Попасть - не напасть (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 38

Демидов предложил мне руку, я сделала вид, что ее не заметила. Вот еще не хватало, с этой гадиной под ручку ходить. Сергей Владимирович намек понял и чуть отстранился. Но...

- Мария Ивановна, у меня к вам серьезное дело.

- Я вас слушаю?

- Вы предлагаете мне изложить его прямо здесь, посреди улицы?

Я пожала плечами.

- Сергей Владимирович, у нас не было никаких общих дел. И с моим мужем у вас тоже не было ничего общего. Так что привело вас ко мне?

- И... - выразительный взгляд в сторону Вани.

- Мой брат все равно все узнает. Я же и расскажу.

Демидов нахмурился.

- Просить вас об уединении не имеет смысла?

- Нет.

- Даже на пару минут? Пусть ваш... сопровождающий оставит нас ненадолго.

Ваня с Нилом зашипели хором. Змееныш громче, Ваня тише, но выразительнее. Я хмыкнула.

- Сергей Владимирович, или вы говорите все здесь и сейчас, или давайте распрощаемся? Эта беседа не доставляет мне удовольствия. Так что у вас за дело ко мне?

- То дело, которое у нас все же было и осталось незаконченным.

Я подняла брови.

- Простите?

- Наша свадьба.

Я чуть носом не полетела.

- Сергей Владимирович, вы еще вспоминаете об этой безумной затее?

- Более того. Мария, вы сами ставите меня в такое положение... я прошу вашей руки.

Я даже не сразу сообразила, о чем речь. А потом замотала головой так, что едва второй раз не полетела носом, спасибо, Ваня подхватил.

- Нет.

- Мария, это будет выгодно нам обоим. Вы получите мужа, статус, положение в обществе... это будет равноправный брак. Мы можем даже договор заключить.

Я только хмыкнула.

Равноправный брак, с договором...

Это обязывает, да. Не брак, а мечта феминистки. Все, что у меня есть, у меня и остается, я могу распоряжаться своими деньгами и временем, я могу...

Да все, что угодно. Это почти что брак двадцать первого века - полная свобода рук и действий. С одной стороны.

А с другой...

Кто там что проконтролирует? В том же Березовском? Кому я буду жаловаться на нарушение договора? И смогу ли я пожаловаться?

Нет, я в это не верю. Морковка вкусная, но я не осел.

- Нет.

Демидов смотрел зло и холодно, и я лишний раз уверилась в своем ответе.

- Подумайте еще раз, Мария.

- Мне сказать вам это слово еще сто раз? Сергей Владимирович, - я решила быть откровенной до конца. - Останься вы последним мужчиной на земле, я предпочту любую обезьяну. Лишь бы с вами не связываться.

Вышло резко, но доходчиво.

Демидов помрачнел еще сильнее.

- Это ваше последнее слово, Мария?

- Да.

- Что ж, не обессудьте.

Я поджала губы.

- Всего вам самого лучшего, любезнейший.

- И вам... дорогая невеста.

Демидов развернулся и ушел.

Ваня посмотрел ему вслед.

- Маш, может не стоило так-то резко?

Я покачала головой.

- Ваня, я жалею только об одном.

- Да?

- О том, что не могу убить этого человека.

Ваня подавился слюной и едва не уронил Нила. Хорошо я вовремя подхватила змееныша, который нервничал, вертелся и вообще проявлял агрессию. Как мог, конечно.

- Тише, мой хороший. Пока - не могу, но может, нам еще представится случай его убить?

- Шуточки у тебя, - опомнился Ваня.

Мне оставалось только плечами пожать. И с чего он решил, что это шуточки? Я серьезно.

Здесь и сейчас мне объявили войну и пообещали не брать пленных. А раз так...

Жаль, что я не могу убить Демидова первой. Он-то меня вряд ли пощадит.

***

Сорок дней пролетели весьма быстро, обернуться не успеешь. А вот и перрон.

И высочайший гость, который выходит из вагона, этак, небрежно, по широким откидным ступенькам. И чего б не шиковать, когда рядом стоят пара солдат и тебя всегда готовы подхватить?

Играет оркестр, блестит золото вышивки и медь труб, сияют драгоценности дам и улыбки девушек. Мужчины все серьезны и солидны. Кто-то сверкает мундирами и эполетами, кто-то в штатских костюмах.

