Альфа-ноль (СИ) - Каменистый Артем - Страница 59

Стоит так непоколебимо, как не всякий памятник на постаменте стоять сможет.

- Надо возвращаться быстрее, - Бяка беспрекословно признал власть кричавшего.

- Это кто? - спросил я, начиная вытягивать за канат большущий треугольный камень с впивающейся в дно зубчатой перекладиной, служивший нам якорем.

- Это Мелконог, - ответил Бяка, бросившись помогать.

- Впервые о таком слышу. Он кто? Большой человек в фактории?

- Не, он вообще не в фактории.

- А почему мы тогда обязаны ему подчиняться?

- Потому что он нам уши оборвёт. И скажет потом, что они нам не нужны, раз не слышим, что говорят люди, которых надо слушать.

- Что, сильно суровый?

- Да ты на него посмотри. Он что, на доброго похож?

- Совсем не похож, - признал я очевидный факт.

- Вот-вот. Он такой. Это лучший следопыт Темнолесья. Его называют Гурро Мелконог. Но ты говори просто господин Гурро, иначе... иначе...

- Да понял я, Бяка, понял. Иначе оторвёт язык, потому что он мне тоже не нужен.

- Ага. Так и сделает. Однажды на него прыгнул матёрый крысоволк. Гурро его оседлал, да так и поскакал прочь верхом на твари. Люди, которые это видели, думали, что всё, что не вернётся уже. Оно, конечно, так не бывает, чтобы крысоволки кого-то на себе катали. Дело новое. Но понятно всем, что в хорошее место такие кони везти не станут. Да и остальная стая за ними мчалась не просто так. В общем, похоронили Мелконога. И даже помянуть успели. Любят у нас поминать. Но Гурро вернулся на другое утро. Припёрся прямо сюда, на Первый камень. Зашёл в трактир, бросил на пол крысоволка с разорванной пастью и сказал налить чарку самого крепкого, что есть. Ему налили жидкости, которую с обозами привозят. Её коровам по ложке дают, чтобы камни в желчном пузыре растворялись. Если две ложки дать, у них копыта отваливаются. Гурро выпил чарку и сказал, чтобы ему поджарили печень этого крысоволка. И другую требуху тоже зажарить потребовал. Когда на кухне разделывали тушу, увидели, что у неё нет сердца. И сказали Гурро, что приготовить его не получится. А он сказал в ответ, что и без болванов это знает, потому что съел сердце ещё вчера. Сырым съел, глядя, как угасают глаза крысоволка и разбегается его перепуганная стая.

- Реально суров, - признал я.

- Гурро не человек фактории. Он сам по себе. Но он тут всегда свой. Он очень нужный человек. Гурро один такой, кто может неделю ходить где-то по левому берегу. И всегда возвращается с добычей. Сам император боли везде надписи оставляет. Награду за Гурро предлагает. Хорошие деньги.

Так, за милой информативной беседой, сам не заметил, как плот подошёл к косе. Дистанция плевая, а отталкиваться от дна в два шеста, это хорошая скорость.

Мы с пыхтением вытащили на берег якорь, после чего подошли к Мелконогу и синхронно поприветствовали:

- Здравствуйте, господин Гурро.

- И вам здоровья, - мрачно ответил тот. - Вы такие сморчки, оба, что здоровье вам точно не помешает. Кто из вас Гед, а кто упырь?

- Вот он Гед, - Бяка несмело указал на меня, поражаясь ненаблюдательности великого следопыта.

- Вот благодарю, а то я такой тупой, что упыря от дистрофика отличить не могу! - рявкнул Гурро. - Издеваться решил, малец?! Язык разросся не по годам?!

- Н-нет.

- Да ладно, это я пошутил немного. Не серчай. Можешь валить куда хочешь, ты мне не нужен. Мне ты нужен, - Гурро указал на меня. - Разговор к тебе есть. Важный.

- Понятно, - кивнул я и обернулся к Бяке: - Пока мы поговорим, организуй Карасей и Рурмиса. Надо улов дотащить, пока не стемнело.

Упырь умчался со скоростью мотоциклиста. Общество следопыта ему явно не нравилось.

А тот указал на плот:

- Сами сделали?

- Нет, Рурмис.

- Откуда у Рурмиса столько доброты взялось?

- Не доброта. За квадратики.

- Значит, богатые ребята?

- Пока нет. Но мы на пути к этому.

- Хэх, - усмехнулся здоровяк. - Плот этот, когда у вас появился?

- Вчера. Сегодня первый раз попробовали поплавать.

