IMPERIUM (СИ) - Шек Павел Александрович - Страница 61

Когда солнце перевалило за полдень, и солнце начало припекать, на дороге почти не осталось путников. Крестьяне старались переждать самые жаркие часы дня в тени небольших рощиц. Телега же уверенно двигалась вперёд и за очередным холмом нагнала одиноко идущую девушку в сером платье. Шла девушка налегке, твёрдым шагом, не замечая жары. Мужчина потянул поводья, и телега сбавила скорость, поравнявшись с девушкой. Какое-то время они двигались рядом. Мужчина продолжал читать, девушка упорно смотрела на запад, не замечая попутчика. Наконец, мужчина закрыл книжку, убрав её во внутренний карман куртки.

– Жарковата погода для прогулки, – сказал он, с любопытством разглядывая девушку. – Может быть, нам по пути, давайте я Вас подвезу.

Девушка бросила на него оценивающий взгляд, затем подошла ближе и на ходу ловко запрыгнула на телегу, устраиваясь рядом с возницей.

– Не боитесь путешествовать по дорогам в одиночку? Здесь в последнее время небезопасно. Говорят, пропадают молодые девушки лет четырнадцати, – хитро улыбнулся он.

– Не боюсь. Ходить пешком утомительно, – к чему-то добавила она.

– Так куда Вы направляетесь? – полюбопытствовал мужчина.

– Туда, – девушка, которой сложно было дать больше четырнадцати лет, показала пальцем на запад.

– И мне туда же, – кивнул мужчина. – Ехать нам ещё долго, поэтому давай знакомиться. Персеваль моё имя. Что переводится как «проникающий». Оно созвучно с «пронзающим», но немного звучит не так.

– В «Пронзающем» второй звук «а», – сказала девушка. – Рут.

Мужчина улыбнулся, так как девушка произнесла это в интонации, которую можно было перевести только как «Малявка». И если немного смягчить последний твёрдый звук, получилось бы «Малышка».

– Необычное имя, – сказал Персеваль. – И маленькая красавица, которая его носит, наверняка должна знать несколько занимательных историй. Я люблю старинные истории. Можно сказать, что я их собираю. Слышала ли ты когда-нибудь рассказ о странствующем Муке́, который сразил демона игрой на ручной арфе, у которой было всего четыре струны?

– У нас дома нет старых книг. Папа их не любит.

– Жаль, – мужчина искренне вздохнул, затем немного щёлкнул поводьями, чтобы лошади шли быстрее. – Тогда позвольте мне развлечь Вас старой сказкой.

* * *

Витория, Гильдия асверов, полдень

Рикарда Адан вошла в лечебный покой почти в тот самый момент, когда туда заносили раненого мужчину. Она разминулась с ними буквально на несколько секунд.

– Туда его, – распоряжалась старая Эвита. – Ничего не трогай, клади прямо так. Всё, кыш отсюда, – она не глядя махнула рукой на пару мужчин, которые принесли раненого.

Мужчины принадлежали к старшему роду и сегодня несли дежурство у главных ворот. Они неохотно отступили, понимая, что ничего не смогут сделать, и вышли в коридор.

– Всё серьёзно?.. Ох… Великая мать…

Мужчина, которого положили на кровать, был обёрнут походным одеялом, которое успело пристать к ранам. Эвита пыталась освободить его голову там, где это было возможно. Одеяло немного пропиталось кровью и так просто сдаваться не собиралось. Судя по бурым пятнам, раны покрывали правую сторону тела, начиная от шеи и спускаясь до колена.

– Если скажешь, что уснул в костре, – сказала Эвита, – получишь по шеё.

В комнату вбежала помощница Эвиты.

– Воды нагрей, – сказала старая травница, – и белоцвет неси. Остальное я сама соберу. Надо сначала от одеяла избавиться. А уже потом от той дряни, что он съел. Вот, где этот вредный мальчишка, когда он так нужен?

– Письмо, – выдохнул мужчина, схватил Эвиту за руку, крепко стиснув, – не смогли доставить…

– Что за письмо? – спросила Рикарда, подходя ближе.

Эвита посмотрела на неё, взглядом показывая, что ничего не гарантирует. Затем осторожно отцепила руку мужчины и ушла за травами и инструментом.

– Берси отправил письмо… в столицу, для Императора. Город Лужки…

– Я знаю, что там произошло. Вся столица уже знает.