Конечно, на перроне собрался весь высший свет Березовского. В том числе и я - рядом с семьей генерал-губернатора, но чуть в стороне. Сама по себе.

Мое черное платье резко контрастировало с разноцветными нарядами дам. Я подумала, и решила немного поиграть на контрасте.

Платье - черное.

Украшения - черненое серебро. Серьги и пояс, других нет. Эгрет на шапочке. Правда, не перья, аккуратная брошь из гагата и серебра.

И сам фасон платья.

Никаких четких линий, ничего жесткого или строгого, все очень плавно...

Рукава, мягко расширяющиеся от локтя, высокий воротник, но вставка из кружева, под которой соблазнительно белеет шея и кусочек груди, серебряный тяжелый пояс, юбки без малейшего признака рюш или воланов, просто тяжелый гладкий шелк, падающий до пола...

Драпируется он очень красиво.

Немного серебряной вышивки. Совсем чуть-чуть и там, где без нее не обойтись. Манжеты, воротник.

Ничего не открыто, все подчеркнуто, и я не произвожу впечатления бесполого создания или скорбной тени. Да и не хочу.

Император все знал. Разыгрывать бог весть что перед его дядюшкой - глупо и бессмысленно.

А еще...

Александр.

Мне хотелось привлечь к себе его внимание. Хотелось, черт возьми!

Я понимаю, что он женат, но... не могу я удержаться! Не могу!

И в груди перехватывает от одного его вида, как у нервной институтки. И хочется смотреть и улыбаться. И сны снятся... неприличные.

Вот что это за засада такая?

Знаю я ответ, знаю! Но формулировать - не хочу! А вот показаться ему красивой, изящной, соблазнительной, даже несмотря на траур - хочется!

Я даже волосы украсила не так, как местные дамы. Сейчас в моде шляпки-блинчики, с цветами. А я заказала себе 'таблетку' с небольшой черной вуалью. Посмотрелась в зеркало, и поняла, что удалось.

Траур?

Да нет, просто женщина решила одеться именно так. В черное. Скромно, элегантно и со вкусом. А что немного непривычно...

Спишут на столичные или заграничные моды. Есть наглость - а есть и эксцентричность. Вот, у меня второй случай.

Конечно, о том, что князь остановится у меня и речи не шло. Это неприлично, я вдова. Поэтому вся ответственность легла на плечи генерал-губернатора и его супруги. Даже под толстым слоем пудры было заметно, какие у нее круги под глазами. Явно нелегко пришлось.

Поезда пришлось ждать минут пятнадцать, но со мной никто особо говорить не рвался. Я и не настаивала. Стояла, разглядывала толпу.

Меня тоже разглядывали, кто бы сомневался, но мне из-под вуали удобнее.

Генерал-губернатор вежливо поздоровался, поцеловал мне руку и поинтересовался, не соглашусь ли я приехать к нему на прием по случаю прибытия важного гостя. Увы, пришлось отказаться.

Вдова - так вдова. Мне неприлично.

Баронесса Ахтырская просветила, кстати говоря. Мимоходом, в непринужденной светской беседе. Решили, что мне завтра нанесут визит.

Разумеется, предупредят заранее...

***

Оркестр, цветы, улыбки...

Мне его светлость поцеловали ручку и назвали 'милой девочкой'. Поинтересовались, как малыш, услышали, что все замечательно, и милостиво соизволили потрепать еще и за щечку.

Я стоически терпела.

Торжественная часть продлилась каких-то полтора часа, а потом все отправились согласно регламенту.

Гость - к генерал-губернатору.

Я - домой.

Остальные кто куда, но большинство - готовиться к приему.

***

Что меня смутило на церемонии - ненавидящий взгляд супруги генерал-губернатора.

Дарья Благовещенская смотрела на меня так, словно я у нее любимую болонку отравила. Но почему?

Как я ни гадала, у меня не было ответа на этот вопрос.

Про мою встречу с ее супругом она знать не могла. Мало ли, ходит мужчина по борделям - и ходит, дело житейское. Это у нас, дам-с, романтические чувства, а для большинства мужчин данное действие, как стакан воды. Выпил - и домой, под бочок к жене. Умные женщины и не ревнуют, это нелепо. Было бы к кому.