Айдол-ян - 3 (СИ) - Кощиенко Андрей Геннадьевич - Страница 50

(несколько позже)

— Эй, хён, говорят, что твою Агдан патруль арестовал.

— Патруль? — удивляется ЧжуВон. — За что?

— Пока точно неизвестно, но говорят, она пользовалась планшетом.

— Вот чёрт! Командир же сегодня запретил пользоваться смартфонами! Чем она слушала?

— Девушка, хён. На них нельзя сердиться. Наверное, о свадьбе думала…

— Аджжж…

(гораздо позже)

Сижу, смотрю как майор, занимающий должность главного, отвечающего за безопасность в части, опустив голову, читает, знакомясь с содержанием какого-то доклада, или рапорта, который, похоже, касается меня. Меня арестовали! За то, что я пользовался планшетом! Вообще, безобразие! Сидел, как говорится, никого не трогал, вдруг откуда не возьмись, словно из-под земли, появился патруль и увидев у меня в руках планшет, арестовал его и меня. Отвели в помещение гауптвахты, где я полтора часа просидел на неудобном диванчике, ожидая, что будет дальше. Хоть диванчик и был неудобным, это не помешало мне на нём вздремнуть. Начав тренировки ещё в «Кирин» по мгновенному засыпанию в любом месте и в любое время, я уже неплохо так «наблатыкался» в этом уменье и поэтому, из полутора часов, проведённых в ожидании, даром практически ничего не пропало. Поняв минут через десять, что это может затянуться надолго и не имея больше никакого занятия, кроме как ждать, я попросил разбудить меня, когда понадоблюсь и «отрубился».

Вот, разбудили, привели под ясные очи майора, который, как я понимаю, сейчас определит степень моей вины и что со мной делать. Кроме него и меня ещё в комнате присутствует заместитель командира части и ещё какой-то военный в чине капитана, которого мне не представили. Я же стою перед столом, за которым сидит майор и жду, когда он, наконец, перестанет тянуть кота за хвост и приступит к делу.

— Сангсси, вы ведь были сегодня на утреннем построении? — наконец подняв голову от бумаг, спрашивает у меня майор.

— Так точно. — подтверждаю я.

— Значит, должны были слышать приказ командира части о запрете использования коммуникаторов. — делает вывод майор и интересуется. — Почему вы пользовались планшетом?

Так! И чего же мне делать? Вариант первый — «включить блондинко», вариант второй — попробовать осуществить план, который пришёл мне в голову «о расставании с воинской службой». Правда, он «сырой» и почти не продуман, но момент, чтобы заявить о себе выглядит подходящим. Можно, конечно, «влететь», поскольку от меня ждут «блондинку и покаяние», чтобы пожурить и простить на первый раз. А с другой стороны, можно создать у себя соответствующее реноме, чтобы от меня постарались побыстрее избавиться. Даже если я «влечу», на первый раз тоже должны «пожурить» и не свирепствовать. Эх, где наша не пропадала!

— Прошу прощения, господин майор, — возражаю я, — но господин полковник запретил использовать только смартфоны. О планшетах он ничего не сказал. Я точно помню, что запрет касался исключительно смартфонов, господин майор. О коммуникаторах ничего не говорилось.

Получив ответ, майор смотрит на меня, я смотрю на него. Пауза.

— Это подразумевалось автоматически, — помолчав, говорит майор. — Вы должны были это понять.

— Прошу прощения, господин майор, — снова возражаю я на эту фантазию. — Но согласно указа Президента Республики Корея от 10.11.2005 за номером 1495 «Об утверждении общевоинских уставов Вооруженных Сил Республики Корея», вместе с «Уставом внутренней службы Вооруженных Сил Республики Корея» и «Дисциплинарным уставом Вооруженных сил Республики Корея», в пункте сорок указа, сказано, что — «Приказ формулируется ясно, кратко и четко без употребления формулировок, допускающих различные толкования»…

Смотрю в глаза майору, он смотрит в мои.

— … Требование ко мне о чём-то догадываться и подвергать различным толкованиям приказ, ясно, кратко и чётко отданный командиром части, нарушает пункт сорок указа Президента Республики Корея от 10.11.2005 за номером 1495.