– Он говорил… – мужчина даже не услышал Рикарду. Он напрягся, пытаясь выдавить пару слов. Как он умудрился добраться до гильдии на лошади, Рикарда не понимала. В его состоянии он должен был свалиться с лошади ещё в самом начале пути. – Говорил, что его перехватят. Сказал, что… не нужно ехать к нему и… – он с трудом вдохнул, – и… Лужки…

Мужчина потерял сознание. Рикарда тихо выругалась и, выйдя в коридор, повернула в сторону хранилища с травами. Эвита как раз вышла оттуда, неся в руках поднос с первой порцией трав.

– Мне нужно, чтобы он выжил, – сказала она.

– Так прикажи ему, – проворчала Эвита, затем немного смягчила тон. – К вечеру будет ясно. Он съел слишком много боевых трав. Его тело может не выдержать.

* * *

– Не так! – Илина всплеснула руками, подошла и поправила мою руку. – Ты сжимаешь его словно меч. Легче держи, и кисть не напрягай. Иначе, когда он войдёт в тело, руку вывернет, и ты его потеряешь. Движения вот такие, колющие, резче.

– Как резче-то? – возмутился я. – Кисть не напрягай, а выпад резче…

Мы занимались в спальне, когда солнце уже село за горизонт. Небольшая магическая лампа создавала мрачную атмосферу, но давала для занятий достаточно света. Я сжимал в левой руке изогнутый кинжал с изящной рукоятью с собачьей головой. Держать его не ведущей рукой было сложно и крайне неудобно. Делать правой это получалось не в пример лучше, но я просил Илину научить меня пользоваться им именно левой.

– Ритуальный нож – не боевое оружие. Каждый удар должен нести смерть, каждый взмах перерезать нить жизни. Он сам ищет дорогу к телу жертвы. Шея, подмышечная впадина, внутренняя сторона бедра, паховая артерия. Острота ножа – твоя вера в Великую мать.

– Этак я должен камень резать…

– Подобные шутки не уместны. Слышать и верить – это разные вещи. Ты почувствуешь когда оборвёшь чью-то жизнь этим ножом. Да, я это делала. Не отвлекайся. Ещё взмах, вверх, кисть, шея. Берси, ты… неуклюжий.

– Ничего не даётся сразу, – проявляя чудеса спокойствия, ответил я. При этом я действительно был спокоен и собран как перед боем. Точнее, я в таком вот состоянии ходил два дня.

– Представь, что твою руку держит Уга, поверх твоей ладони лежит её. Уга ведёт тебя, поворачивает кисть, забирает жертву.

– Вспоминать её по имени обязательно? Ладно уж, я попробую.

Нож в левой руке двинулся вперёд, прочёрчивая линию в воздухе, острие поворачивается и обходит руку противника, рассекает артерию на шее.

– Ещё раз, – голос Илины звучит чуть более мягко. – Закрой глаза. Я поведу твою руку. Запоминай эти ощущения.

Я закрыл глаза, поднимая нож. Поверх моей руки легла прохладная ладонь, ведя её вперёд и вверх, поворачивая нож. В темноте я буквально видел, как нож проходит над рукой жертвы, впивается в его шею.

– Хорошо, – голос Илины по-прежнему звучал спокойно, со стороны койки. Только я при этом стоял шагах в трёх.

– Можно было догадаться, – сказал я, убирая нож в ножны за спиной.

– Поэтому этим ножом нельзя убивать животных, – сказала она наставительно. – Только разумных. Людей, асверов, думаю, что и огненных псов. В любом другом случае Уга не примет жертву.

– А асверов, значит, примет?

– Если ты даже случайно порежешь им кого-нибудь, этого несчастного останется только добить. Поэтому не вынимай его из ножен без необходимости.

– Ну, вы… вообще…

– Это шутка, – она легко рассмеялась. Подошла, крепко обняла, прижав щёку к моей щеке. Её взгляд скользнул к двери, за которой дежурила Диана. – Я уеду, Берси. Завтра с утра. Это слишком рано, но лишний месяц ничего не решит. Обещаю, что как только у нас родится дочка, я приеду. Оставлю её бабушке на воспитание и приеду. И ты можешь без опаски навещать меня в любое время.

– Ты думаешь, это будет девочка? А может мальчик родится. Я же не Даниель Блэс – у меня с этим всё нормально.