Свежая кровь (СИ) - Володарский Вадим - Страница 54

— Не представляешь, — сказала Марьям, которой одной ночи в неволе оказалось достаточно. И погасила сигарету. — Да лучше и не представлять. А мы… отпразднуем за них.

Татьяна все же увидела снег. Несколько часов она просто дремала на заднем сиденье, — сказалось напряжение. А когда проснулась, то увидела по обе стороны дороги покрытые белым склоны. Это можно было видеть в лунном свете.

— Где мы? — спросила она.

Ответила Альфия, которая как раз сидела за рулем, они с Настей менялись несколько раз, чтобы ехать без длительных остановок.

— Почти на месте. Ты пропустила много красивого… Но еще увидишь. А сейчас мы свернули с трассы, и подъезжаем к базе.

— Базе?

— Базе отдыха. Мы там переночуем… а ты поживешь, наверно, пару недель. Отдохнешь и подумаешь, что делать дальше. А мы поможем.

— Даже не знаю, как вас благодарить…

— Не надо… Мы этим постоянно занимаемся. — Но вряд ли таким вывозом из опасности, мелькнуло в мозгу Татьяны. — А пока — тебя ждут разные приятности.

— Это какие?

— Комната с чистой постелью и горячим душем, во что переодеться, чтобы выбросить это тряпье, и бутылочка вина, которой мы все отпразднуем твое освобождение и день рождения. А потом отдых. Как тебе программа? — засмеялась Настя.

Едва ли не впервые в реальной жизни она увидела то, что привыкла воспринимать как литературный штамп или удачное выражение: «смех сквозь слезы». И подумала, что ради этого стоит тратить силы и время на свою благотворительную работу.

[1] Условно-досрочное освобождение.

[2] Заключенный из числа выполняющих хозяйственные работы, который разносит по камерам еду (баланду).

[3] Автомобиль, предназначенный для перевозки заключенных.

17. Все сходится.

Служба безопасности оказала ему честь, подумал Влад. Сегодня с ним решил пообщаться не только следователь Дорошенко, — кабинет был другой, в нем присутствовали еще двое. Непонятно, кто именно был здесь хозяином, за письменный стол никто не сел, все расположились за приставным. К тому же, следователь сел рядом с ним, а двое других напротив. Они были старше Дорошенко, обоим, казалось, под пятьдесят. Юрий Гармашук, высокий и лысый, был начальником Дорошенко в следственном управлении. Виктор Плынный — старшим из оперативников, занимавшихся терактом у мечети, как это дело продолжали называть, каковы бы ни были версии. Он был ниже ростом, коренастый и выглядел именно так, как и должен оперативник: незаметно. Встретишь на улице — назавтра не узнаешь. В его взгляде ничего нельзя было прочесть. Влад таких людей встречал, и считал самыми опасными. Однако в данном случае, кажется, не для него.

— Только вы меня не завербовали, — улыбнулся он. — Я — потерпевший по делу, в котором у нас общие интересы.

— Если ваша версия подтвердится, — отметил Гармашук, и Влад понял, что версию убийства ради наследства полностью не отбросили. Но решил этого понимания не показывать.

— Какая бы версия в итоге ни подтвердилась… Главное все же — узнать правду.

— Но пока нам кажется, что вы правы, — сказал Полынный. — Мы проверили — действительно, есть такая… группа женщин среди арестованных в России или выданных туда, с такими признаками, о которых вы говорили. Мы вам очень благодарны.

— Но и это еще не все. Скажите, Ольга Бурсак вам кто? — спросил следователь.

— Бывшая жена, — не стал скрывать Влад.

— Мы так и думали… И, кажется, она каким-то образом в этом деле.

— Я тоже это подозревал, — кивнул Влад. — Но без доказательств… А почему так считаете вы?

— Потому что она, как выясняется, имела отношение к слишком большому количеству таких женщин. Именно тех, с которыми это произошло. Некоторые ходили к ней, как к психологу, некоторые работали в компаниях, которые она консультировала по взаимодействию сотрудников… И тому подобное. Не бывает таких совпадений. Скажите, она хороший психолог?

— Судя по тому, как манипулировала мной, — очень! — сказал Влад. Все рассмеялись. Обсуждались слишком серьезные темы, небольшая разрядка была необходима.

