пошёл пешком, ведя коня под уздцы.

И Анна думала в замок он не пойдёт. Но — Отчевы подмышки! — это же был Бесс.

"Как странно тасует время черты", — вечером этого долгого дня думал Бессарион Бриар, глядя на сидящих за столом игроков, нервно посматривающих в свои карты.

Ход был не его. Он со вкусом посасывал сигару и, запивая её цитром, отвратительной дрянью, что делали в Энте из цедры лимонов с пряными травами, но зато крепкой, думал о бренном. Или о вечном.

А точнее о генеалогическом древе, что висело на стене в доме Лулианны из рода Феллингеров, что пришли к власти много веков спустя после Ларса Беспощадного.

Династия Феллингеров брала начало от Терции Феллингергской, занявшей трон пятьсот лет назад путём военного переворота. Девочка из благородной, но ничем не примечательной до того семьи Феллингеров, была захвачена во время набегов диких афрайских племён и выросла в каком-то захолустье на окраине Афраи.

К тому времени название Древней Энтдоры уже сократили до Энта и начисто забыли о Ларсе Беспощадном, не оставившем потомков.

Недолго царствовали и мир, и благоденствие в том государстве. Опять началась борьба за власть и войны при полном отсутствии стройной системы престолонаследия. Но придя к власти, Терция это учла.

В её честь назвали столицу Энта — Терц. Она упразднила старые титулы и ввела новые вместо общепринятых: "верн" (Ваша Верность) вместо герцога, "пред" (Ваша Преданность) вместо графа, "блис" — будь он неладен — Ваша Блистательность вместо принца. По аналогии с эдэлордом (святым мужем) назначила должности скуллордов, мужей учёных, кетлордов — государственных, и стала первой Коронессой Энта, сменив титул "королева" на собственный. Более того навязала эту систему титулов всему континенту и утвердила в Энте раз и навсегда передачу престола по женской линии.