Звезды в твоих глазах - Беннет Джен - Страница 15

Она хватает меня за руку, смотрит на часы, видит время и хмурится:

– Вот черт, мне же надо приготовить комнату для первого пациента.

Вот и отлично, ведь мне, если честно, хочется выйти отсюда одной, до того как Джой решит меня проводить и поздороваться с Рейган. Подобно отцу, она все еще тешит себя иллюзией, что в поход пойдут одни девочки, и я хочу, чтобы так продолжалось и дальше.

– Я передумала. Не надо тебе никуда ехать.

Она слишком сильно прижимает меня к себе и трагично не желает выпускать из объятий.

– Мам, – со смехом отвечаю я, – ты нарушаешь гармонию моей жизненной силы.

– Я говорила, как тебя люблю?

– Сегодня нет. Но ты же купила мне копченую индейку, а что это такое, если не знак любви?

– Я люблю тебя, девочка моя.

– Я тебя тоже, – звучит мой ответ.

Когда она наконец меня выпускает, я поднимаю тяжелый рюкзак и на прощание машу ей рукой.

– Не забывай кормить в обед Андромеду, – напоминаю я ей.

Обычно это моя обязанность, мама дает ей поесть утром.

– Не забуду, – заверяет меня она, когда я уже открываю дверь. – И не писай на обувь, чтобы случайно не спровоцировать какого-нибудь медведя.

– Если я увижу медведя, то просто отключусь от страха, в итоге он подумает, что я умерла.

– Здравая мысль. Да, Зори…

– Что?

– Не осторожничай, будь благоразумной. Желаю тебе хорошо провести время. Ну что, пока?

Я в ответ уверенно киваю ей головой и выхожу на улицу.

Стоит прекрасный летний день. Не жаркий и не холодный. Обалденное синее небо. Волоча рюкзак к бордюру, дорога за которым размечена запрещающими парковку полосками, я испытываю странную смесь радостного предвкушения и тревоги.

Рейган пока нигде не видно, поэтому я решаю в последний раз потренироваться с рюкзаком, перед тем как использовать его в полевых условиях. Я пробовала делать так, когда он был пустой, но теперь, набив его битком, я вынуждена сесть на корточки, чтобы его поднять, причем мне приходится здорово попотеть, чтобы пристроить его на оба плеча. Когда же это наконец удается, я неуклюже пошатываюсь и чуть ли не заваливаюсь назад. И как я собираюсь с такой штуковиной на горбу отправиться в этот гребаный поход?

Такое ощущение, что меня оседлал перекормленный африканский ленивец. Может, если застегнуть на поясе ремень, то…

– Ты неправильно уложила в него вещи, – окликает меня чей-то голос.

Я медленно поворачиваюсь, чтобы действительно не опрокинуться – что вполне возможно, без всяких шуток, – и мне достаточно одной секунды, чтобы увидеть его обладателя. Высокие черные кроссовки «Конверс», черные джинсы с искусно протертыми на коленях дырками и футболка с изображением сердца среди костей просвеченной рентгеном груди.

Леннон сидит на капоте своего катафалка, стоящего в нескольких ярдах поодаль на одном из общественных парковочных мест нашего тупика.

– Тяжелые вещи надо было сложить посередине, там, где спина. Чтобы вес несли на себе не плечи, а бедра. Если уложить все правильно, ты перестанешь напоминать Пизанскую башню.

– Мне не…

Я переношу вес тела на другую ногу и слегка наклоняюсь вперед, едва-едва удерживая тело и не давая ему превратиться в лавину. Черт бы его побрал.

Медленная улыбка Леннона меня бесит. На нем черные, непроглядные очки, поэтому глаз его я видеть не могу, что бесит меня еще больше. Почему он вообще со мной заговорил? Разве вчера я не сказала ему, что ненавижу?

– Что у тебя там? – спрашивает он. – Золотые бруски?

– Телескоп.

– Ты засунула в рюкзак Нэнси Грейс Роман?

Тот факт, что он это помнит, повергает меня в шок.

– Да нет, я взяла с собой портативный.

– Вот оно что. Как бы там ни было, ты уложила его неправильно.

– И я должна поверить тебе только потому, что ты такой эксперт в укладывании рюкзаков? – раздраженно бросаю я.

