Ловкач. Часть 1 (СИ) - Бон Рита - Страница 28

— Собрание не займёт много времени, — заметил Райвен, — позже я присоединюсь к вам с Милой. Лондон не малый пригород, должно же у меня когда-то найтись время осмотреться тут.

Бросил короткий взгляд на Льюиса, перебирая одной рукой воздушные кудряшки девочки:

— Мне жаль, что твоя жена не сможет посетить симпозиум, — сменил он тему.

— У неё много работы, — вкрадчиво сказал Льюис. Напарник не сводил глаз со слайда с цитатами из своей речи, которую накануне пришлось несколько раз перечитать Райвену.

Он не на шутку переживал, на что станет похож брак Льюиса через пару лет. Тот зациклился на своей работе, забывая про жену и ребёнка.

— Симпозиум только завтра, она может пересмотреть своё расписание, — сказал Райвен.

Убрал с гладкого лба девочки короткие отрастающие прядки, лёгким облаком обрамляющие её детскую головку. Ему нравилось перебирать волосы Камиллы, зарываться в них пальцами, поглаживать, расчёсывать, заплетать её непослушные буйные волосы, скрученные на затылке.

Райвен взглянул на циферблат часов на внутренней стороне запястья. Завтра в это же время он будет сопровождать своего подопечного на симпозиуме и мечтать, чтобы весь мир провалился в пекло, а он отправился спать где-нибудь на тенистом берегу океана.

Слишком многое теперь требовало его внимания. Он мог расслабиться, только находясь в кровати или занимаясь своими растениями. Словно холод сковал его руки и ноги и прихватил сердце на память — ещё один тревожный признак того, что бьющая в нём жизнь течёт всё медленней, с трудом, но меняет его не в лучшую сторону, делая менее гибким и застревающим на чём-то.

— Как прошёл вчерашний ужин? — голос Льюиса прервал его размышления. — Я благодарен тебе за то, что уделил моей жене время. В последний момент меня вызвали на срочную операцию.

Райвен хмыкнул, даже не пытаясь скрыть усмешку.

— По крайней мере, ужин оказался вкусным и мы не остались голодными. Тебе следовало сказать ей об операции. Вместо этого ты позвонил мне около двух ночи, чтобы сообщить, что останешься в больнице до утра.

— Но с ней был ты, и ты передал мои слова. Я рассчитывал на тебя, — сделал особый упор на последних словах Льюис, пронизывая его испытывающим взглядом, который Райвен однажды в каком-то помутнении назвал «скальпелевидным». По правде сказать, Льюис Аддерли был плохим мужем, неважным отцом, ужасным напарником и свыше всякой логики добрым человеком, ещё в их первую встречу так поразившим его. А теперь Райвен, как какой-то старик, цеплялся за воспоминания, находя их лучше вероятного будущего. Подумать только — ребёнок со своим отцом сделали его сентиментальным, а он считал, что эта черта ему давно не доступна.

— Ну как же, набить желудок в компании твоей жены, разве это труд для меня?

Камилла со своим гаджетом привалилась к нему, как к подушке, вероятно, почувствовала — ещё пара фраз и неминуем конфликт. И шумно втянула остатки сока из коробочки.

Аддерли посмотрел на девочку и подумал о том же.

— Деланей была обижена?

— Уверяю тебя, ужин настолько захватывал дух, ей было не до тебя, — не удержался от ироничного комментария Райвен, испытывая то ли желание поддеть собеседника, то ли необходимость выплеснуть куда-то раздражение.

Камилла какое-то время молча сидела, а потом выдала:

— Да вы как старые супруги! Всю дорогу ругаетесь!

С переднего сиденье раздалось хмыканье, Льюис усмехнулся, у самого Райвена вырвался смешок.

Вздёрнул бровь. С мнением ребёнка не поспоришь.

Последние недели с Льюисом давались особенно тяжело: временами он ощущал, как в нём заводится уставший от всего брюзга, в такие моменты внутри поворачивался какой-то застарелый винт, раскачивая где-то в душе, может, на самой её поверхности, маятник в попытке спровоцировать конфликт. Этот маятник — следствие одолевающей его пресыщенности.