- Смотрю, наловили много.

- Да, хорошая рыбалка.

- А тот плот, с покойничками, стало быть, ты нашёл?

Я покачал головой:

- Не нашёл. Заметил.

- А в чём разница?

- Будь он на берегу, это да, это находка. А он не был на берегу, он плыл.

- Ну, плыл-то на берег?

Я снова покачал головой:

- Уже объяснял господину Эшу, что нет. Кто-то отпустил его на середине реки. А река так устроена, что понесла его вправо. Он бы так и прошёл мимо Камня вон туда, вниз.

- Значит, ты знаешь, как устроена река?

- Да тут много знать не надо.

- Ну, так поделись знаниями своими. Как плот сюда попал, и что дальше было. Всё, что думаешь насчёт этого, поведай мне.

- Как попал, не знаю. Думаю у тех, кто это сделали, была лодка. Может быть лёгкая, такие за Краснводкой из коры делают. Ещё думаю, это было в километре или чуть больше отсюда. Потому что дальше я видел пару раз, как течение закручивает коряги, которые притаскивает откуда-то сверху. Их при этом под левый берег прибивает, или заносит в левый рукав. Что-то вроде водоворота на всё русло. Там берег загибается, вот и получается закручивание. Те, кто сделали плот, это знали. Они думали, что если отпустить плот ниже, он так и пойдёт посредине, ведь закручивания нет. Но они плохо знают реку. Вот эта коса продолжается дальше, под воду. И она как ножом режет струю. Режет так резко, что отбрасывает всё в разные стороны. Посмотрите на конец косы: там ни коряг нет, ни мусора. Потому что всё это расходится в разные стороны.

- С чего это ты вдруг решил, что коса и дальше под водой тянется?

- Рыбу там ловил, а вода чистая, далеко заглянуть получается. Да и не может она просто так обрываться. Рассказывали, что по низкой воде коса показывается на поверхности. Ну и навыки у меня есть, рыболовные. Они помогают реку понимать.

- Умения? Ты не похож на рыбака. Зато похож на имперца.

- А разве имперцы не бывают рыбаками?

- Тварями они бывают. Редко такое бывает, чтобы глаза яркие, а сам не тварь. У тебя вот как раз яркие.

- Я уже устал говорить, что родился на севере. И всю жизнь здесь прожил.

- Жизнь он прожил, ну надо же. Да что там той жизни.

- Ну... сколько есть.

- Значит, рыболовству обучен?

- Есть немного.

- Но при этом не тупой. А ведь рыбаки туповатые поголовно, жизнь у них такая, несложная. Когда жизнь лёгкая, человек думать перестаёт. А думать надо, ведь если не думать, мозги засыхают. По тебе видать, что не засохли. И речь непростая. Да и больно ухоженный на вид. Да будь дело на границе, тебя бы стража повесила, как шпиона имперского. Уж больно ты на наших не похож.

- Просто умею за собой следить, плюс от природы умный и красивый, - скромно ответил я.

Гурро хохотнул:

- И наглец, каких мало. Тебе ведь этот бледнокожий небось дюжину гадостей про меня наговорил. А ты тут шутки шутишь.

- Ничего плохого он про вас не рассказывал. Исключительно хорошее.

- Да ну? И например?

- Говорил, что вы даже к крысоволкам милостивы. Одного убили голыми руками так, чтобы он долго не мучался. Разорвали ему пасть и вытащили сердце. Бедняга почти не страдал, а его стая при виде вашего милосердия отступила, уважительно поджав хвосты.

Мелконог покачал головой:

- Ох и язык у тебя, такой даже вырывать жалко. А прозвище моё он называл?

Я положил руку на грудь:

- Ну, вот сами-то подумайте, разве можно о таком смолчать?

- Верно сказано, уж я бы о таком молчать не стал, - поморщившись, признал Гурро. - Значит, думаешь, те, кто это сделали, реку не понимали?

- Да, плохо понимали, - кивнул я. - Ведь не было смысла подходить так близко. Дозорный мог разглядеть лодку, а они не хотели, чтобы их заметили.

- Почему не хотели?

- Да потому что, зачем им тогда такие сложности? Могли спокойно подцепить плот к лодке, притащить его прямо сюда, к берегу и также спокойно уплыть назад. Или у них вообще не было лодки, а был маленький плот. Или даже вывели виселицу на струю, и потом вплавь вернулись. Но это вряд ли, в этих местах сейчас слишком много кайт, а крупные могут до костей искусать.