Он опирается руками о капот за спиной, откидывается назад и подставляет солнцу лицо:

– По правде говоря, я действительно в этом деле эксперт.

– С каких это пор?

– Да уже сто лет. Когда мне было тринадцать, я отправился с мамами в поход по Европе.

Ах да, я совсем забыла.

– Но там вы жили в хостелах.

– В палаточных лагерях тоже.

Верно.

– Плюс три раза в этом году. Три? Погоди, а может, четыре? – говорит он, обращаясь не столько ко мне, сколько к себе, потом слегка пожимает плечами: – Один раз можно не считать, но тем не менее.

– Ты в этом году ездил в Европу? – удивленно спрашиваю я.

– Да нет, ходил в поход здесь, в Калифорнии. Родители подарили мне на Рождество абонемент на посещение заповедника, а на весенние каникулы взяли в Долину Смерти, где мы разбили лагерь. Я даже прошел курс выживания среди дикой природы.

Чушь какая-то. Это совсем не Леннон. Парень, которого я знала, не любил бывать на свежем воздухе. Да, конечно, большую часть времени мы действительно проводили на улице, вместе гуляя, но это ведь было в городе.

Не успеваю я толком разобраться с этой переменой в Ленноне, превращающемся для меня в Мистера Тайну, как он продолжает.

– Если хочешь, могу помочь тебе упаковать рюкзак по новой, – говорит он, все так же глядя на небо, где в сторону залива плывут белесые шлейфы утреннего тумана – серебристыми полосами на фоне яркой синевы.

Чтобы Леннон Макензи прикасался руками к моим личным вещам? Ну нет, не думаю, дружок.

– Спасибо, не надо.

Лямки рюкзака соскальзывают по рукам, и вот он уже опять на земле.

Затем, в попытке заткнуть ему глотку, я добавляю:

– За мной с минуты на минуту заедут.

– Ну да, я как раз только что получил сообщение. Чего-чего? Нет, погодите, одну-единственную паршивую секунду.

Советы по укладыванию рюкзака. Лагерь в Долине Смерти.

Неоднократные тусовки с Бреттом…

О нет. Нет, нет и еще раз нет.

Он не может быть новым дружком Бретта. Как и тем парнем, который отведет нас к потайному водопаду в Сьерре, расположенному в стороне от проторенных троп. Быть того не может! Рейган знает, что я его сторонюсь. По какой причине даже не догадывается, но в любом случае должна была мне сообщить. Почему она ничего не сказала? Здесь, должно быть, какая-то ошибка.

Когда на парковку влетает темно-синий внедорожник, меня сковывает паника. Леннон небрежно спрыгивает с капота своей машины, плавно приземляясь на ноги. Потом наклоняется, чтобы взять рядом с рулевым колесом что-то недоступное моему взору, выпрямляется и закидывает на плечо красный рюкзак. Верхний наружный карман украшен винтажными пуговицами в стиле панк-рока и ретростикерами национальных парков. К нижней части аккуратно приторочен коврик-пенка с постельными принадлежностями.

Ад кромешный.

Изрыгая электронную танцевальную музыку, синий внедорожник тормозит, скользит юзом, останавливается между нами, и из дверцы со стороны водительского сиденья высовывается светло-каштановая голова Рейган.

– Время гламурных походов, сучата вы этакие! – весело орет она, перекрикивая стереодинамики. – Вещи наверх, в грузовой контейнер. Да пошевеливайтесь!

Мой мозг не в состоянии выдать ни одной связной мысли. Я ловлю себя на том, что глупо смотрю, как Бретт выкатывается из внедорожника и с силой хлопает Леннона по плечу.

– Леннон, старина, – радостным голосом говорит он, – рубашка на тебе – прямо чума! Я от нее балдею. Пойдем, помогу тебе открыть контейнер, там заедает люк.

В этот момент Бретт впервые замечает меня.

У меня внутри все переворачивается.

Вы знаете, как человек говорит, что слепнет от любви? Именно это происходит со мной при виде Бретта. Он выглядит как настоящая знаменитость – загорелые ноги, рыжевато-каштановые кудри и лицо, слишком идеальное для обычного смертного мальчишки-старшеклассника. И давайте я не буду ничего говорить о его зубах. Они безумно совершенны. Я даже не думала, что они могут быть столь привлекательны.