Эра Огня 2. Непогашенная свеча (СИ) - Криптонов Василий - Страница 58

Вукт покорной и молчаливой тенью следовал за мной и даже почти не задавал вопросов. Только иногда, когда ему казалось, что очередной мой собеседник темнит, Вукт наклонялся к моему уху и шёпотом предлагал «пробить этому недоделку» за серебряк-другой.

— Тебе не надоело? — спрашивал он, зевая, когда мы выходили из предпоследней деревни.

— А сколько их ещё?

— Да полно. Море-то немаленькое. Но если интересуют те, которые под кланом, то следующая последней будет.

— А остальные под кем? — удивился я.

— Сами по себе, — пожал плечами Вукт. — Мы, под водой, ребята спокойные. Нам всего не нужно. Выпить вкусно, пожрать сытно, да другим не дать с голоду умереть. Это вы, кроты, всех нагибаете, до кого дотянетесь. Человек в лесу избу сколотит, а к нему тут же — здравствуйте, приносите-ка нам дичь, а то вокруг вас весь лес внезапно вымрет. Кровососы.

В последней подклановой деревне мне, наконец, повезло. Первая же старушка, сидящая у крайней лачуги на скамеечке сказала, что, мол, да, была тут одна подводная красавица, и не раз. Ходила к одному, всё таилась, думала, не видит никто. Да вот позапрошлой ночкой парень-то и пропал, и она с ним вместе. Только…

— А тебя, милок, как звать-то? — спросила старушка, глядя на мои волосы.

— Морт. Мортегар.

— Вот, так она и говорила, что Мортегар будет, — кивнула старушка и вытащила из кармана конверт. — Передать просила, ага.

Разорвав конверт, я впился взглядом в строки письма, написанного красивым почерком:

Здравствуй, Мортегар!

Прошу прощения за мою маленькую шалость. Но всё же надеюсь, что Благословенная неделя не покажется тебе слишком скучной. Не пытайся меня найти. Я там, где счастлива, и назад не вернусь. Дождись конца недели, и пусть твоя жена снимет кольцо. Никто ни о чём не догадается, и к тебе не будет вопросов. Она сможет исчезнуть так, чтобы ты был последним, на кого подумают. Решишь забрать её из дворца раньше — на тебя падёт подозрение.

Ещё раз прости за беспокойство.

Уважающая тебя, Сиектян, добровольно безродная.

— Уважающая меня, — проскрежетал я зубами, отрывая от письма нижнюю часть, начинающуюся с кольца. — Неделя! Я тебе устрою Благословенную неделю, взвоешь.

— Злой-то какой, — всполошилась старушка. — Точно Мортегар? Девица-то говорила, слюнтяем будешь.

Мрачно поглядев на старушку, я безэмоциональным тоном повторил свою речёвку про огонь и рыцарей, восставших из мёртвых, после чего, посчитав моральный долг исполненным, пошёл к лодке. Вукт, который на этот раз там и остался, поднялся мне навстречу.

— Сегодня твой день, Вукт! — сказал я ему.

— О, да! — прозорливо обрадовался мой щедрый дорогой друг.

Настолько злым я уже давно не был. Все кругом только и делают, что ублажают себя любимых — свои чувства, свои комплексы, свою глотку. И почему-то только я и Натсэ всерьёз обеспокоены будущим клана, даже кланов. Что ж, ладно, вызов принят!

***

В этот раз во дворец меня доставляли под покровом тьмы, стырив непосредственно из окна комнаты. Я даже не увидел, кто правит акулами, но позже догадался, что Гиптиус. Людей, посвящённых в авантюру, было — раз-два и обчелся.

Разразившись своей грозной тирадой, Логоамар тут же забыл о существовании меня и Гиптиуса. Краснота с глаз спала, руки дрожать перестали. Он резко вышел из развратной спальни, увлекая за собой ледяного рыцаря. Мы с Гиптиусом переглянулись и бросились следом.

У меня болела голова, но это чувство уже можно было считать вариантом нормы. Если меня никто не бил по голове, то обстоятельства вынуждали пить. Или сражаться всю ночь с какой-нибудь нечистью. Или изнемогать в объятиях любимой… Впервые я подумал, что при таких темпах жизни запросто могу сдохнуть от нервного истощения. Спокойных дней и ночей было — раз-два и обчёлся. Так, чтоб просто расслабиться, полежать, глядя в небо… В принципе, Вукт мне лодку обещал. И можно было бы забить на занятия, взять Натсэ и устроить в кои-то веки нормальное романтическое свидание. Но вот незадача — зомби-апокалипсис.

