A Different Curse (ЛП) - "ChloeWinchester" - Страница 27

— Не так быстро?! — потребовала она, зная, что это была не вина оборотня, не пытаясь унять свои чувства, но Белль все так надоело, она устала и была недовольна всем этим процессом. — Прошло уже почти две недели, две недели, а вы, люди, не имеете ни малейшего представления о том, где он находится!

— И ты тоже? — спросил, щурясь на нее, Ученик.

— Ну, если бы она знала, — сказал человек, которого звали Айзек, печатая что-то в ноутбуке. Он пришел с остальными вампирами самодовольно улыбаясь. — То это была бы ужасная трата времени каждого. Почему бы тебе не присесть, милая?

— Милая?!

— Хэй! — крикнула Эмма, вставая из-за стола.

Мужские клыки обнажились, и Руби зарычала, двинувшись, чтобы оградить Белль, но девушка подняла руку.

— Хорошо, — сказала она, Белль просверлила каждого взглядом и остановилась на Эмме. — Я… я ухожу, — она развернулась на высоких каблуках и направилась к выходу.

— Белль, — окликнула ее Эмма, заставляя остановиться и обернуться. — Не… не делай глупостей, хорошо?

Она усмехнулась.

— Что? Таких, как вы все?

***

— Привет.

Обычно, когда кто-то стучал по его шляпе на голове, отрывая так по хамски его от еды, вампир бы выкинул его через окно, но обернувшись и увидев крошечную темноволосую девушку, Джефферсон сразу же смягчился. Он во все глаза уставился на нее.

— Белль? — спросил он, убирая с лица голодное выражение. — Черт возьми, что ты делаешь в Нью-Йорке, голубка?

— Мне нужна твоя помощь.

— Как ты вообще нашла меня здесь? — усмехнулся он. Белль показала телефон.

— Ты зарегистрирован на Facebook, Джефферсон, — вежливо ответила она.

- Ах, да, — он усмехнулся, глядя на нее.

Она выглядела измученной, едва стояла на ногах в тех самых высоких каблуках, ее лицо было осунувшимся, кожа бледной и нездоровой, Он нахмурился, осматривая бар.

— Где Румпельштильцхен? — спросил он. — Голд никогда не оставит свою вторую половинку. Если ты пришла сюда, значит, что-то произошло?

Она сглотнула, заламывая руки.

— Его похитили. Кто-то схватил его. Это было во всех новостях! — воскликнула она, осуждая его. Он был занят тем, что нарушал некоторые человеческие законы, такие как воровство и кусание людей и не смотрел новости, как это делают добропорядочные люди.

— Я…

— Его нет уже больше двух недель, и я знаю, где он, — надавила она. — Но никто не поможет мне, никто даже не слушал меня, когда я говорила, что я… Мне очень нужна твоя помощь, пожалуйста, — она измождённо смотрела на него, глазами полными надежды, и он без колебаний согласился.

Джефферсон посмотрел на часы.

— Солнце встанет через час, давай вернемся к этому разговору завтра, хорошо? Можешь ли ты немного подождать? — отшутился он.

Она кивнула, глухо сглотнув.

— Хорошо. Хорошо, мы вернемся к этому разговору, как только солнце зайдет.

— Обещаю. Мы сразу же уедем отсюда, — поклялся он.

Белль осталась в комнате Джефферсона, которую он снимал при баре. Номер был скуден. Мужчина сел на диван, а Белль в изнеможении рухнула на кровать и, свернувшись калачиком, заснула.

Ее сны были такими же, как и у ее вампира. Мягкие руки, нежные голоса, заверения в том, что он в безопасности в ее объятиях. Она прижимается щекой к его мягким волосам, они лежат в постели теплого дома, прячутся от всего мира, и все у них хорошо. Но это всего лишь сны.

***

— Ты не рад, питомец? — усмехнулась Зелена, крепко держа в руках ножницы. — Наконец-то ты станешь моим, разве ты не счастлив?

Он не хотел этого. Он не знал, возможно ли это, но происходило сейчас вне зависимости от его желания. Она будет пить его кровь, а он ее. Она попытается заставить его пить свою кровь, в том положении, в котором он был, после непрекращающейся голодовки, он не был уверен в том, что сможет противостоять этому.

Румпельштильцхен не ответил ей и заработал пощечину.

— Ты даже не слушаешь меня? — она нахмурилась. — Это один из самых важных дней в моей жизни, а ты не слушаешь меня?