В кабинете становится очень тихо. Майор продолжает смотреть на меня, я, объяснив ему, что он не прав, смотрю на него. Все ждут, что будет дальше. Майор переводит свой взгляд на капитана, секунды три смотрит, потом возвращается ко мне.

— Хорошо, — произносит он. — Я понял вашу точку зрения на ситуацию, сангсси, перейдём к следующему вопросу. Я располагаю информацией, что вы положительно отозвались о военной программе нашего основного противника — вооружённые силы КНДР. Вы подтверждаете этот факт?

Задав вопрос, безопасник холодно смотрит на меня, словно большая рыба на маленькую рыбку, сбираясь её сожрать.

— Прошу уточнить, господин майор, мне нужно знать время и место, где произошёл этот факт, чтобы полно и правильно ответить на ваш вопрос. — отвечаю я.

— Произошло это день назад, возле ворот вашей воинской части, сангсси, когда вы давали интервью журналистам. Имеется видео этого момента.

— Это серьёзное обвинение. — признаю я и интересуюсь. — Господин майор, могу ли я увидеть это видео? — интересуюсь я.

— Можете. — кивает тот и обратившись к компьютеру, стоящему у него на столе, находит на его жёстком диске нужный файл и запускает.

— Вот, смотрите. — предлагает он, разворачивая монитор экраном в мою сторону.

С первых же видеокадров я узнаю момент, когда меня пытали вопросами двое журналистов, на предмет — «как я себя чувствую и что я себе думаю обо всём этом»?

— Прошу прощения, господин майор, но я нигде не услышала, что я положительно отзываюсь о военной программе КНДР. — говорю я, после того, как короткое видео быстро заканчивается.

— Как тогда понимать вашу фразу — «у них есть боеголовка, у нас есть носитель»? — интересуется майор. — Как предложение сотрудничества?

Он пронзительно смотрит на меня, видимо, желая добиться своим взглядом какого-то психологического эффекта.

— Совершенно нет. — спокойно отвечаю я. — Как руководство к действию или план операции. В «Белой книге» выпускаемой генеральным штабом вооружённых сил Республики Кореи, одним из основных положений военной доктрины страны является победа над армией КНДР и установление мира на всём корейском полуострове. В своих словах, сказанных журналистам, я хотела сказать, что, когда мы победим, нам нужно не упустить момент и завладеть заводом, где производят ядерные боеголовки.

Майор, как и остальные военные, присутствующие в комнате, обдумывают мои слова.

— С какой целью вы планируете его захват? — интересуется майор.

— С целью превращения своей страны в державу, обладающую ядерным оружием, господин майор! — бодро сообщаю я.

Замкомандира чуть слышно выдыхает после моих слов.

— Сангсси, вы знаете, что наша страна является участником договора о нераспространении ядерного оружия? — не поведя бровью, интересуется майор.

— Так точно! — не отказываюсь я.

— Тогда почему вы предлагаете провести действия, идущие вразрез со взятыми страной на себя обязательствами?

— По ряду причин, господин майор.

— Пожалуйста, огласите их, сангсси.

— Главная причина, господин майор, в том, что население Японии превосходит население моей страны в четыре раза, а население Китая — в тридцать пять раз. Из этого вытекает простой вывод, что армию, в случае войны с нами, они смогут выставить больше нашей в четыре и в тридцать пять раз. Сколько бы подвигов не совершали наши мужчины, их просто тупо задавят числом. Чтобы этого не случилось, нам нужно что-то убойное. Ядерное оружие.

Сказав, смотрю на майора. Тот думает, рассматривая меня и поняв, что я жду реакции на свои слова, напоминает: Вы сказали о нескольких причинах, сангсси.

— Вторая причина, это то, что вчера был опубликован отчёт нашего статистического управления, согласно которому, коэффициент рождаемости в Республике Корея установил антирекорд и упал меньше единицы. Ноль девяносто восемь, господин майор. По прогнозам аналитиков, если ситуация не изменится, то через сорок лет люди в возрасте старше шестидесяти лет составят половину населения страны.