— Поубиваю уродов, — прорычало что-то моим голосом. Не то сам я, не то Огонь… Впрочем, разницы уже почти не было.

Гиптиус покосился на меня и вдруг ускорил шаг. Логоамара он нагнал в зале, который, похоже, и был пунктом нашего назначения.

Ледяной круглый стол занимал добрую треть помещения. Вокруг него стояли мягкие кожаные кресла, но на них никто не сидел. Штук пять рыцарей стояли, опираясь на столешницу ледяными латными кулаками, но при появлении главы клана распрямились.

— Что у нас тут? — резко сказал Логоамар. — Врага локализовали? Жителей эвакуировали?

— Господин Логоамар! — крикнул Гиптиус. — Мортегар — маг Огня!

Логоамар вздрогнул. Медленно повернулся к тяжело дышащему Гиптиусу.

— Что ты сказал?

Я тоже ушам не поверил. Сердце остановилось, не решаясь стукнуть ещё раз, а в голове в очередной раз произошло что-то странное. Я увидел красные линии, идущие от меня к Гиптиусу, Логоамару и каждому из шести рыцарей. Линия, ведущая к ближайшему рыцарю, была подписана: «Огненное копьё». К остальным: «Умножение копья».

В самом низу поля зрения замигала тревожная надпись:

Запустить боевую программу? Да/Нет.

Это что, мне предлагаются макросы?! Удобно. Нет, без дураков, удобно! Но — нет. Не теперь. Хотя, конечно, момент был идеальным. Внезапность. Секунда-другая, и я один в комнате.

— Дракона убил не я, — говорил с жаром Гиптиус. — Я его только ранил. А потом Мортегар приказал своей рабыне меня вырубить. Она как-то сдавила мне горло, я отключился, и он убил дракона! Как он это сделал? Вода — нулевой ранг. Маги Земли никогда не убивали взрослых драконов. Только Огонь мог его уничтожить! Потому я и солгал! Я знал, что он пойдёт на всё, чтобы сохранить тайну. А потом я велел ему отправляться к черной скале и разобраться с мертвецами, и он согласился, потому…

Я сидел в кресле и не мог даже пошевелиться — только моргал. Сидел и не мог поверить в то, как со мной обошлись. Изъятая печать забрала с собой столько сил, что я удивлялся, как до сих пор жив. Шла вторая бессонная ночь…

— Натсэ… — шепнул я.

— Вы зовёте свою рабыню? — полюбопытствовал рыцарь, оставшийся меня сторожить. — Не стоит этого делать. Академию окружили, и если она попытается прорваться…

Я только моргнул — язык больше не шевелился. Веки тяжелели.

Да очнись же ты! Она — там, в этом безумии, среди пылающего огня и мёртвых рож! Одна, без магических сил, без… Без меня.

Очнуться не получалось. Я с трудом раздирал веки, чтобы по меняющемуся выражению на лице рыцаря отслеживать события на карте. Ничего хорошего. Погибал клан Воды. Сколько там говорили Дамонт и Агнос, им времени понадобится? Два часа? Ха!

— Они прошли рунический барьер! — воскликнул рыцарь. — Начался бой на территории академии… И половины города уже нет…

Блеск, ребята. Вы всё просрали и даже лишили меня счастья обосраться вместе с вами.

Глаза окончательно закрылись. Непрошенный сон опустился на меня…

Я стоял на краю Яргара и смотрел вниз, на кипящую лаву. Хотелось броситься туда и сгореть навсегда. Чтоб даже памяти обо мне не осталось — чтоб не грустили Авелла и Талли. Всему есть предел. И тот, кто, из кожи вон выскакивая, изображает из себя героя, однажды бьётся головой об потолок.

Однажды мыльный пузырь, который с таким старанием надували все близкие люди, лопается, и приходится падать.

Рыцарь…

Маг…

Друг…

Любимый…

Ничего этого я не умел на самом деле. И сейчас, балансируя на грани смерти, я лучше, чем когда-либо, понимал: меня нет. Я был просто оболочкой, которую каждый накачивал тем содержимым, которое хотел видеть. Кому-то был нужен друг, кому-то — брат. А кто-то хотел любить. А я изо всех сил старался сыграть все роли, старался всем угодить, прожить тысячу кусков чужих жизней вместо одной, уничтоженной, своей.