Эра Огня 5. Мятежное пламя (СИ) - Криптонов Василий - Страница 55

— Сделал.

— Что сделал? Печати? Новый набор?

— Да!

— Какого цвета?

— Ч-ч-что?

— Какого цвета была печать, которую ты принял?

Сухими дикими глазами Гетаинир вытаращился на меня.

— Чёрного.

— Почему-то — чёрного, — пробормотала Денсаоли. — Меня тоже это всегда удивляло...

Я немного подумал. Потом пожал плечами.

— Что ж... Наверное, пока всё. Но ты не скучай тут. Я вернусь, если у меня появятся ещё вопросы.

Я щёлкнул пальцами, и Гетаинир повалился на пол, со стоном закрыв руками глаза.

— Идём, — повернулся я к нему спиной. — Нужно приготовиться. Асзар, ты же полетишь с нами?

— Разумеется. Мекиарис я не оставлю.

Мы отошли на десяток шагов, когда нас настиг окрик Гетаинира:

— Эй, Мортегар! Постой.

Я обернулся. Гетаинир уже сидел на полу, часто моргая. И всё же пытался коварно ухмыляться.

— Чего тебе? — спросил я.

— Так, мелочь... Не знаю даже, как преподнести. С одной стороны, хочется подать, как жест доброй воли, чтобы заработать себе пару очков. С другой, хочется бросить в лицо... А какая, в сущности, разница? Меня ведь в любом случае отсюда не выпустят. Да и вряд ли Мелаирим станет меня спасать, я ему больше не нужен.

— О чём ты? — поморщился я.

— Я? А, да, я... Ну, вы помните, чем закончилась наша предыдущая беседа при схожих обстоятельствах? Позвольте мне свести эту беседу к тому же. Видите ли, на земле я успел не так много сделать для Мелаирима. Большую часть времени заняло одно порученьице... Пришлось побегать, но я справился.

— Можно покороче? — попросил я. — Или тебе опять веки поднять?

— Нет-нет, я уже почти закончил. Видите ли, Мелаирим повелел мне отыскать одну женщину. В ней не было ничего особенно примечательного, за исключением безумно красивых фиолетовых глаз.

Я сдержался. Я изо всех сил постарался сохранить видимость равнодушия при Гетаинире, но как только мы вышли за пределы тюрьмы, я заорал.

— Это вполне может оказаться ложью, — заметил Асзар, когда отзвучал мой крик.

— Ты сам себе веришь? — посмотрел я на него с тоской.

— Нет...

Вспоминая, в каком состоянии пребывала Натсэ в прошлый раз, когда Гетаинир просто сказал, что её мать жива, я не мог даже представить, что с ней будет, когда она выяснит, что её мать в плену у Мелаирима. Натсэ казалась нерушимой скалой, когда было нужно. Но я-то видел, как легко по этой скале разбегаются трещины.

И что мне теперь делать? Промолчать? А смогу ли я потом, когда всё вскроется (а оно вскроется), сделать вид, будто ничего не знал? Смогу... Смогу, только вот после этого между нами проляжет незримая черта. Пусть у меня и не такой большой опыт семейной жизни, но это я успел понять: нельзя отгораживаться от тех, кого любишь, даже в мелочах. А жизнь матери — это не мелочь.

— Ублюдина подлая, — сказал я. — Наверняка предполагал, что я вернусь. И что смогу создать ему проблемы. Ну и о том, что с помощью матери Натсэ меня можно будет держать на поводке, тоже знал!

— Посмотри с другой стороны, — опять попытался утешить меня Асзар. — Мы знаем об этом. Значит, как минимум, морально готовы. Можно прикинуть, что будем делать, когда — и если! — он приступит к шантажу. И у нас тоже есть пара козырей. Во-первых, ребёнок, который ему нужен, а во-вторых, Огненная Дева.

— А толку? — пожал я плечами, направляясь к дому. — Дочь я ему ни за что не отдам, даже Натсэ на это не пойдёт. Я, честно говоря, и Огневушку бы не отдавал, но...

Но я понимал, что смогу. Несмотря на то, что успел к ней немного привыкнуть и даже проникнуться симпатией. Отвратительное чувство: когда смотришь в глубь себя и видишь там то, чего раньше не было. Например, вот эту способность, не моргнув глазом, пожертвовать человеком ради своей цели. Кого бы я согласился выкупить Огневушкой? Мать Натсэ? Сына Ямоса?.. Вот этот выбор уже был за гранью допустимой подлости. Я бы предпочёл его не делать.

