Призраки в Берлине (СИ) - "Serge Orloff" - Страница 2

Блондинка обвела всю группу вопросительно-удивлённым взглядом и, надеясь найти всеобщую поддержку, прокомментировала:

- Нет, ну это нормально, вообще??

Настя смотрела на Колесова в надежде молча согласовать с ним правильную реакцию на произошедшее. Надо было как-то выкручиваться, тем более, что вся группа удивлённо уставились на гидов, ожидая от них хоть каких-то объяснений.

- Все нормально. Иногда такое бывает. Вы в полной безопасности, - не найдя ничего лучшего, отрапортовал клиентам Колесов.

К счастью для Алексея и Насти, нервную обстановку на борту удалось разрядить Поддубному.

С улыбкой на лице все произошедшее он резюмировал одним словом:

- Аутентично.

Слово было настолько точным и позитивным, что все сразу заулыбались и даже как-то эмоционально воспряли. Словно пробудившись от морозной спячки, они опять вспомнили, какое потрясающее путешествие их ждёт. И гул этих винтажных моторов, и красноватая темнота, и запах керосина, и даже исходящий от скамьи геморройный холод - все это предвещало.

Штраусберг. 38 километров до центра Берлина.

Вдруг, как-то необъяснимо почувствовалось, что хорошо поддававшие накануне в Чкаловском лётчики к концу ночного полёта, на подходе к Штраусбергу молодцевато стряхнули с себя весь хмель и внутренне подтянулись. Ещё бы, ведь им предстояло садиться на штабном аэродроме 1-го Белорусского фронта, по сути, на личном аэродроме командующего. А это значило, что генералов здесь было больше, чем авиамехаников. В таком гадюшнике простому лётчику, чтобы лишиться погонов, было достаточно малейшей провинности или просто попасть под раздачу какому-нибудь генералу не в духе. Благо, обиженных генералов здесь было полно, поскольку маршал Жуков, невзирая на чины, частенько прибегал к рукоприкладству. Попадись такому генералу под руку - он за своё унижение на тебе и отыграется. Все это Колесов не раз слышал в разговорах лётчиков, которые пугали друг друга этими страшными аэродромными историями. Именно поэтому так не любили летуны задерживаться здесь и спешили, как они выражались, "быстрей обернуться в Штраусберге".

Несмотря на то, что самолёт здорово бросало на "неровной дороге", вся группа, условно говоря, путешественников, прильнула к иллюминаторам, чтобы наблюдать процесс снижения и посадки.

Интересно, что они чувствуют? - глядя на них, подумал Алексей. То же, что и при посадке в Малаге или на Мальдивах? «Надеюсь, я не зря потратил деньги» или «это того стоит» - наверное, что- то вроде этого. Они предвосхищали начало самого дорогого в их жизни, а потому самого потрясающего, увлекательнейшего путешествия, которое только возможно. Проще говоря, они ощущали себя туристами. И в этом была проблема. Потому что они не были туристами. Тут все было по-другому. Там, на земле группу никто не ждал и не встречал, более того, - её там вообще не должно было быть. Но прильнувшие к окошкам "Дугласа" пассажиры об этом не знали.

А Колесов знал или, точнее, догадывался, что, скорее всего, самолёт этот летит порожняком в распоряжении штаба Жукова, а все пассажиры на его борту, включая его самого - призраки (а как по-другому это назовёшь?). Колесов к этому уже привык, и необходимость раз в три месяца побыть призраком его не пугала. Такая у него была работа, с которой, по мнению Талля, ему так повезло.

Хватит гонять по кругу одни и те же мысли, - приказал себе Колесов и взглянул в окно.

Ориентиром для посадки пилотам служила линия шоссе, которая начиналась сразу после крайних домиков на окраине Штраусберга. Над этими домиками "Дуглас" проходил уже так низко, что можно было разглядеть даже садовую утварь на участках. Людей во дворах и на улицах не было видно. Казалось, что в этот ранний час посёлок ещё спит, а пройдёт час-другой и его жители появятся в своих садах и на улочках.Но в реальности большинство домов уже было брошено хозяевами, а те, кто осмелился остаться, затаились в страхе и не подавали признаков жизни. Во всем этом Алексей видел какую-то необъяснимую странность: армии в Штраусбере не было - с воздуха это было хорошо видно, - и при этом там находился сам Жуков, по сути, без охраны. И глядя на проносящиеся черепичные крыши немецких домиков, Колесов представил себе, что, возможно, в одном из самых неприметных из них прямо сейчас идёт управление штурмом Берлина. Может быть, в этом? - подумал он, глядя на проплывающий под крылом самолёта двухэтажный терракотовый коттедж с красивой чугунной оградой. А отсутствие людей и машин рядом со штабом это всего лишь элемент маскировки? Нет, не так представлял он себе ставку командующего - никаких тебе танков по кругу, никакого оцепления.