— Н-нет, нет, Я… — заверил он, надтреснутым, сломленным голосом. – Я, я просто подумал, что…

— Что? — цокнула она, поднимая его лицо.

— Я подумал, что будет лучше, если я… если я смогу держать тебя. В то время как мы будем делать это, — пробормотал он. — Я… я не могу перестать думать о тебе, Зелена. О том, как я ошибался, о том, что единственное, что сделало меня несчастным, это был отказ преподнести тебе подарок, который ты заслуживала.

Ее эго и одержимость, единственные, что ему необходимо было хвалить, чтобы достаточно ее отвлечь, обращая внимания на незначительные вещи. Она смотрела на него с опаской, наблюдая за тем, как он сел.

— Мне больше никто не нужен, кроме тебя, — мягко сказал он. — Ты раскрыла мне глаза. Ты показала мне, что счастье может быть. Сначала я не понял, но теперь увидел это. Пожалуйста. Пожалуйста, прежде чем это произойдет… сними оковы.

Зелена смягчилась.

— А как же она? Белль?

Вампир нахмурился.

— Кто?

Зелена рассмеялась.

— Ах, мой питомец опомнился, не так ли? — она улыбнулась, придвинувшись, чтобы снять оковы с обеих рук. Он зашипел, когда они были сняты, его сердце бешено билось в груди. Ели бы он мог ее убить, если он сможет вонзить в нее свои клыки, то он сможет дезориентировать ее. Тогда он сможет убежать. Он сможет убраться отсюда подальше.

Он смотрел на нее с возрастающим нетерпением, напряженный и почти задыхающийся, он сконцентрировался только тогда, когда она поцеловала его. И Румпель должен был ответить на этот поцелуй с охотой.

Его разъедало изнутри при мысли о том, что ему необходимо сделать, он поднял одну руку и коснулся ее волос, не кожи, достаточно было волос. Он не смог бы выдержать чего-то другого, помимо того, что его свободная рука сейчас делала.

Его руки и лодыжки были свободны, и он был близок, так близок к свободе. Он только касался ее одежды, только касался и охотно целовал, придерживая ее, отвлекая от своих намерений стать свободным.

Оставался только ошейник, и она погрузила свои пальцы ему в волосы, скользя губами над кровавыми волдырями, порезами от серебра, так близко к ошейнику. Он притворялся нежным и даже сымитировал неровные стоны.

— Ммм… ты знаешь, что я ненавижу в тебе больше всего, питомец? — улыбнулась она, касаясь губами его горла. Он поборол дрожь и ответил через силу.

— Насколько я тощ, — без колебаний ответил он.

Она усмехнулась.

— Кроме того, ты выглядишь тоще птицы. Что еще?

Он покачал головой, резко нетерпеливо выдохнув.

— Я-я не знаю.

- Ты чертов лжец!

Он не заметил, как она взяла ножницы, но прежде чем он успел возразить, она вонзила их ему в травмированную лодыжку. Мужчина закричал, задыхаясь в агонии, пронизывающей его тело и ослепляя его.

— Ты думаешь, я не знаю? — потребовала она. — Ты думаешь, я каким-то образом поверю в то, что ты передумал за один день? Ты думаешь, что я так глупа?

— Мне жаль! Прости меня, не… Мне больно! — взмолился он, теряя надежду. Его воля разрушалась с каждой каплей крови, вытекаемой из его лодыжки.

Она с презрением встала над ним с цепью в руках.

— Скажи «пожалуйста», — прошипела она. — Ты всегда так красиво его произносишь. — Проси меня, как хорошая шлюшка, как послушный питомец.

Он закрыл глаза, держа руки у лица, стараясь защититься. Слабый. Он был настолько слаб, после той власти, которая у него была столько лет, что отвык делать подобные вещи.

— Пожалуйста, — заскулил он. — Пожалуйста, Зелена, не делай мне больно. Не бей меня, прости меня. Мне так жаль, пожалуйста!

— Такая жалкая попытка сбежать от меня. Трусливая маленькая шлюшка, да как ты смеешь!

Она ударила его по животу цепью, как кнутом, и он закричал. Она стегала его до тех пор, пока он, лишившись голоса, высеченный, рыдал и обливался кровью. Она проклинала его с каждым ударом, смеялась над ним и плевала. Кричала, вынуждая соглашаться с ней, и не останавливалась до тех пор, пока он не признался, что она была права.