— Сэр Мортегар! — догнала меня Денсаоли. — А что это за магия была, которой вы воздействовали на Гетаинира? Это ведь не магия Воздуха? Я бы почувствовала, да и невозможно было там ею воспользоваться...

— О, — усмехнулся я. — Об этом даже Натсэ с Авеллой пока не знают. Будет нечестно рассказать сначала вам. Давайте позже, когда улетим. Тогда я во всём покаюсь.

— Ну что? — встретила меня Натсэ в гостиной. — Теперь ты, наконец, можешь поспать? На тебе лица нет.

— Вряд ли, — буркнул я, отводя взгляд.

— До вечера ещё далеко. Авелла легла. Иди к ней, выспись, я разбужу часов в пять. Мелочь, но хоть что-то...

В её голосе, в лице, в жесте, которым она убирала прядь волос с моего лица (постричься бы как-нибудь!) было столько нежной заботы, что мне захотелось плакать. Я поймал её руку, поднёс к губам. Натсэ улыбнулась мне, немного озадаченная.

— Что? — тихо спросила она. — Внезапно вспомнил, что переспал с Огневушкой?

— Да если бы...

— Рассказывай.

— Не знаю...

— Ну так я знаю. Вижу, что не уснёшь, пока не расскажешь.

Это уж точно, даже пробовать не буду.

— Гетаинир кое-что сказал. — Я нашёл-таки в себе силы посмотреть Натсэ в глаза.

— Так, — подбодрила она меня напряжённым голосом. — Что же?

— Он отыскал твою маму по поручению Мелаирима. Она теперь у него в плену.

Похоже, Авелла, со своими уроками дыхания, успела когда-то добраться и до Натсэ. Она закрыла глаза, глубоко вдохнула, медленно выдохнула.

— Извини, — прошептал я. — Знаю, подло такое говорить, но иначе... Было бы ещё хуже.

Натсэ сделала резкий шаг в сторону. Не успел я моргнуть — её кулак врезался в каменную стену, по ней пошли трещины. Я молчал. Достаточно знал Натсэ, чтобы понять: сейчас лучше не лезть.

— Сволочь, — прошептала она. — Мразь ничтожная! Я в жизни о многом жалею. Но больше всего — о том, что не убила его в Дирне. Грёбаный Асзар!

Наверное, можно было сказать, что есть и хорошая сторона. Например, без Гетаинира мы бы вообще не знали, с какого боку приступить к поискам. Теперь хотя бы знаем точно, где находится мама Натсэ. Но я молчал. Этот мир научил меня не говорить слов, за которые полагается удар мечом в живот.

— Пойдём, — сказала Натсэ.

— Куда?

— Наверх. Спать.

— Натсэ, я не могу спать. Я усну, а ты...

— Что я? — Она посмотрела на меня. — Сбегу с Материка и погибну, попытавшись отбить мать?

Я кивнул. Натсэ невесело улыбнулась:

— Я, может, и дура, но не до такой же степени, Морт. И потом, я предполагала подобное.

— Серьёзно? — удивился я.

— Угу. Гетаинир и Мелаирим. Готова спорить, он похитил её, думая, что ты вернёшься. Трусливый ублюдок начал бояться сразу же, как от нас избавился. Пожалуй, это комплимент.

— Да... Я тоже так подумал.

— Идём спать, Морт.

— Пообещай, что когда я проснусь, ты будешь рядом.

— Хочешь, чтобы поклялась?

— Просто пообещай!

***

Во сне я вновь оказался на берегу реки, возле костра. Только на этот раз там не было ни Сиек-тян, ни, слава богу, Гиптиуса. Лишь я и Старик.

— Мне кажется, — сказал он задумчиво, — я разгадал твою загадку.

— Серьёзно? — обрадовался я. — Это было бы очень кстати. Поделитесь?

— Охотно, — кивнул Старик. — Прерви меня, если я ошибусь. Баян — музыкальный инструмент, принцип которого в управлении воздухом. Играя, баянист осуществляет движения, отдалённо напоминающие хлопки в ладоши, но руки его не соприкасаются при этом. Сказав, что медленные хлопки — это баян, ты подчеркнул незначительность материи, из которой состоит музыкальный инструмент. Вся магия — в наших руках, и без инструмента мы обладаем даже бо́льшими возможностями. Баян — это сердце Стихии. Стихии Воздуха. Человеческий инструмент, дающий иллюзорность силы, но на деле лишь мешающий руке ощутить руку, человеку — почувствовать человека. Так ты подтвердил, что Стихийная Магия отжила своё. Это был лишь костыль, более не нужный. Костыль, помогающий душе́ влиять на мир... Что с тобой, Мортегар? Ты плачешь?