Серебряные фонтаны - Хьюздон Биверли - Страница 6

— Сейчас она развозит раненых по госпиталям, — сказала я. — Она недавно ушла, чуть больше получаса назад.

— Проклятье! Я знал, что она в городе, и надеялся, что в это время наверняка застану ее дома.

— Я думала, ты во Франции, — прошептала я.

— Я и был там еще прошлой ночью. Но меня временно назначили на связь с французами, и власти вдруг решили послать меня сюда с отчетом о недавних военных действиях, — он на мгновение закрыл глаза. — Боже — Верден! Я никогда не видел ничего подобного. Немцы растерзали сердце моей прекрасной Франции. Если бы маман была жива и увидела ее сейчас! В общем, я попросился на самый ранний рейс, поэтому местные офицеры не ждут меня еще пару часов. Я и подумал, что если сначала приду сюда, то застану Аннабел дома.

Он выглядел таким несчастным, и я сказала:

— В час дня она всегда ходит обедать в свой клуб.

— Спасибо, Эми, славная девочка, — лицо Фрэнка просветлело. — Пожалуй, сейчас я поднимусь и несколько минут побуду с Флорой, а затем пойду прямо в военное ведомство и добьюсь, чтобы там приняли меня пораньше — что-нибудь придумаю, — и тогда я смогу пообедать с ней, — он улыбнулся мне, и мое сердце остановилось на мгновение. — В конце концов, я получил уже неожиданное удовольствие увидеть тебя. Фрэнк подошел ближе.

— Подумать только, еще вчера я был там! Словно заснул в аду, а проснувшись, увидел светлого ангела, парящего надо мной, если не брать во внимание, что ты не ангел, а, Эми? Ты настоящая женщина из плоти и крови, я это знаю, так ведь? — я почувствовала, что мое лицо пылает все жарче и жарче. — Ты покраснела до самой макушки! — рассмеялся он, затем дразнящие нотки исчезли из его голоса. — Но, Эми, что ты делаешь в городе?

Я глубоко вздохнула.

— Я здесь, потому что дитя — мое дитя родилось в первый день этого месяца.

Фрэнк недоверчиво уставился на меня.

— Твое дитя? Его ребенок?

— Да, — поспешно сказала я, — она совершенна, она, совсем не скрюченная.

— Она?! Значит, его ребенок — девочка?!

— Да — прелестная, очаровательная малышка. Фрэнк глубоко вздохнул.

— Значит, он не получил сына?

— Лео очень рад, что у него еще одна дочка. Ничего, не ответив, Фрэнк пошел к двери.

— Сейчас я поднимусь наверх, посмотреть на свою дочь, — взявшись за дверную ручку, заявил он, затем оглянулся и добавил: — Да, Эми, если Аннабел вдруг почему-то вернется, не говори ей, что я был здесь, ладно? Я хочу сделать ей сюрприз.

Дверь плотно закрылась за Фрэнком, и я услышала глухой стук его ботинок, поднимающихся по лестнице.

Я с трудом поднялась назад по лестнице. Когда я добралась доверху, мои ноги тряслись, словно я пробежала целую милю. Взволнованная миссис Чандлер вышла из моей спальни.

— Видите, я же знала, что вам нельзя спускаться вниз — слишком рано, вы белее снятого молока. Идите сюда и отдохните на диване.

Я была рада лечь и закрыть глаза — мне было невыносимо смотреть на нее. В ее беспокойстве я чувствовала осуждение.

— Он всего лишь хотел отыскать мисс Аннабел — леди Квинхэм, — сказала я. — Я должна была пойти и сказать ему, где она.

— Моя леди, я могла бы передать ему сообщение от вас, — голос миссис Чандлер был вежливым, но твердым. Конечно, она могла это сделать. У меня не было необходимости спускаться вниз. Но как я могла не пойти туда, если он прибыл из воюющей Франции, и всего лишь, на несколько коротких часов?

— Мне нужно немного вздремнуть, — устало сказала я миссис Чандлер. — Может быть, вам лучше спуститься вниз — я позвоню, если вы мне понадобитесь.

