(Не)детские сказки: Невеста чёрного Медведя (СИ) - Лунёва Мария - Страница 30

- Иоран, - хохотнула я.

- Ну, а что я неправ? - он мило улыбнулся. - Три дня, а потом можешь хоть лесом её послать.

Я кивнула. А, может, и к лучшему, что Малашка эта сейчас появилась. Быстрее и вскроется натура моего медведя. Проверим, так ли он верен, как рассказывает.

- Пойдём ужинать, - шепнул он. - Это всё усталость. Отдохнём, успокоимся. А баня, да нужна она на ночь. С утра сходим, не переломятся ещё раз затопить.

Подхватив меня под локоток, медведь буквально оттащил за стол. Усадив, поставил передо мной тарелку с некой мутной жижей, и сам принялся её хлебать. Поковыряв в тарелке небольшой деревянной ложкой, поняла, что миска жирного мяса от повара лося не самое страшное, что может случиться в этом мире.

Я бы такую баланду и врагу не дала.

- Что, неженка, похлёбки не видала? - поддела меня старуха. - Моя Малашка прекрасно готовит. Просто, сытно и экономно.

- Да, свиньи бы оценили! - не удержавшись, бросила я в ответ и зыркнула на бабу. И тут заметила невероятное: её такая умница да красавица доченька ковырялась в моём рюкзаке.

- Не смей трогать мои вещи! - рявкнула я.

- Да, я же только собрать, - отскочила в сторону девица.

- Своё собирай, а моё не тронь!

- А нечего в моём доме бардак разводить. Раскидала шмотки. Сама не приучена, так хоть доченька моя за тобой приберётся.

Во мне всё кипело и бурлило. Что там разбросано? Косметичка да пачка салфеток. Эта бурёнка рылась в моём рюкзаке, а не вещи собирала.

- Успокойтесь все, - прорычал Иоран. - Малашка, не трогай вещи Лизы. Она сама за собой приберёт.

- Да, там же всё сложено, - возмутилась я. - Она нагло рылась в моей сумке.

- Не наговаривай на мою дочь, - завизжала бабка. - Дались ей тряпки твои.

- Я сказал успокоиться! - тяжёлая мужская рука ударила по столу. -

Никто не смеет трогать то, что принадлежит Лизе.

Все смолкли, но надолго меня не хватило.

- Мы здесь точно на три дня?

- Да, - на лице воеводы играли желваки.

- Вот и славно, потому как если подзадержимся, то я лучше сама обратно в лес, чем с такими.

- Лиза, хватит, побереги своё здоровье. Не стоит оно того.

Я нахмурилась, но дальше злить его не стала.

Моя голова немного успокоилась, и боль исчезла.

Лёжа на печи, я внимательно поглядывала на женщин. Малашка штопала какую-то линялую тряпку; бабка дремала на своей лавке у противоположной стены. Иоран возился на улице. Мне хорошо было видно, как его мощная фигура мелькает в окне.

Я всё ещё не понимала, чего мы пришлёпали в эту деревню.

Если тут что-то неладно, то нужно уходить, а не сидеть сиднями. И, вообще, почему основные силы лесных находятся за два - три дня от нас? Вывод напрашивался сам с собой: похоже, мой перевёртыш стягивает все отряды в одну точку.

И ждёт нас действительно последний бой.

Потому и пережидали в лесу.

Потому-то на нас так спокойно напали дезертиры: думали, видать, что простой отряд разведчиков лесных.

Да, настораживало меня то, что забрались мы в окружение врага. А главное, неясно желают ли люди оказаться под властью лесных, или предпочитают своего князя.

Одно хорошо: нюх у Иорана что надо. Раз уж может по запаху понять женщина перед ним или мужчина, то и с содержимым тарелки проблем не возникнет. Ладно с ней, с баландой этой. Главное, что не отравят.

Усмехнувшись, я подумала о том, что ели мои предки, живя в таких условиях: ну, явно не икру заморскую баклажанную и не пиццу итальянскую, хотя, думаю, и не такую бурду отвратную. Но спишем всё это на то, что война и с провизией туго. Получается, наверное, и за баланду сказать "спасибо" надо, откуда у этих людей хорошие продукты.

Но, всё же промолчу.

"Спасибо" для них мне как-то жалко.

Мои мысли снова вернулись к истории кулинарии. Эх, мне бы свою таверну, а лучше две. Назову "У дикого кабанчика" или "Золотой колос", вот бы я развернулась. Мечты. Хотя с таким женихом, как Иоран, может и получится.

