Дорога в школу (СИ) - Вылегжанин Сергей - Страница 70

— Так нет же полиции, они боятся сюда приходить. — Мда, как-то забывается, что для этих людей есть только здесь и сейчас, а завтра это что-то далёкое и эфемерное.

— Ты в курсе, недалёкий ты мой, что в этот раз все три нижних уровня летят полупустые, а оба средних наоборот, заполнены до отказа? Как ты думаешь, почему?

— Так, наверное, не захотели бедняки лететь.

— Логично. А почему не захотели?

— Так это, я не знаю. — Здровяк задумался. Шут не стал торопить его, просто смотря с заинтересованностью. — Не сезон потому что?

— Нет, мой верный помощник, совершенно не поэтому. — Толстяк даже хмыкнул на такую наивность. — В этот раз на корабле летит пять полных команд наёмников. Ты мог бы это увидеть, если бы нас пускали на Красный Уровень, но даже сюда доносятся отголоски тех проблем, какие принесли эти ненормальные. Все, кто узнал об этом, сразу же сдали свои билеты, потому что там, где собралось столько наёмников, спокойствия нет и в помине, даже на нижних уровнях. Это нам к ним нельзя, а им к нам очень даже можно. — Шут начал ходить туда-сюда перед стоящим помощником, рассуждая вслух. — Вы собрались просить выкуп за того, кто летит на Верхнем уровне, пряча его в замкнутом пространстве, откуда и выхода нет. Думаешь, те жалкие десять человек службы безопасности уровня пошли бы отбивать мальчика? Нет! Или думаешь, мама этого мальчика пришла бы сюда просить единолично? Ещё раз нет! Она просто разместит в сети корабля цену за головы тех, кто посмел обидеть её сына. И в этот список будут включены не только вы, как недоноски, непосредственно выполнившие данное действие. Она включит туда и список тех, кто ДОПУСТИЛ данное событие. А это как минимум все жители ЭТОГО Нижнего уровня. ВСЕ жители, понимаешь? И эти наёмники, что сейчас тратят свои денежки на выпивку и баб, просто толпой бы завалились сюда и оставили бы тут большое кладбище. Так уже было, когда какие-то недалёкие украли дочку одного из корпорантов. Её не стали выкупать, а попросту залили плазмой с орбиты весь район, где её держали. У них принцип: заложник по умолчанию уже мёртв, с террористами и похитителями переговоров не вести. И ты знаешь, это помогает. На моей памяти, вы первые идиоты, что решили провернуть такую операцию, за последние неполные двадцать оборотов, прошедших с того случая. Воруют военных, торгашей, обывателей, политиков. А вот корпорантов или побочников — нет. Нет таких, вымерли! — Он остановился и, задрав голову, посмотрел в глаза Шее. — Из этого я делаю вывод, что это всё было подстроено. Потому, мне нужно имя того, кто рассказал вам о том, как они «много раз так делали». И этот кто-то должен мне рассказать, чей приказ он получил, потому что самому ему вряд ли такое в голову пришло, вчера тут не было таких умников. Тебе понятно? Чего молчишь?

— Так это, я не знаю, кто такое говорил. Разговор был не при мне, я с тобой тогда был, а Калач не сказал.

— Так узнай! Я должен знать, кто виноват в том, что я теперь должен высокой семье, вместо того, чтобы на неё работать. Вот ты был при этом, когда ведьма поставила условие: платите или накажем. Вот ты мне теперь и скажи: а чем платить? Чего я могу предложить ребёнку, у которого всё есть? А чего нет, он только щелкнет пальцами и ему это принесут.

— Так он же малой, им много не надо.

— И что? Думаешь, маленький, значит глупый? Нет! Да и если он сам глупый, у него советников целый штат. В который мы вполне могли бы войти, не вмешайся вы со своими неумными действиями. — И Шуту опять захотелось выругаться.

— Так это, подарить ему чего-то.

— Какая глубокая мысль! Как же я сам до такого не додумался! — Шут давно перестал обижаться на тупость своего помощника, но споры и объяснения с ним, иногда, помогали найти решение ему самому. — Но мне почему-то кажется, что этой гениальной мысли не хватает конкретики. Если ты такой умный, то, может, скажешь мне, что КОНКРЕТНО ему подарить?

— Я не знаю, просто предложил. А что обычно дарят?

