Куколка (СИ) - Воробей Ирина Леонидовна - Страница 6

– Повторить?

– Да, пожалуй.

Татьяна уже и забыла, почему хотела напиться, но то, что хотела напиться, не забыла. Теперь у нее появился новый повод. Ей стало стыдно, что он так легко словил ее на подглядывании. «Пренебрегай! Он же тебе никто! Почему ты волнуешься?» – пыталась настроить она себя на нужный лад. Пока бармен готовил ей коктейль, она хотела оглядеться по сторонам, посмотреть на людей, что они делают, что они пьют, кем они друг другу приходятся, но взгляд ее постоянно возвращался за барную стойку. Все остальные казались не интересными. Татьяна винила в этом громкий шум перемалывания льда в шейкере, но понимала, что это не правда. Ведь параллельно с ним работали еще два бармена, и каждый из них делал то же самое. Почему-то они ее мало интересовали. Пользуясь моментами, пока он разговаривает либо с другими посетителями, либо с коллегами, она с неприкрытым любопытством наблюдала за ним. Рассматривала его мимику, искренний смех, резкие жесты, татуировки на руках. Понять, что там было наколото, ей было не по силам, ибо это была сущая разноцветная каша. Единственные очертания, которые она смогла разобрать, и то ввиду выделяемости красного цвета, это хвост дракона, но вот его морду найти уже не удалось, потому что парень пропал за шторками, ведущими в служебные помещения.

Только теперь она смогла оглядеться. Взгляду зацепиться было не за что, хоть это и было новое место для нее. В баре сидели обычные люди в обычных одеждах с обычной внешностью и обычными разговорами. Парень с девушкой, что сидели рядом с ней, мило беседовали, по очереди задавая вопросы друг другу, вежливо и сконфуженно улыбаясь. Это явно была их первая встреча и она, как обычно бывало, проходила в формате собеседования. Следующая за ними компания из трех парней весело обсуждала какой-то зимний спорт, что было весьма неактуально, на Татьянин взгляд, в середине мая. Но все трое спорили друг с другом с жаром и неистовостью. За ними стояли те самые девушки, пытающиеся заигрывать с барменом. Они уже были заметно пьяны, но перед ними стоял целый ряд из трех коктейлей перед каждой. Видимо, вечер у них предполагался быть долгим.

– О чем пьешь? – внезапно спросил бармен, так же внезапно появившись перед ней, будто умел трансгрессировать.

– В смысле?

Девушка поежилась на стуле. Он сразу показался ей неудобным.

– Ну, повод есть?

– Это обязательно?

– В твоем случае, да, – со знанием профессионала проговорил парень. - Ведь ты явно пьешь в первый, максимум второй, раз в жизни. Пьешь одна. В незнакомом баре. Явно никого не ждешь. Судя по оптимистичному наряду похороны близкого отпадают. На отчаявшуюся девственницу, которая решила напиться и потерять невинность с первым встречным, ты не похожа.

– С чего вы взяли? Может, я как раз девственница, – нахмурилась Татьяна, натягивая платье поближе к коленям.

– Но не отчаявшаяся же, – усмехнулся парень. – В твои-то годы и с твоей-то внешностью.

– Видимо, стоит принимать это как комплимент? – непроизвольно кокетничала девушка, а потом сама себя остановила и опустила растерявшийся взгляд.

– Ну, если сойдет за комплимент, тем лучше.

Он снова широко улыбнулся.

– И все же? Я думаю, проблемы в учебе.

Татьяна не хотела изливать душу первому попавшемуся бармену, даже если он был так мил и красив. Тем более, потому, что он был так мил и красив. Ей не хотелось рассказывать ему, какая она неудачница.

– Не ваше дело, – хмуро ответила она, отвернувшись, и сделала глоток, который оказался уже последним.

Бармен это заметил и легким движением левой руки достал из-под стойки два шота, правой рукой схватил бутылку с прозрачной жидкостью и разлил по стопкам, разбрызгав при этом приличное количество на барную стойку. Потом таким же легким движением достал кофейное блюдце с уже нарезанными дольками лайма и солью. Еще более легким движением пальцев он обсыпал тонкие края солью и, подвинув один шот Татьяне, взял себе второй.

– Свое дело я делаю, – по-доброму улыбнулся он и, приподняв стопку в честь Татьяны, выпил залпом, не поморщившись, а затем высосал из лайма весь сок и кинул его куда-то под стойку, жестом показывая повторять за ним.

