Расскажу вам сказку (Сказки и легенды народов Западной Европы) - Лунин Виктор Владимирович - Страница 1

РАЗГОВОР О СКАЗКЕ

Вспоминаю детство. Вечереет. Я уже лежу в постели. В комнате полумрак. Прямо за окном качаются от ветра деревья. Их неясные размытые тени мечутся, как живые, по потолку. Одна догоняет другую, сталкиваются, соединяются, расползаются. Вот тень, похожая на зайца, а невдалеке крадется тень, похожая на лисицу. Еще миг, и лиса догонит зайца! А может, это не лиса? Вон как тень разрослась! Теперь она похожа на карету или даже на автомобиль. Автомобиль едет по потолку мимо абажура, слегка задевая его колесом, сначала вперед, потом назад. А между тем в окно из-за ветвей заглядывает луна. Тени становятся резче, сказочней. Они ходят теперь не только по потолку, но и по стенам, по книжным полкам, по прикрытой двери. Спать совсем не хочется. Хочется чего-то необыкновенного, волшебного. За стеной в соседней комнате слышны приглушенные голоса.

— Бабушка! — зову я. — Бабушка!

Приоткрывается дверь, и в золотом ореоле света появляется невысокая, мягко очерченная фигура.

— Бабушка, расскажи мне сказку.

— А кто спать будет? Завтра рано вставать.

— Ну, бабушка! — канючу я. — Ну, пожалуйста!

Бабушка недолго сопротивляется. Она садится на краешек кровати у меня в ногах и поправляет на мне одеяло.

— Жил-был старик. У него было три сына: двое умных, третий — дурачок Емеля…

Тихо льется бабушкин голос. И вдруг все куда-то пропадает: и моя комната, и льющиеся по стенам и потолку тени, и сама бабушка. А вместо них появляется перед глазами каменный дворец с золотой крышей, и говорящая щука, и прекрасная Марья-царевна. Я вижу их ясно-ясно. Мне даже начинает вдруг казаться, что Емеля — это я, и все, происходящее с ним, происходит и со мной. Это я поймал щуку, это меня она научила говорить «по щучьему веленью, по моему хотенью».

Как я любил эти бабушкины сказки, как ждал ее рассказов, чтобы еще и еще раз погрузиться в удивительный мир фантазии, где кони летают по небу, дворцы вырастают за одну ночь, а звери говорят человеческим голосом.

Верил ли я в реальность сказки? И верил, и не верил. Но мне ХОТЕЛОСЬ верить. Почему? Да потому, что чудеса сами по себе прекрасны. А еще потому, что в результате всех этих чудес совершалось самое главное чудо: добро побеждало зло, подлый оказывался в дураках, мудрость брала верх над глупостью и справедливость торжествовала. Я не был похож на ту немецкую девочку, которая, прочитав в конце одной из сказок братьев Гримм слова: «Если не веришь — плати талер», позвонила однажды в дверь Якоба Гримма и, когда тот открыл, протянула ему монету и промолвила: «Вот вам талер — я не верю в ваши сказки».

Сказка почти всегда заканчивалась хорошо. Из любой беды герой сказки — принц ли, крестьянский сын или солдат — обязательно выходил победителем. Это интуитивно подсказывало, что и в моей жизни все будет хорошо, несмотря на трудности, которые ожидают в пути. А трудности — и этому тоже учила сказка, — конечно же, будут. Только надо их не бояться, а стремиться преодолеть.

В общем, сказка помогала в какой-то мере подготовиться к встрече с огромным взрослым миром. Все, что я пишу о своих ощущениях, естественно, соответствует и чувствам других детей. Фантастика и волшебство помогают понять реальность жизни и человеческих взаимоотношений.

