В плену удовольствия. (ЛП) - Торнтон Элизабет - Страница 14

***

В среду вечером леди Сэйерс в компании своих гостей возвращалась из оперы в свой дом в Кеннингтоне[19]. В экипаже находились всего четыре пассажирки, так как Лидия отправилась с визитом к своейподруге на Мэрилебон[20]. Беседовали, в основном, две пожилые леди, а Ева и Анна рассеянно слушали их болтовню, разглядывая в окно скопления карет, прогуливающихся пешеходов, факельщиков и лакеев, наводнивших улицы.

Их экипаж тащился медленно, словно улитка, но Еве это было только на руку. Она обдумывала, каких красок стóит добавить в ту сцену, которую собиралась написать для своей новой книги.

У входовокружающих домов висели зажжённые лампы, которые вместе с уличными фонарями давали достаточно света, чтобы Ева могла хорошо разглядеть спешащих по улице поздних гуляк. Ей в глаза бросилась одна парочка. Джентльмен покидал дом, а леди прощалась с ним с видимой неохотой. Ева не была наивной и прекрасно поняла, что это вовсе не любящий муж покидает свою жену. Ярко-красное платьеженщины, распущенные волосы, каскадом падавшие на плечи, а также ее непринуждённые манеры довольно ясно указывали на принадлежность дамы к полусвету – той скрытой части общества, куда были вхожи знатные и состоятельные мужчины и о которой ничего не должны были знать благовоспитанные дамы.

В глазах Евы заплясали лукавые искорки. Писателю приходится полагаться на своё воображение, чтобы восполнить недостаток знаний. Вряд ли её родственники мужского пола расскажут о том, что происходит за закрытыми дверями. Интерес, проявленный мисс Диаринг к этой теме, только шокирует мужчин, и они будут всячески отрицать само существование дам полусвета. Какой вздор! Она же не наивное дитя. Ева – светская дама, как и многие из её читательниц.

Тут карета остановилась, и послышались голоса рассерженных кучеров, которые проклинали своих сотоварищей из других экипажей, перегородивших им дорогу. Но взгляд Евы был по-прежнему устремлён на парочку, стоящую под фонарём на верхней ступеньке дома на углу Хеймаркет[21] и Пэлл-Мэлл. Весьма занятное зрелище. Дама явно пыталась уговорить джентльмена вернуться в дом, но он заставил её замолчать поцелуем, который Ева назвала бы глубоким и страстным, затем развернулся и быстро спустился по лестнице.

Улыбка Евы моментально погасла. Мужчиной, который выставил свои отношения с дамой полусвета на всеобщее обозрение, оказался не кто иной, как Эш Денисон! Тот самый Денисон, который явился на симпозиум и позволил себе высмеивать её книги. Забавное совпадение.

- Ева, что случилось? К чему этот сердитый взгляд?

Она тут же перестала хмуриться, улыбнулась тёте и сказала первое, что пришло в голову:

- Я вспомнила о Декстере. Надеюсь, он не слишком по мне скучает. Мы уехали из дома довольно давно, а Декстер не привык к тому, чтобы за ним присматривал кто-то другой.

Ева надеялась, что это объяснение прозвучит правдоподобно, ведь всё её внимание было сосредоточено на том, чтобы не попасться на глаза лорду Денисону. Она даже не стала говорить вслух о том, что видит его, чтобы леди Сэйерс не пришло в голову окликнуть своего знакомого. То, что Еве сейчас хотелось высказать этому распутнику, нельзя было произносить в приличном обществе.

Наконец карета сдвинулась с места, и разговор перешёл на спектакль, который дамы только что смотрели. Мисс Диаринг всячески пыталась выбросить из головы мысли об Эше Денисоне, что было не так-то легко сделать, ведь обсуждаемая опера посвящалась знаменитому покорителю женских сердец Дону Жуану[22], на которого лорд Денисон был так похож. Но Ева проявляла упорство, даже смеялась и в нужный момент высказывала свои наблюдения.