Пейзаж за окном практически не менялся. Они могли бы спокойно зайти вон в ту кофейню, заказать для Милы горячего шоколада, а себе что-то покрепче, и остаться за столиком, созерцая пробку из окна, а потом вернуться в машину — всё осталось бы по-прежнему.

Завтра должен был состояться научный симпозиум, куда они с Льюисом оба были приглашены, но прежде на вечернее время намечено заседание редколлегии директоров в британском филиале его компании. С Милой и Льюисом они редко бывали в Лондоне, девочке даже не пришлось напрашиваться с ним в поездку, правда, собачку пришлось оставить дома. Вчера вечером он помог ребёнку уложить вещи для поездки в детский чемодан, они быстро управились. Сам передвигался с одной сумкой — всё необходимое он мог получить в том же филиале в любое время.

От грохота удара веки рефлекторно дрогнули. Шум от столкновения, визг покрышек — всё это глубоко отдалось в голове. Пульс лишь немного участился, почти незаметно для взрослого человека.

Прозвучало поблизости, но где — понять сложно. Райвен обернулся назад, Льюис, наоборот, наклонил голову, чтобы рассмотреть, есть ли движение впереди. Прислушиваясь к нарождающемуся шуму и гулу голосов, вскоре определил, откуда раздался грохот.

Девочка открыла дверцу по левую руку и бойко перебралась через его колени. Внутрь ворвался пыльный холодный воздух, отдающий выхлопными газами.

На них тут же обрушилась дорожная какофония звуков.

— Камилла! — Райвен выбрался из машины и захлопнул за собой дверцу.

Льюис не попытался остановить ни его, ни ребёнка.

Девочка юрким зверьком проскочила между сигналящими автомобилями. Первые секунд десять он видел, как она пробирается между вставших почти вплотную машин, уклоняясь от людей, покинувших салоны автомобилей, от чьих-то локтей, торчащих из опущенных ветровых окон.

— Камилла, стой!

Автомобиль «Рено» рывком тронулся с места, едва не задев ребёнка, и девочка проскочила в щель между машинами в соседнем ряду, пропав из вида. Проклятье!

Не такой проворный и миниатюрный, как худенькая восьмилетняя девочка, Райвен с трудом прокладывал дорогу, пока боковым зрением не выхватил среди скопления машин заметное оживление. В центре дорожной пробки столпилось несколько человек, и уже образовалась группа зевак. Среди более высоких взрослых он наконец-то выхватил зрением золотой бомбер. Повернув голову, он увидел, как двое мужчин пытаются подобраться к покорёженной дверце автомобиля со стороны водителя. По мере приближения смог рассмотреть картину целиком: «Пежо-купе», развернутый почти перпендикулярно, смял капот новехонького и блестящего как медяк «Фольксваген Тигуан», вставшего за ним следом. Рядом образовалось пустое пространство, куда ещё никто не сунулся из соседнего ряда. Водитель «Пежо», вне сомнений, нуждался в помощи. Слева, к пассажирскому окну склонился парень в толстовке с броской надписью на спине.

Ему пришлось обойти «Фольксваген»; Райвен уже почти достиг девочки. Он хотел было её окликнуть, вдруг ноги словно налились свинцом и приковали его к месту.

В голове что-то щёлкнуло, и он узнал высокого парня спортивного телосложения.

Не может быть…

Райвен осматривал паренька с головы до ног, словно его догадке требовалось излишнее подтверждение. Коротко убранные волосы на затылке и висках — молодежная вариация андеркат; на редкость здоровая кожа; напряжённое от усилия, с которым парень пытался открыть дверцу, юное лицо. Образ чемпиона, которым тот мог бы стать и который не шёл из головы. Эспер Бауэрман. Тот смышлёный и неугомонный любитель собак из Лондона, присланный мистером Дошем для заключения сделки. Сейчас уже все следы истощения исчезли, его травма, скорее всего, была вылечена.

Тот паренёк, поразивший его своей смелостью и целеустремлённостью… Как возможно, что они оба оказались здесь? Райвен был уверен, что на его лице отразилась та же комичная смесь замешательства и потрясения, как при его появлении на лесопилке, когда парень лишь божьей помощью не угодил в западню.

Сбросив оцепенение, Райвен перевёл взгляд на автомобиль, где находился пострадавший.