Однако некоторые истории заканчивались печально, а порою и трагично. И тогда я просил бабушку, чтобы она в следующий раз переделала конец сказки в счастливый. Не знаю ни одного ребенка, который бы этого не желал. Как я переживал, когда Волк встречал Красную Шапочку, в какой ужас приходил, когда он проглатывал ее бедную, больную бабушку! А как хотелось сжаться, зажмуриться или броситься на Волка с кулаками, когда на вопрос Красной Шапочки: «Зачем тебе такие большие зубы?», он рявкал: «Чтобы съесть тебя!» Но зато какую радость, какой восторг испытывал я, когда и бабушка, и Красная Шапочка выходили из живота Волка живыми и невредимыми. Ради такого замечательного конца стоило перетерпеть все ужасы и страхи этой сказки! А вот сказку «Колобок» я каждый раз просил переделать. Пусть Колобок самодовольный и самонадеянный, все равно было жалко беднягу и совсем не хотелось, чтобы Лиса его съела!

Современные бабушки обычно знают на память немного сказок. Если десяток наберется, то и слава богу! Моя не была исключением. И тогда бабушка стала мне сказки читать.

Чтение! Бабушка смотрела на эти ровные ряды черных маленьких значков, этих черточек, загогулин и закорючек, а получалось, что она может рассказывать таким образом сказки даже лучше, разнообразней и богаче, чем раньше. Это было само по себе волшебство! Я готов был слушать бабушку целыми днями.

Сколько же сказок с тех пор прочитано! Русских и английских, французских и польских, датских, шведских и испанских. И нет среди них таких, которые бы мне не нравились. Бывали сказки, похожие друг на друга и не похожие, бывали веселые и грустные, длинные и короткие. А вот скучные и глупые не попадались никогда!

Даже став взрослыми, мы продолжаем читать сказки. И так же, как в детстве, погружаемся в их фантастический, волшебный и одновременно такой живой и реальный мир. Каждый сказочный образ оживает в воображении более ярко, чем кадры кино или телевидения. И это не случайно. Ведь сказка — совершенное произведение народного духа, оттачивавшееся веками или даже тысячелетиями. Любое внутреннее движение сказки, любой ее герой, любое слово в предложении множество раз взвешивались и выверялись прежде, чем стать такими, какими мы их видим сейчас. В сказке нет ничего лишнего. Все на своем необходимом, точно пригнанном месте. И поэтому сказка вечна. Выдающийся русский исследователь сказки В. Я. Пропп в своей книге «Русская сказка» отмечал: «Универсальность сказки, ее, так сказать, повсюдность, столь же поразительна, как и ее бессмертие. Все виды литературы когда-нибудь отмирают. Греки, например, создали великое драматическое искусство. Но греческий театр как живое явление умер… Сейчас для чтения Эсхила, Софокла, Еврипида, Аристофана требуется некоторая подготовка. То же можно сказать о литературе любой эпохи. Кто сейчас может читать Данте? Только образованные люди. Между тем сказку понимают решительно все. Она беспрепятственно переходит все языковые границы, от одного народа к другому, и сохраняется в живом виде тысячелетиями. Ее в такой же степени понимают не приобщенные к цивилизации представители народов, угнетенных колониализмом, как и стоящие на вершине цивилизации умы, такие, как Шекспир, или Гете, или Пушкин».

Так что же такое сказка? Как ни странно, точного, абсолютно выверенного определения сказки нет. Иногда говорят о каком-нибудь произведении: «Это сказка». А на поверку оказывается, что это совсем и не сказка, а быличка, анекдот, легенда или новелла. И вообще понятие «сказка» в нашем интуитивном понимании существует только на русском и немецком языках. А, например, на английском языке оно означает просто повесть, рассказ или история.

Попробуем дать определение сказки. Часто сказкой называют всевозможные виды фольклорной прозы, но это слишком обобщенно. Поэтому лучше воспользоваться определением, которое дал крупнейший русский исследователь и собиратель сказок А. И. Никифоров:

«Сказки — это устные рассказы, бытующие в народе с целью развлечения, имеющие содержанием необычные в бытовом смысле события (фантастические, чудесные или житейские) и отличающиеся специальным композиционно-стилистическим построением»[1].