Попасть - не напасть (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 31

Что можно сказать о родах?

Это - больно.

Маг там земли, не маг, орала я так, что дрожали стены и качались люстры. А три приглашенных медика, кажется, едва сдерживались, чтобы не плюнуть и не треснуть меня по-простому по башке чем потяжелее.

Больно, больно...

А потом боль достигла пика - и оборвалась. И я услышала не менее яростный рев откуда-то снизу.

- Мальчик, - обрадовал меня кто-то.

И в руки мне положили нечто красное, пищащее и выглядящее не слишком привлекательно.

- Уааааааа!!!

Ладно, с голосовыми связками проблем не будет.

Сил хватило приложить ребенка к груди - и отключиться.

Вечером я разглядывала сверточек в колыбели.

Храмов уже назначил прием на завтра, чтобы при всех объявить мелкого своим сыном. Признать, назначить наследником... мужчина был счастлив. Он выиграл.

Малыш уже сейчас был магом земли.

Я смотрела, а в памяти всплывала та ночь.

Я играла чужую роль, я лгала, но... было что-то очень искреннее в те украденные у судьбы часы. Или мне это кажется?

Мозги отказывают на фоне гормонального взрыва?

Что там могло быть? Снял человек себе девочку на ночь, вот и все. А уж что я там себе навоображала, это уже детали. Никому не важные и не интересные.

И все же, все же...

Я бы хотела еще раз встретиться с этим мужчиной?

Да.

Хотя даже имени его не знаю. Вот ведь... судьба.

Мне оставалось только возиться с детьми - и ждать. Ждать - чего?

Не знаю. Но - делай, что должен и будь, что будет. Кто сказал, что это неправильно - для меня?

***

Гостиная была полна народа.

Пришли все, кто что-то значил в Березовском.

Мы с Храмовым принимали гостей, сидя в креслах. Я - в силу недавних родов,, Храмов уже и стоять толком не мог. Все понимали, никто не кривил нос, никто не шептался по углам... ладно, шептались, но не о манерах, а о другом.

Сколько осталось Храмову.

Что будет со мной после его смерти...

Животрепещущие вопросы, в том числе и для меня. Жаль, ответов нет.

Наконец, пробил полдень. Люди замолчали, в ожидании зрелища, развернулись к нам...

Два лакея подскочили к Сергею Никодимовичу, помогли подняться на ноги, поддержали, служанка с поклоном вынесла ребенка...

- Сим утверждаю, что это мой сын, плоть от плоти, кровь от крови. Его имя - Андрей Сергеевич Храмов. Прошу всех быть свидетелями.

- Свидетельствуем, - отозвались люди.

- Мой сын, от моей супруги, назначается и моим наследником, а моя жена будет его опекать, пока ему не исполнится двадцать лет.

- Свидетельствуем.

Демидов тоже здесь, смотрит недовольно и зло. И плевать на него три раза.

- Если кто-то знает нечто опровергающее мои слова - пусть скажет здесь и сейчас, в противном случае я прошу подтверждения по людским и Божьим законам.

Епископ Амвросий, который специально приехал ради этого аж за сто пятьдесят километров, медленно склонил голову, показывая, что все серьезно.

Фактически, сейчас Храмов передавал меня и сына под две опеки.

Государя - и церкви.

В текущих координатах это значило, что я не выйду замуж без двойного согласия и благословения. Если тот же Демидов захочет меня подмять, ему придется заплатить в две инстанции.

Не просто главе юрта, нет.

Ему придется договариваться с церковью, что недешево (Храмов отдал им рудник, и не самый бедный) и с его величеством. При таком раскладе выйти замуж мне будет не сложно, а невероятно сложно.

Ну и пусть.

Вот уж куда я не рвусь, так это в кабалу. Не хочу, не буду...

Здесь женщина становится собственностью мужа, а надеяться, что тебе хороший хозяин попадется? Увольте меня от подобных глупостей.

Благословение было дано и получено, церемония подошла к концу. Все принялись поздравлять нас.

Сергей Никодимович медленно опустился в кресло. Я внимательно следила за ним.

Плохо ему последнее время, очень плохо.