— В том то и дело, я тоже не знаю. То, что приходит на ум, всё явно не то. — И он вслух стал перебирать варианты, которые мог придумать. — Игрушки ему не подаришь — он из них явно вырос. Оружие нельзя, да оно и так у него есть, вон, как лихо махает ножичком. А то, что дарят взрослым ему не подойдёт: на мобиль у него не будет разрешения ещё пять оборотов, инфор у него и сейчас такой, что мы на такой работать с тобой будем полжизни. Что дарить? Ему даже рабыню не предложить, что прокатило бы с другими мальчиками его возраста, у него полностью дееспособная принцесса в наложницах! Причём с той планеты, где искусство любви девочкам с детства преподают. Ну и? — Шут вопросительно посмотрел на своего помощника, скептически закрыв один глаз.

— Так это, надо подарить что-то особенное.

— Что? Посоветуй мне, что такого можно подарить, чтобы никто придраться не смог. На кону моя и твоя жизнь.

— Я не знаю, ты в этом лучше разбираешься.

— Да, я как раз и разбираюсь, и тебе скажу: всё «особенное» стоит «особенно больших денег», которых у меня лично нет. Ты их мне дашь? — Шут, раздраженный, что только он один понимает серьёзность ситуации, тыкнул несколько раз в такт своим словам указательным пальцем в грудь своего помощника. В ответ здоровяк опять начал рассматривать свои руки. — Вот и я про то же. — Шут уже выплеснул первичное раздражение, почти успокоился, и теперь его мозг заработал во всю свою мощь. — Найди мне того, кто нас подставил, пусть платят те, кто виноват, а не мы.

— Так мы не виноваты? Тогда чего ты так ругаешься?

— Шея, не зли меня. — Шут сказал это уже почти без эмоций, даже не глядя на стоящего рядом помощника, весь уйдя в расчеты. Он уже просчитал в уме варианты скинуть вину за произошедшее на другого, только вот получалось, тогда придется пожертвовать всеми, кто участвовал в нападении, а среди них друг его помощника, а значит, вариант отпадает. Всех этих идиотов подчиненных, кроме своего помощника, было не жаль, но вот дружбу и верность Шут уважал. А жаль, что отделаться так просто не выйдет. Сам-то помощник был во время нападения в отключке, так что его можно было и не отдавать на заклание. — Кстати, а как получилось, что тебя усыпила это девочка?

— Когда?

— Когда всё быстро началось, потом быстро закончилось, я тебя не мог дозваться. Мне сказали, что ты спишь. А теперь просвети меня, каким образом девочка, которая тебе дышит в пояс, за пару секунд смогла вывести тебя из строя?

— Так это, я не знаю.

— Чего? А кто знает? Может, подскажешь? Как я могу рассчитывать на твою помощь, если в самый неподходящий момент ты вдруг решаешь вздремнуть? Не молчи, а то у меня опять начало портиться настроение!

— Ну, так это, я не… — И, поймав грозный взгляд своего начальника, запнулся, но продолжил. — Да я действительно не помню!

— А чего помнишь? Мне надо понять, что она к тебе применила: гипноз, газ, акупунктуру. Начнем с первого: она смотрела тебе в глаза и что-то говорила?

— Нет. — Шея замотал головой, но потом задумался. — Не помню.

— Боги, как же с тобой тяжело. — Шут уже был не рад, что начал выяснять эти обстоятельства, но всё же решил расспросить до конца. — Ладно, продолжаем: она повернулась и пшикнула тебе в лицо каким-то спреем? Почувствовал посторонний запах?

— Э-э…Точно нет. Не пшикала. А посторонний запах да, был. Приятный такой. — Шея расплылся в улыбке. — Особенно на ощупь.

— О, уже что-то. Тяжелый, ощущаемый запах? На что он был похож?

— Так это, не помню ничего такого тяжёлого. Она была легкой и на ощупь приятной. Она стояла, и я её отодвинул, хотел войти. И пахла тоже приятно.

— Стоп! — Шуту снова хотелось выругаться, хотя, начав в своё время работать с людьми, входящими в определенные круги, он избавился от этой мешающей привычки. Точнее, думал, что избавился. — Ты стоял за ней, потом отодвинул её и хотел войти, так?

— Ну да, она мешала. Ты уже вошёл, а я не мог. Я отодвинул её, она на меня посмотрела и это… и всё. — Громила смущенно замолк.