— Очень похоже, что она помогала подбирать… кандидатуры.

— А может, и не только это… — Гармашук пожал плечами. — Мы же не знаем, для чего это делают. Какова конечная цель. Мы даже не знаем, только ли с женщинами они так поступают. Благодаря вам, мы обнаружили только одну группу жертв, а если есть другие? Как можно… использовать людей? Женщин — для сексуальной эксплуатации, а если мужчин? Да хоть террористов из них готовить. Что для нашей страны, что для других. Хороший психолог может… определять, кто для чего годится, и какими методами каждого можно… побудить к сотрудничеству.

— А вы почему заподозрили свою бывшую? — спросил Полынный.

— Потому что… она оказалась в России. В Южанске. И сына туда вывезла. Кажется, ей очень нужно было там оказаться, она нарушила все договоренности. — Влад рассказал о трюке с несуществующим долгом по алиментам, который позволил вывезти ребенка за границу без согласия отца. — И она понимала, что это значит для меня… Никогда у нее не было желания такое сделать, а тут… А в этой истории очень много связано как раз с Южанском. Вы уже, наверное, знаете, что у меня есть… свои источники в России. Собственно, сначала мне как раз и надо было найти, где оказалась Ольга, и узнать, в каких условиях живет сын. С этим проблем, кажется, нет… Но почему она поселилась именно там? Это было странно, Ольга всегда хотела жить в столице. Раз уж Россия — было бы логично, если бы это была Москва или хотя бы Питер. А тут… Получается, была причина. Я попросил узнать — и оказалось, что до этого в Южанске погиб известный психолог. Причем такой, который в тамошней полиции занимался профилированием, среди прочего.

— И какой вывод вы сделали? — поинтересовался Гармашук.

— Что эта организация базируется в Южанске, или, по крайней мере, это один из центров. В их деятельности важное место занимал убитый психолог, и его нужно было кем-то заменить. Если Оля работала для них здесь, в Украине, то… возможно, они убедили ее переехать туда, и занять место погибшего. Кстати, кажется, его убили во время обычного ограбления.

— Вы действительно хорошо информированный человек, — улыбнулся Полынный.

— Приходится. Люди, которые имеют деньги, вынуждены быть информированными, — ответил Влад. — А если меня что-то заинтересует, вот, например, как в истории Златы… Но я же делюсь с вами информацией, разве вы не довольны?

— Мы вам благодарны. Многое мы сами бы не узнали…

— Тогда сейчас узнаете еще кое-что. О методах работы этой организации. — Влад рассказал о восемнадцатой камере женского блока Южанського СИЗО. — И я знаю, по крайней мере, об одной гражданке Украины, которая прошла через нее. Правда, нет фамилии. Только имя — Тамара, — когда примерно там находилась, и что обвинялась в преступлении, связанном с наркотиками, скорее всего, в их перевозке.

— Мы попробуем… ее установить, но данных немного, — заметил следователь.

— Я понимаю… Но может случиться, что скоро я буду иметь источник информации, который сможет многое сообщить о тех, кто за эти годы восемнадцатоую камеру прошел. В том числе и об украинках, если такие там еще были. Уверенности у меня еще нет, но очень надеюсь.

— Мы тоже будем с нетерпением ждать…

Просыпаться поздно — это роскошь, решила Татьяна. Чистая постель — это роскошь; вчера она, почувствовав это всем телом, едва преодолела желание еще и укусить подушку. Чтобы еще и этим чувством — убедиться… Умыться горячей водой — это роскошь. Надеть какие-то нормальные вещи, вместо того рванья, которое носила в камере… Ей даже все подобрали по размеру. Откуда они знали..? Только кроссовки новые немного жмут. Ничего, разносятся…

Вышла из комнаты и закрыла дверь, поймав себя на мысли — как это странно: самой держать в руках ключ. Как странно вообще спать одной в комнате… Это был небольшой коттедж на какой-то базе отдыха. Так сказали ей Настя и Альфия вчера. Вот небольшой холл с телевизором, — только подумать. Настя сидит в кресле с пультом в руках, — кажется, пульты за пять лет не изменились, — и механически переключает каналы.