Но тут надо сначала к мирной жизни прийти и из лесу выбраться.

Малашка яростно зачесала голову. Что-то пробормотала и снова уставилась на какое-то подобие ночной рубашки. Когда-то она явно была красной. А сейчас облезлой. Только полы ею и мыть.

Да, не сахар у них тут жизнь.

Но жалости я не испытывала. Поганый характер у хозяек дома оказался, хотя перед моим лесным знатно они расшаркиваются. Лебезят.

Курицы ощипанные.

Дверь хлопнула и вошёл сердитый Иоран. Он окинул тяжёлым взглядом женщин. Малашка отложила шитьё, и как верная собака подалась вперёд, заглядывая в его глаза. Мой перевертыш лишь смешно фыркнул в её сторону.

- Что, воевода, голоден, пожалуй, - проснувшись, бабка резво соскочила и ухватилась за половник.

Теперь фыркнула я.

- Ели уже, - проворчал Иоран. - Где ваши мужики, старая? И лучше тебе сейчас правду ответить.

Опа! Я подсобралась.

- Так князь призвал, - быстренько протараторила старуха.

- И пацанов тоже? - лесной стиснул зубы, на его лице заиграли желваки. - Я нашёл игрушки. Где ребёнок? Где твой внук?

- Да о чём ты, воевода? Чиста моя Малашка!

- Не дури мне голову! - рявкнул мужчина.

- Забрали мальчика моего, - пролепетала Малашка, - всех мужиков увели.

- Кто увёл? - он повернулся к девке. Та, почесав голову, беспомощно глянула на мать.

- Да, с батьками ушли и дедами, - нашлась та. - Мужское дело - воевать. А внучок мой уже давно не младенец.

- Что же. Тогда, где малые дети?

Женщины помялись.

- На месте мальцы, - призналась старуха. - Просто в домах держат. От вас прячут. Слух был нехороший, воевода, что мужчин, и малых, и старых вы убиваете. Да и кто вас, лесных, знает. Что у вас на уме. Вот и попрятали.

- Что за бред ты несёшь, старая. Вас и пальцем не тронули. Или как раз, наоборот, нужно вам силу свою показать, чтобы дошло, что к чему.

Женщины головы опустили.

Иоран бросил на меня внимательный взгляд.

- Значит так, деревня теперь под нами. Узнаю, что связь держите с теми, кто в лесу схоронился, - забью кнутом до смерти и повешаю на деревенские врата. Тронете женщину, что пришла со мной - язык вырву. Ты поняла, старуха?

- Да. Что ты, воевода, я же как лучше хочу. Уму разуму её молодую учу.

- Я сам её научу чему нужно. А вы сидите ровно. И ещё: услышу, что по деревне сплетни обо мне или Лизе пошли - розги по вам запляшут. Ясно!

- Конечно, воевода, конечно. Мы молчком.

Ещё раз зыркнув на нас грозным взглядом, мужчина вышел.

Какая муха его укусила? Непонятно!

Во дворе толклась ещё пара лесных.

Подойдя к ним, Иоран о чём-то спросил. Я видела, как шевелятся его губы. Наверное, весть какую, разведчики принесли. Или нашли доказательства, что мужики деревенские в лесу затихорились.

Тяжело вздохнув, я улеглась набок.

Скукота такая. В лесу веселее было: там хоть работа какая-никакая была. И Фав. А тут две грымзы.

На улице начало смеркаться.

В избе какое-то время царила тишина. Обмозговывали, видимо, поганки слова моего Иорана.

- Ты не думай там себе, - негромко зашипела старуха, наконец, нарушив безмолвие. - Такой мужик не про такую простушку и дурнушку как ты.

- Не беси меня, старуха, - огрызнулась я. - нажалуюсь на тебя, и получишь сполна.

- Не дерзи моей мамке, - вдруг показала признаки разума Малашка. - Много о себе возомнила. Нажалуется она. Думаешь, я мужика совратить не смогу. Ха! Один уже был - лучший лесничий - много за ним кто увивался, да ни одна не догадалась под него упасть. А я смогла. И если бы не война эта, так жила бы сыто и облюблено. Думаешь, твоего мужика не окручу?! С твоим-то мерзким характером, да враз!

- Ну, попробуй, - хмыкнула я, - посмотрим, кто из нас ему милее окажется.

Её слова меня задели.

Была в них доля правды. Что ни говори, а окручивать и соблазнять мужчин я никогда не умела. Один Пётр у меня и был. А больше не глядел никто. Только сейчас это поняла.