Она ушла. Как только дверь закрылась за ней, я потянулась к кроватке и вынула оттуда мою маленькую Розу, ища утешения в ее теплом тельце. Сила моих чувств так потрясла меня, что я почти жалела, что спустилась вниз. Я знала, что все еще люблю Фрэнка, хотя очень старалась не думать о нем. Я так старалась не выпускать его из клетки в моей голове, держа воспоминания за закрытой дверцей, но теперь встреча с ним освободила их, а я была слишком слаба, чтобы препятствовать этому. Пока я лежала на диване, они нахлынули вновь, золотые, как солнце, золотые, как, то лето, лето радости и надежды. Я снова видела Фрэнка в тот день в Гайд-парке, видела, как он вращает на указательном пальце ручку элегантного зонтика, вырезанную из слоновой кости, глядя на меня с улыбкой, сверкающей в синих глазах. Я снова ощущала его веселый смех, теплую силу его руки, сжимающей мою, когда он произносил эти магические слова: «Когда я снова увижусь с тобой, Эми?»

Вот так это и началось. Я должна была лучше понимать жизнь — моя бабушка объяснила мне, что хорошо, а что дурно. Но я думала, что Фрэнк любит меня, что я нужна ему, и отдала ему все — и согрешила. Так же, как в свое время согрешила и моя мать. На мгновение я снова стала ребенком и услышала дребезжащий, осуждающий голос бабушки: «Ты была, зачата во грехе и рождена во грехе. Ты — грешница». Я уткнулась лицом в подушку и заплакала.

Мисс Аннабел вернулась к чаю. Едва она вошла в дверь, как я увидела два розовеющих пятна гнева на ее щеках.

— Можете идти, миссис Чандлер, — резко сказала она. Как только за матерью Клары закрылась дверь, мисс Аннабел накинулась на меня с яростью фурии:

— Как ты могла, Эми, как ты могла? Ты знала, что я больше никогда не хочу его видеть — и все-таки рассказала ему, где найти меня! Он пришел в клуб, в столовую, сказал там, что будет обедать со мной — и, конечно, его впустили, — ведь мой муж вернулся с фронта. Я должна была сидеть и есть с ним на глазах у всех, делая вид, что ничего не случилось! — она подошла ближе, от ее гнева я вжалась в кресло. — Знаешь, что он посмел предложить мне? Чтобы мы оба все простили и забыли. Фрэнсис решил простить меня! В первую брачную ночь он подарил мне гонорею, которая безвозвратно погубила мое чрево, а теперь соизволил простить меня за то, что я вылечилась без его разрешения — какая наглость!

— Я уверена, что он никогда не хотел повредить тебе... Ее взбешенный голос оборвал мои слова.

— Как ты смеешь защищать его?! — мисс Аннабел замолчала на мгновение и вновь заговорила приглушенным, полным горечи голосом. — Наверное, тебе легче простить его — хотя и с тобой он обошелся в своей обычной безответственной манере, но, по крайней мере, твой ребенок жив. Ты все-таки осталась с ребенком. Но ты же знала, на что идешь, не так ли, Эми? Это была не первая брачная ночь — ты пошла к нему с открытыми глазами, — она, остановилась, гневно перевела дух и вновь начала обвинять меня. — Как же ты могла так бездумно зачать ребенка? Неужели ты даже не подумала о такой возможности? Что случилось бы с Флорой, если бы Леонидас не оказался человеком чести? — она не спускала с меня глаз, произнося эти слова. — Ответ мы знаем — потому что это постоянно случается. Тебя вышвырнули бы в работный дом, а ее отдали бы уличной нищенке!

Мне нечего было ответить. Каждое ее слово было правдой. Бросив на меня последний, презрительный взгляд, она резко повернулась и вышла. Я съежилась в кресле, слезы потекли по моим щекам. Фрэнк не хотел навредить ей, но навредил. Он был беспечным, он ни о чем не задумывался. Но я знала, что он никогда бы умышленно не повредил ей, потому что любил ее. Он всегда любил ее.

Когда Берта принесла мой поднос, я заставила себя есть и пить ради Розы, хотя все время переживала — как я расскажу об этом Лео? Но едва он вошел в мою комнату, я поняла, что в этом нет нужды — мисс Аннабел уже рассказала ему все. Его лицо было хмурым, как грозовая туча, он не сел, а остановился, нависая надо мной.

— Доктор позволил тебе спускаться вниз? — Лео знал ответ, но ждал, заставляя меня высказать его.

— Нет. Я...

— Так почему же ты пошла? — спросил он, сдерживая ярость.

— Он... лорд Квинхэм... он хотел узнать, где найти мисс Аннабел.

— Ты не имеешь права сообщать ему, где она бывает, если она не просила тебя об этом.