От раздумий Колесова отвлекла побежавшая под крылом самолёта та самая линия шоссе на окраине Штраусберга. Сначала она шла параллельно курсу самолёта, потом сворачивала в сторону и сразу после этого поворота "Дуглас" шёл на посадку. Будто соскальзывая вниз по длинным пологим ступеням, он стал стремительно съезжать с неба. И вот уже неразличимо быстро проносятся под крылом зелёные "Студебекеры", "Виллисы", телеги с лошадьми, и колеса касаются земли.

Самолёт ещё бежал по полю, а Колесов уже почувствовал в животе неприятный спазм. Раньше с ним такого не было.

Все это из-за постоянных косяков, - так объяснял себе Колесов природу этого страха. Ни одна из шести поездок в Берлин не была точной копией остальных. Каждый раз, на каждом этапе тура обязательно случалось что-то, чего не было в предыдущий раз. Умом Алексей понимал, что причиной всему несовпадающие тайминги туров. Происходи все минута в минуту, никаких сюрпризов бы не было. Вот и сегодня группа прилетела раньше расчётного времени чуть ли не на полтора часа. А из-за этого трансферт в Берлин придётся совершать на грузовике одной из частей Войска Польского, чего раньше никогда не было.

Сначала бухие лётчики, теперь польский грузовик. Так дальше и пойдёт, - забеспокоился Колесов.

Как бы там ни было, группа "туристов" удобно разместилась на скамье вдоль борта грузовика. На противоположной скамье сидели три польских солдата с автоматами. Студебеккер с польским орлом на водительской дверце лихо тронулся с места и запрыгал на ухабах.

Сидя на скамье крайним к кабине, Колесов смотрел вперёд и контролировал уже известный ему маршрут. Дорога до Берлина была зигзагообразной. Вначале, огибая череду озёр, она тянулось не на запад, а строго на юг, как бы, в сторону от города. В переводе с немецкого шоссе так и называлось - обводное или объездное. И только километров через десять оно упиралось во Франкфуртское шоссе, которое уже вело в Берлин. По карте все было просто, а по жизни Колесов всегда опасался, что из-за этого злополучного обводного шоссе когда-нибудь он так и не сможет вовремя доставить группу в Берлин. Вот и сегодня, только отъехав от аэродрома, он опять увидел впереди знакомую картину: все обводное шоссе окутано синим дымом от медленно ползущих по нему танков. Ни начала, ни конца этой колонны не было видно. Поскольку все дороги были отданы танкистам, а автотранспорт мог двигаться только по обочинам, Колесов волновался, смогут ли поляки как-то проскочить сквозь эту пробищу. Если эти семь километров до Франкфуртерштраубе они будут плестись вместе с танками, то к десяти утра в Тиргартен группа точно не попадёт.

Вначале поляки показались расторопными. При первом же просвете в колонне Студебеккер стремительно вырулил на шоссе и затесался между двумя САУ, но затем, к сожалению Алексея и Насти, польский водитель решил продолжать движение в колонне.

Все десять "туристов" жадно, во все глаза смотрели по сторонам, пытаясь впитать в себя как можно больше неповторимых ощущений окружавшей их реальности. Даже простое движение в колонне приводило их в прямо-таки детский восторг, и каждая подсмотренная ими сценка обретала значительный интерес. На броне впереди идущей самоходки несколько пехотинцев жестами и свистом просили о чем-то поляков. Те быстро все поняли и, встав у кабины, перекинули соседям пачку сигарет. Но на том конце её не смогли поймать, пачка ударилась о броню и отскочила в сторону кювета. Один из солдат тут же спрыгнул с самоходки, нашёл упавшие сигареты и только после этого бросился догонять свою машину. Несмотря на малозначительный, будничный характер этой сцены, она привлекла огромное внимание всей без исключения группы.