***

Ночью ей приснился Эш Денисон, но на сей раз он не критиковал творчество миссис Бэрримор. Он сидел за секретером Евы и читал роман, который она сейчас писала, делая на полях многочисленные заметки. Она тоже была там, укутанная с головы до ног в мерцающиймалиновый атлáс.

- Что вы делаете? – поинтересовалась Ева.

В своём сне она ничуть не сердилась на лорда Денисона. Еве казалось, будто она парит в воздухе. Нежные прикосновения атлáса ласкали кожу, а юбки тихо шелестели при каждом её движении. Волосы Евы рассыпались по плечам, и она рукою отбросила их назад.

- Пишу вам советы, – ответил Эш, не отрываясь от своего занятия. – Но вы не обязаны им следовать, если не сочтёте нужным.

Ева заглянула емучерез плечо и бегло просмотрела заметки.

- Вы хотите, чтобы я сделала негодяя героем моей книги? – спросила она и рассмеялась мягким хрипловатым смехом.

- Не негодяя, а повесу.

- Как вы? – поддразнила она Денисона.

Эш поднял на неё взгляд, и выражение его лица тотчас же стало серьёзным.

- Ева? – промолвил он. – Вы выглядите по-другому.

Она удивлённо распахнула глаза:

- Правда?

- Вы прекрасны. Восхитительны. Это платье смотрится на вас великолепно. Вам нужно всегда носить красное.

Ева сделала танцевальное па:

- Благодарю вас, сэр.

Эш медленно встал и положил руки ей на плечи. Он выглядел так, словно внезапно прозрел.

- Вы поразили меня до глубины души, - пробормотал Эш. – Вы совсем не такая, какой хотите казаться. Ева, прошу вас, позвольте мне научить вас получать удовольствие. Вы ведь тоже этого хотите.

Эш явно собирался её поцеловать, и Ева не стала его останавливать, ведь это всего лишь сон. А она не несёт ответственность за то, что происходит в её снах.

Ева приподняла голову и встала на цыпочки. Губы Эша почти касались её губ. Она замерла в предвкушении удовольствия. Почему же он остановился?

- Вы проказница, Ева! - прошептал Эш. – О, снаружи вы спокойная, а внутри – пылкая.

Ева нахмурилась:

- Я уже слышала нечто подобное. И это вы внутри пылкий. Я же сплю, правда? Это всего-навсего сон.

Не успели эти слова сорваться с её губ, как всё, что прежде казалось таким реальным и важным, растворилось в клубящейся пелене, и Ева осталась одна.

Глава 5

На следующий день у дверей дома леди Сэйерс остановился экипаж, и Эш помог выйти своей бабушке и Аманде. Особняк – его так и называли, с большой буквы – был частью одного из красивейших лондонских районов, который, по сути, находился уже за городом. Дом стоял на южном берегу Темзы, обилием огородов и фруктовых садов скорее напоминавшем сельскую местность, хотя до Вестминстерского моста было рукой подать.

 Аманда заслонила глаза от солнца и, посмотрев вдаль, спросила:

 –  Неужели это новый Бедлам[23]?

Эш утвердительно кивнул:

 – Да, имени Святой Марии Вифлеемской. Это заведение решительно отличается от уничтоженной лечебницы. То был дом ужасов и кошмаров, а этот должен стать безопасной обителью для безумцев.

 –  Я полагала, что Особняк находится поблизости от Воксхолл-Гарденз[24], –  сказала леди Вальмеде.

 –  Так и есть, по другую сторону от дома.

Аманда едва сдержала дрожь:

 –  Не думаю, что мне бы понравилось жить поблизости от дома для умалишенных.

 –  Какая чепуха, –  заявила леди Вальмеде. – До него же целая миля, а из Бедлама еще никто не сбегал.

Эш задумчиво посмотрел на здание, о котором они говорили, но, услышав, как открывается дверь, повернулся.

Пожилой дворецкий проводил их в просторную, отделанную мрамором прихожую, наполненную солнечным светом, льющимся из красивого венецианского окна[25] на верхней лестничной площадке. Через мгновение появилась сама леди Сэйерс  в бархатном тюрбане, из-под которого выбивались каштановые, слегка тронутые сединой волосы, завитые в локоны.