Татьяна не без опаски сделала то же самое. Жидкость на вкус была едкая, обжигающая, а вперемешку с солью давала двойной эффект. Пищеводом она чувствовала, как горечь опускается на дно почти пустого желудка. От этой ядовитости девушка зажмурилась и забыла даже взять лайм. Парень почти впихнул ей его в зубы. Кислота немного приглушила горечь, но послевкусие все равно было малоприятным.

– Что это было?

– Текила. Мексиканская водка.

– Гадость, – все еще морщась сказала Татьяна.

Наступила недолгая пауза. Парень как будто ждал ответа на ранее заданный вопрос, а Татьяна ждала продолжения разговора, но в другом русле. Однако бармен вдруг отступил назад и перестал брать на себя инициативу. От этого стало неловко. Но только ей. Бармен же безо всякого стеснения продолжал разглядывать ее с головы до груди, насколько позволяла барная стойка.

– А ты о чем пьешь? –спросила она с любопытством.

– Ни о чем, – удивился парень. – Я же бармен.

– Мне кажется, это уже повод напиться.

Он вопросительно взглянул на нее, чувствуя какой-то подвох в этом выражении, но не до конца понимая, в чем.

– Ну, неужели ты доволен своей жизнью?

– Ты ничего не знаешь о моей жизни. С чего бы мне быть недовольным?

– Ну, хотя бы с того, что ты бармен.

Он поднял одну бровь вверх и еще раз вопросительно посмотрел на девушку, только теперь лицо его приняло выражение недоумения вперемешку с сомнением.

– Поясни.

– Ну, ты всю жизнь планируешь быть барменом? Папа всегда говорил мне, что эта работа является дном социальной лестницы и без возможности подняться наверх. Он подрабатывал в молодости. Он знает, о чем говорит.

Она с вызовом посмотрела на него. Парень немного опешил. По лицу пробежала микроэмоция гнева, но он тут же пришел в себя и усмехнулся. Татьяна осознала свою грубость и покраснела. Он не заслужил такого обращения. Да он был барменом, обслуживающим ее, у него не было перспектив на будущее, он навсегда останется на дне общества, если не займется чем-нибудь другим, но это не повод его оскорблять. Отец учил ее, что к таким людям нужно относиться снисходительно. Но, глядя на него, Татьяна не могла его жалеть. Он был красив, молод, пышел здоровьем и харизмой и совсем не производил впечатления несчастного неудачника. Она и сама не понимала, почему вдруг начала говорить об этом. Наверно, во всем виноват алкоголь. И в глубине души ей хотелось его задеть, правда, струну она выбрала неправильно.

– Папа, разумеется, херни не скажет. Но ты не думала, что это только лишь его опыт? Что у других людей может быть другой опыт и другой взгляд на одну и ту же вещь? Я не говорю, конечно, что меня впереди ждут заоблачные перспективы, горы золота и всемирный почет, но, судя по опыту моих знакомых, успеха можно добиться в любой области, – рассудительно парировал бармен. – И, вообще, все в жизни субъективно. Главное, жить так, чтобы тебе было комфортно. Не все гонятся за славой и деньгами. Мне сейчас комфортно на моем месте. Я стараюсь жить так, чтобы в будущем не жалеть о месте, в котором находился. И пока все так и происходит. Я еще ни разу не жалел о том, что делаю. Может, стандартного успеха, выражаемого в деньгах, я пока не добился, но не обязательно всем добиваться успеха, если понимать успех только как результат.

– Ну, почему сразу в деньгах? Успех может выражаться в уважении, в признании публики, – возражала Татьяна, а у самой в голове крутилась фраза “Не обязательно всем добиваться успеха”. Эта идея была новой для нее. Это нужно было осмыслить.

- И не только в этом. Успех тоже субъективен. Он может выражаться даже в чужих успехах. Как например, у моего друга-тренера по шахматам. Для меня успех может заключаться и в самом процессе, если он приносит удовольствие.

Одурманенный текилой мозг Татьяны глубоко задумался над этими словами. Девушка зависла и перестала реагировать на бармена, углубившись в свои переживания. Парень только хмыкнул и снова отошел выполнять чей-то заказ. Две девушки с противоположного края барной стойки снова начали к нему приставать. Одна из них уселась на стойку, выпячивая свои прелести наружу, чуть ли не ему в лицо. Бармен только посмеивался, но реагировал на такой откровенный соблазн весьма спокойно, видимо, уже немало насмотрелся.