Ребенок занял свое место у меня на руках.

Я так и не поняла, в какую секунду все изменилось.

По лицу Храмова вдруг разлилась зеленоватая бледность, дыхание вырвалось из груди с каким-то непонятным всхлипом...

Стукнула о паркет выпущенная из пальцев трость.

Голова мужа запрокинулась назад, словно последнее усилие стоило ему жизни.

Словно?

И в мертвенной, упавшей на комнату тишине, кто-то тихо прошептал:

- Преставился...

***

Я не стала бросаться к телу.

Не стала рыдать или изображать скорбь - у меня на руках был ребенок. Неудобно по чисто техническим причинам, знаете ли.

Вместо этого я кивнула лакею, который столбом замер рядом с моим стулом.

- Лекаря!

Словно заклятье с человека спало - метнулся, что есть сил. Благо, два лекаря из трех пока еще оставались в нашем доме - наблюдали за мной и за ребенком. Долго звать и искать не пришлось. Через пять минут один из врачей вбежал в гостиную, склонился над телом.

- Мертв.

Я и не сомневалась.

И люди как отмерли.

Заговорили, зашумели... еще бы! Такое событие!

На сто лет обсасывать хватит!

Демидов, видя, что всем не до меня, сделал шаг, другой, приблизился почти вплотную...

- Очень вовремя умер ваш супруг, правда, Машенька?

Не знаю, на что рассчитывал сей образчик сколопендры,, я просто пожала плечами нарочито небрежным жестом.

- Вовремя. Осталось только узнать - для кого именно?

Демидов аж подавился заготовленной порцией яда.

А и правда - для кого? Мне-то все равно, меня бы устроило, если бы Храмов еще год прожил. А Демидова?

И негодяй сделал шаг назад. Отступаю, но не сдаюсь. Непобежденный и недодавленный.

Ладно, дайте только время. Мы еще разберемся, кто тут есть кто! И есть ли хоть слово истины в гнусном намеке?

Не хотелось признаваться даже самой себе, но...

Если бы Храмов не успел признать ребенка, мое положение было куда как более шатким. Если был убийца...

Я кивнула лакею, и тот подозвал ко мне врача.

- Нельзя ли обеспечить расследование?

Говорила я не слишком тихо, и мои слова слышали все присутствующие. Кто-то отшатнулся назад, кто-то, как епископ, наоборот, сделал шаг вперед.

- Расследование, дочь моя?

- Сергей Владимирович подал мне хорошую идею, - не стала скрывать я. - Мой супруг скончался слишком... он едва успел признать сына и взять его на руки. А если бы не успел?

Такие намеки церковный иерарх ловил на лету.

- Дочь моя, я обещаю взять это дело под свой личный контроль.

Я благодарно улыбнулась.

- Верю, ваше преосвященство, вы не оставите нас своей милостью.

Не знаю, что покажет вскрытие, но рисковать я не буду. Промолчи сейчас - и тебя сожрут потом. В очень скором будущем.

Нет уж!

Моя репутация должна быть крепче и прозрачнее алмаза!

***

Вечер я коротала в компании Вани, Пети и двоих детей. Один из них лежал в колыбели, второй активно ползал по полу и пытался попробовать на вкус все, что попадало к нему в руки. Особого внимания удостаивалась одна из погремушек - деревянная. Зубки, что ли, чешутся?

- Что теперь будет? - тихо спросил Ваня. Днем у нас как-то времени поговорить и не было.

- Похороны.

- А...

- Расследование, безусловно. А потом похороны.

- Думаешь, губернатора действительно...

- Вряд ли. Но пусть ни у кого не останется подозрений.

Ваня задумчиво кивнул.

- А если окажется, что - да?

- Я этого точно не делала. А остальные... ты виноват?

- Нет.

- Петя?

- Машка, хватит глупости говорить!

Я фыркнула. Подобное обращение значило, что брата я крепко вывела из себя. И никак иначе.

- Лучше говорить, чем делать. Ты меня понял? В этой комнате собраны все люди, которые дороги мне, вот они меня и волнуют. А остальные...

- Арина?

Я осеклась на полуслове.

- Ваня, если бы я знала, где она!